С.ДОРЕНКО: 8 часов 5 минут. Среда. 1 августа. Здравствуй, великий город. Здравствуйте все. Это радио «Говорит Москва!» Говорит Москваааа… Дарья Кнорре, ведущая этой программы.

Д.КНОРРЕ: И Сергей Доренко. Здравствуйте.

С.ДОРЕНКО: Ну что, в Центральной Африканской Республике рассказали об убийцах российских журналистов. Все больше и больше всяких подробностей. Так не бывает. Юсин сегодня пишет в «Коммерсанте». Я с огромным вниманием вообще к Юсину отношусь, потому что, во-первых, он умный. Во-вторых, он человек крайне опытный. В-третьих, он человек рассудительный. Максим. И он пишет, что, ну да, может быть, за 10 долларов хлопнут. Послушайте меня, это Африка. Это Центральноафриканская республика, в которой я не был, а Юсин был. Я жил в Африке. Жил, как живут люди. Я ездил к себе в Африку домой. В отпуск приезжал сюда, а в Африку ехал домой. Я жил там два года. У меня была квартира, работа. Поэтому я знаю, что такое Африка и что такое опасные места в Африке, знаю, что такое война в Африке. Я жил в Анголе, я путешествовал по Кении, я попадал в Кении в бунты племен, в бунты антиправительственные. Мне пытались повалить автобус. Мы были на ХС Тойоте. Повалить Тойоту, раскачивая, группа, может быть, человек 30 молодых людей, которые пытались повалить эту Тойоту, раскачивали её, чтобы нас взять в заложники. Это в Кении. В общем, попадал во всякие. Ну Африка есть Африка, там все время что-то такое забавное происходит.

Давайте исходить из того, что это ограбление. Понимать надо африканцев, ситуацию. Ситуация такова, что закон действует никак. Они едут в 10 вечера. Ты знаешь, что такое 10 вечера в Африке? Просто чтоб ты поняла. 10 вечера в Африке, я ещё раз хочу подчеркнуть, это темнота абсолютная. Если здесь ещё что-то освещено, Москва освещена, её видно из космоса, ещё что-то, Африку не видно из космоса вообще никак, потому что она ровно черная, просто темная, вообще ничего. 10 вечера - глаз выколи. Да там солнце падает в шесть, в шесть тридцать, на крайняк к семи, после семи полная ночь чертова наступает. Полная. Они в 10 вечера в чертовой ночи едут куда-то на север от столицы. В этот момент из кустов из засады 10 бойцов расстреливают машину. Видишь, огни ночной Земли, вид из космоса. Ребята, посмотрите вид из космоса ночной Земли. Россия почти не освещена, освещена Европа, Америка, Япония и, кстати говоря, Китай, восточное побережье Китая, где Шанхай, вот там очень освещено, Гонконг очень освещен. Все. Африка вообще не освещена. Какой там свет? Откуда? В 10 вечера в кромешной темноте они едут, их кто-то поджидает в кустах, то есть какие-то люди сидят в кустах, 10 бойцов, которые начинают их убивать, внимание, чтобы забрать видеокамеру. Да ладно. Ребят, давайте чего-то придумаем посмешнее. Ну это не смешно. Водитель жив. Если есть попытка остановить машину, например, которая не останавливается, убивают водителя. Ну подожди. Мы с тобой бандиты.

Д.КНОРРЕ: Чтобы остановить машину, стреляют по колёсам сначала.

С.ДОРЕНКО: Да, чтобы остановить машину, стреляют по колёсам. На самом деле в Африке меня останавливали два раза: один раз, когда я писал в реку Кванза. Поставил машину на мосту, по мне стреляли просто надо мной, над головой трассерами стреляли. И второй раз по мне стреляли в Луанде, когда я не понял, то ли меня останавливают, то ли нет, мне дали понять, что меня останавливают, лупанув надо мной. Надо мной. Ну люди лупят над тобой из трассеров, ты понимаешь, что это к тебе обращаются. Я тебе серьёзно говорю.

Д.КНОРРЕ: Я понимаю.

С.ДОРЕНКО: Ну они стреляют над тобой. Над тобой стреляют, и ты останавливаешься. В Африке два раза меня так останавливали и оба раза остановили, и очень хорошо получилось. Правда, там, где я остановился пописать через реку Кванза, там наоборот, они имели в виду, что проезжай, проезжай, ну хватит, что стоять, ну зачем это. Они лупили надо мной из автоматов с двух берегов. Надо мной вот так сходились две очереди тра-та-та-та… Красиво, ничего не скажу. Ну правда. Ну зачем убивать-то? Чтобы взять камеру, убить? Какие ценности? Предположим, что это грабители. Какими ценностями могут располагать эти грабители? Начнем с низшего. Путешественники не повезут с собой деньги, они будут держать их в сейфе гостиницы. Причём сейф гостиницы, я вам серьёзно говорю, сейф гостиницы, который никогда не в номере. Ты знаешь, что в Африке ты не должна в номере оставлять?

Д.КНОРРЕ: Это, наверное, опасно.

С.ДОРЕНКО: Это опасно. Надо просить у администрации. И в Бразилии, я очень хорошо это помню… «Они везли кэшем 8,5 тысяч». Вы в этом уверены? А зачем? Подождите-подождите. Вы приезжаете в Африку. Первое, что вы делаете, приехав из аэропорта, вы обращаетесь в своей гостинице в администрацию, если это в Бразилии, где-то, где много преступлений, или в Венесуэле, или в Африке, вы обращаетесь в администрацию, где при вас чел кладет в огромный сейф администрации ваш конверт. Вы сдаете. Он при вас считает, на конверте пишет. Например, 8,5 тысяч долларов. Вы кладете в конверт, при нем считаете, он считает, потом он запечатывает этот конверт, расписывается он, расписываетесь вы, так, чтобы это по краям шло. После чего он кладет это все туда и все, до свидания. Потому что там стоит охранник с автоматом, внизу. А если вы положите это в номер, то у вас унесут и 8,5 тысяч, и сам сейф унесут тоже. Зачем это делать? Я не понимаю.

Дальше. Вот мы с тобой, например, едем снимать кино. О’кей. Какова ценность предметов? Давай их посчитаем. Камера стоит тысячу долларов, дерьма пирога. О чем мы говорим? Что такое камера? Тьфу на нее. Тысяча долларов, ну, эйдишечка какая-то. Ну хорошо, 5 тысяч долларов, Canon C100. C100 Canon стоит 5 тысяч долларов. Предположим, 10 тысяч долларов, Canon C300. Хорошо. Но только они ее не отличают от обычной GoPro, потому что у них съемки, которые они будут делать, это не киношные, поэтому их понимание камеры, что она стоит тысячу долларов. Вторая ценность. Может при нас что-то найдут, долларов 200. Это вторая ценность. Третья ценность – это машина.

Д.КНОРРЕ: Автомобиль, да.

С.ДОРЕНКО: Машина! Эй, кретины, которые придумывают нам версию ограбления. Эй, кретины, вторая ценность после сраной камеры – это машина. Машина чертова, вот она где, вот она стоит точно 10 тысяч долларов. Камера стоит тысячу, а машина стоит 10. И если я бандит, то мне нужна машина, да даже просто по запчастям мне нужна машина. Просто по запчастям. Зачем же я буду лупить по машине? Я чего, идиот что ли? Давайте не будем идиотами. И, наконец, третья, наивысшая ценность, наивысшая, Даша, это иностранцы.

Д.КНОРРЕ: Собственно, сами люди.

С.ДОРЕНКО: Иностранцы. Каждого иностранца можно продать за один миллион долларов его посольству. Вы что, кретины? Каждого иностранца можно продать. Каждого иностранца можно в соседнюю банду продать за 50 тысяч долларов, если не хочешь возиться. Даша, я тебя бы за два дня бы продал за 50 тысяч долларов, а за миллион долларов я бы тебя продал месяца за два. Твоему посольству. А соседней банде за 50 тысяч да завтра я бы тебя продал, ну сегодня еще бы не успел. За завтра ты бы уже была в соседней банде продана за 50 тысяч. Это же, извини меня, в 50 раз дороже камеры. Это же в 5 раз дороже машины. Как этого не понимать? Ребят, все, кто придумывают ахинею, глупость, ересь про ограбление из-за камеры, никогда не были в Африке. Никогда не были в Африке. Вы что, идиоты? Ну зачем это?

Д.КНОРРЕ: Еще одна подробность, что убивавшие говорили на арабском.

С.ДОРЕНКО: Ну, конечно. Еще кричали они на арабском мы знаем, что, и при этом таращили глаза и так далее. Зачем вы выдумываете? Ну зачем выдумывать, люди? Значит, это спектакль какой-то был для этого местного чувака, который водитель. Водителя же оставили в живых, чтобы он все это рассказал. Водителя оставили в живых для чего? Для того, чтобы он все это рассказал. Понятно, да? Ребят, это постановка, с моей точки зрения. Давайте говорить об этом. Но это постановка в чистом виде. Просто стыдно. Это спектакль. 73-73-948. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Владимир из Дубая. Много ездил как и вы по Африке. И ночью, и с охраной, и без охраны, и попадал на вооруженных небритых людей. Да вранье все. Понятно, что заказуха. Заказное убийство.

С.ДОРЕНКО: Заказное убийство, конечно. Люди точно понимали… Люди их вели, точно понимали, где стрелять, поставили засаду, убили. Все.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Теперь вопрос: кто и зачем? Информация же есть. Известно, что вагнеровцы охраняют якобы президента. Частная компания охраняет, обеспечивает президента.

С.ДОРЕНКО: Такие латышские стрелки.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Плюс тренируют местных бойцов. Последний эпизод: убили местного жителя, в ответ убит был один из наемников во время драки, там где они находятся, якобы тренируют. А эпизод до этого, когда было арестовано судно, которое по Средиземного морю крутилось, не могло выйти. Выяснилось, что везет неизвестно кому оборудование и технику. А эпизод о том, что Россия оказала безвозмездно, то есть даром, военно-техническую помощь Центральноафриканской республике. И вдруг какая-то съемочная группа поехала чего-то там разбираться и снимать, что там происходит.

С.ДОРЕНКО: Понятно, что самое дорогое, что было в этой машине, это три иностранца, если бы кто-то собирался грабить.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Никто ночью не стреляет по машине. Сидеть в кустах, ждать чего-то на этой трассе, проедет машина, и чего дальше. Зачем убивать-то? Вышли, остановили, отобрали, ушли в джунгли тут же. Все.

С.ДОРЕНКО: Да. Если у нас палевная ситуация, то мы быстро собираем вещи, если мы из соседнего поселка банда, то мы быстро забираем вещи, их отпускаем. Если мы хоть какая-то банда, то мы забираем вещи и машину и их отпускаем. А если мы более-менее хоть чуть-чуть серьезная банда, мы забираем иностранцев, потому что их надо продать.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, это самое главное.

С.ДОРЕНКО: Это же большие «бабки».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Друг друга все знают. У кого появилась камера в соседней деревне, у кого отняли, какая машина – все абсолютно знает и полиция, и все местные вожди, и старосты деревни.

С.ДОРЕНКО: Конечно. Все это настолько фуфел, просто грязный фуфел, с моей точки зрения. Я очень хорошо знаю Африку. Очень. Ну мне кажется, может быть я ее чувствую, я не знаю. Я жил там. Странные люди. Выдумывают ерунду, Даш.

Д.КНОРРЕ: Это мне уже понятно.

С.ДОРЕНКО: Даш, молодые люди в Кении в одном из регионов, в который я попал, хотели жениться. Но им не дают женщин отцы, пока у них не будет надела, должен быть надел, тогда дадут женщину. Мужик, ему уже 15 лет, он хочет жениться. А чего? Он хочет жениться. Но женщину не дают. Почему? Нет надела. Они тогда подожгли заповедник. Они говорят: земли нет, делить не хватает… У них аграрная перенаселенность. Они подожгли заповедник с тем, чтобы перевести из лесных в нелесные, как в России делается, точно так же, как в России. Подожгли заповедник, стоят, смотрят, как заповедник горит. Приезжает какая-то правительственная служба, они им запрещают тушить. Почему? Им надо, чтобы заповедник выгорел к чертовой матери, и тогда эти земли, возможно, отдадут их племени. И тогда молодые ребята получат наделы, и тогда им дадут женщин. А так не дадут.

Д.КНОРРЕ: Интересно.

С.ДОРЕНКО: Подходят эти 30 молодых мужчин от 15 до 20 лет, видят, что мы тут в автобусе, начинают его раскачивать с целью уронить на землю. Раскачивают, чтобы повалить. Потому что они хотят нас забрать в заложники. Для чего? Чтобы правительство шантажировать, что правительство должно дать землю молодым ребятам, чтобы тем дали женщин и так далее. Вся тема. Я говорю своему водителю: может быть аккуратно-аккуратно начинать движение? Он говорит: ну как я в людей поеду, в людей я не поеду. Открывает чуть-чуть окошко, начинает что-то подгавкиваться с ними, подгавкиваться., типа опустите-отпустите. И потом в какой-то момент кто-то подходит другой, мы не понимаем, кто, и в этот момент они чуть-чуть ослабляют хватку, и мы ходу, ходу, ходу, потихонечку, потихонечку до первой передачи и ушли. Смысл какой был? Взять в заложники иностранцев. Потому что иностранец – это самый дорогой товар в Африке. И в Азии. Самая дорогая вещь – это иностранец. Лучше иностранца ничего нет ни в Африке, ни в Азии.

Д.КНОРРЕ: Если это было сделано по наводке, то кто мог быть организатором в таком случае?

С.ДОРЕНКО: Ребят, там три иностранца. Три иностранца – это три миллиона долларов, которые просто засовывают в жопу. Ребят, так не бывает. Африканцы практичные люди. Зачем же они будут убивать трех иностранцев? Это просто абсурд. Да это три миллиона долларов! Да это никому в голову не придет, чтобы их убивать! Больные на голову что ли?! Кто по Африке путешествовал? 73-73-948. Расскажите, поспорьте со мной. Я не знаю, я ездил много, южнее Лубанго… Здрасьте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, здравствуйте. Можно мне, такому неискушенному, диванному теоретику, объяснить, вы, как человек, который был в Африке.

С.ДОРЕНКО: Я жил в Африке.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нам уже Самуил Яковлевич и Корней Иванович уже сказали, не надо в Африку. Если все так, как вы рассказали, если за человека миллион долларов, зачем туда люди едут?

Д.КНОРРЕ: Они журналисты, они работали.

С.ДОРЕНКО: Они журналисты, они расследовали.

Д.КНОРРЕ: Один из них военный корреспондент. Они привыкли работать в горячих точках, в сложных ситуациях. Поэтому для них не стоял вопрос безопасности.

С.ДОРЕНКО: Это профессионалы. Просто профессионалы. Это просто их профессия такая.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну какая?

С.ДОРЕНКО: Я был переводчиком, а они – профессионалы, расследователи, журналисты, настоящие журналисты. Они хотят узнать, что это. Вот и все. И они поехали узнавать.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, такая у вас сентенция, что профессионал – это выше инстинкта самосохранения.

С.ДОРЕНКО: Аккуратненько. Все стараются аккуратненько. Давайте так. Уровень умышленных убийств у нас в России, например, в 10 раз выше, чем в Гонконге. Любой человек из Гонконга скажет вам… Как вас зовут?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Гриша.

С.ДОРЕНКО: Любой человек из Гонконга скажет вам: Гриша, как ты можешь жить в России, ты что, авантюрист? Ну в 10 раз выше. Ну в 5 раз выше, чем в Венгрии. Любой венгр вам скажет: Гриш, ты чего, с ума сошел, ты где живешь? Ты живешь в аду. В аду. Ты живешь в аду. Любой человек скажет. А в Центральноафриканской республике уровень умышленных убийств в 3 раза выше, чем в России, то есть в 30 раз выше, чем в Гонконге. Если сравнивать с Америкой, в России в два раза выше, чем в Америке. В два раза выше, чем в Америке. Любой американец вам скажет: вы чего там, больные на голову, как вы живете в России? Вы чего, на голову больные? Поэтому, когда вы говорите об опасных регионах, ну Россия опасный регион, опасный, но мы же живем здесь каким-то образом. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алекс. Здравствуйте. Опять же, возвращаясь к тому, кто их якобы убил, некие арабы. Арабы, насколько я понимаю, даже если бы они стали убивать их показательно, красиво, записав и получив… своих сторонников, будущих и действующих.

С.ДОРЕНКО: Ну да, арабы любят убивать как-то перед камерами, с отрезанием головы, всякие такие вещи.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Насчет миллиона. Вы не погорячились, действительно миллион долларов наше посольство может отвалить?

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Я знаю, что иностранцев продают абсолютно типично за миллион. Абсолютно типично. Зависит. Вот вас я не знаю, за сколько бы я продал, Алекс, честное слово. Не знаю. Я сказал, что я Дашу за 50 тысяч продал бы до конца завтрашнего дня. Два дня дайте мне, за 50 тысяч легко, кэшем.

Д.КНОРРЕ: Это немало.

С.ДОРЕНКО: Это немало. А если бы дали неделю, за сотку бы продал. Не знаю. Посольству бы за два месяца продал за миллион. Ребят, иностранец – это и есть самая дорогая вещь. Иностранец – это самая дорогая вещь в Африке.

Д.КНОРРЕ: Сергей, их могли убить случайно?

С.ДОРЕНКО: А водитель почему живой, можно спросить?

Д.КНОРРЕ: Вот его случайно не убили.

С.ДОРЕНКО: Он случайно в сговоре просто. Водитель просто вез в засаду. Водитель в сговоре, вез в засаду. Вам такое предположение нравится? Водитель в сговоре. Ему сказали, куда ехать, сказали, где снизить скорость и прижать уши, чтобы его не хлопнули, идиота. Водителю сказали: товарищ Гунгу, вот так едешь, а вот здесь снижаешь скорость до пяти километров в час, наезжаешь на обочину, вроде тут дорога такая пошла, колдобистая, аккуратненько, подъезжаешь, после чего останавливаешь, выходишь из машины и бежишь, громко крича «а». Вот так: ааа…. Вот так бежишь, после чего рассказываешь всем, как бегали 10 арабов. Все. Он говорит: я вас понял. О чем мы говорим? С моей точки зрения, я сейчас говорю о своей точке зрения, я не прокурор…

Д.КНОРРЕ: Но мы с вами не делаем предположений, кому это могло быть выгодно, кому это надо и кто заказывал.

С.ДОРЕНКО: Тот, кому они мешали, начиная от местного диктатора. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, это опять Гриша. У меня такой вопрос, меркантильный. Очень жалко этих людей, у них остались жены, дети, скорее всего, и которые остались без кормильцев. Они профессионалы, я понимаю для себя, что это опасная специальность. Я сразу начинаю думать, как бедная жена будет детей, которым надо сдавать ЕГЭ, репетиторы и вообще, как дальше она будет?

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Вечно мужчины погибают, а женщины как-то выкручиваются.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Страховки какие-нибудь, вот когда люди ездят в такие командировки? Не знаете?

С.ДОРЕНКО: Я точно не знаю. Точно не знаю. Но знаю, что на протяжении всей мировой истории мужчины погибают, а женщины как-то выкручиваются.

Д.КНОРРЕ: По-всякому бывает.

С.ДОРЕНКО: Женщины выкручиваются. Как они выкручиваются? А черт их знает, чего-то там, крутятся как-то, работают, может воруют, не знаю. Как-то они выкручиваются. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сергей, Даша, приветствую. Вы знаете, Сергей, учитывая навыки этих людей, которые убивали, вряд ли они оставили бы водителя живым.

С.ДОРЕНКО: Так вот это же очень смешно. Они оставили водителя в живых, чтобы он рассказал про арабов. Как вам непонятно? Они оставили специально чувака, чтобы он бегал и рассказывал про арабов, вот в чем дело.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это всего лишь версия. Мы узнаем это попозже. То есть у вас мнение свое, у меня, конечно же, свое. Через некоторое время мы узнаем, на самом деле что там было, и я думаю, это скоро будет. Уверяю вас.

С.ДОРЕНКО: Не знаю, скоро ли. Дело мрачное. Страна раздираема противоречиями, бандами, за пределами города банды. Может быть, нескоро.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Согласен, Сергей. Но я вас уверяю, мы скоро об этом узнаем. Дело на самом деле громкое, каким бы оно ни было тухлым…

С.ДОРЕНКО: Ну хорошо. Водителя оставили для того, чтобы он ходил и врал, вот же для чего.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Так его дело – говорить. В любом случае, если даже он поставщик…

С.ДОРЕНКО: Водителя оставили для того, чтобы он ходил и распространял выгодную убийцам версию. Как же непонятно? Водителя оставили в живых для того, чтобы он рассказывал сказку про арабов. Что тут непонятного?

С этим ограблением, я очень надеюсь, эта сказка, очень глупая сказка про ограбление наших журналистов в Центральноафриканской республике, эта сказка, наконец, не завоюет никаких сторонников. Потому что это просто как бы для кретинов. Это для кретинов сказка. Я думаю, что мы, в общем, узнаем хоть что-то.

Д.КНОРРЕ: Вы думаете, узнаем?

С.ДОРЕНКО: Ну если эту сказку будут нам толкать и дальше, то будем улыбаться. Но это сказка. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Абдул. Вы подчеркнули очень важный момент. Вы сами говорили, вы в Африке были. Когда вы последний раз были в Африке? Даже те журналисты, если они туда едут, они туда могут ехать два раза в год. Представим ситуацию, вы приезжаете в Дагестан, когда там война, стреляют, а я водитель. Я же местный, я знаю, где можно ездить, где опасно. Вы приезжаете, вы мне доверяете, я вас вожу. И не буду же я ездить там, где можно быстро ехать или вообще не ехать 50 километров в час. Значит, их просто подставили. Водитель все прекрасно знал. Это очень важный момент.

С.ДОРЕНКО: Абдул, водитель подвез их к засаде, сказал, что хочет пописать, дал деру. Потому что их накрывали очень сильным огнем автоматического оружия. Если бы водитель остался в машине, он бы не остался в живых. Ровно подвез к засаде, сказал, что хочет писать, вышел, а ребят помолотили. Ну и все.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Еще один интересный момент. Водитель если договорился с ними, он был в сговоре, допустим, он же мог подумать, его тоже могут грохнуть, но почему-то его не грохнули. Обычно же свидетелей не оставляют. А почему-то его оставили, чтобы он потом орал на всю страну…

С.ДОРЕНКО: Про арабов.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Он же не дурак, чтобы за 500 долларов подставить свою голову.

С.ДОРЕНКО: Скажите, что это плохо пахнет все.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Очень даже. Как-то очень даже странно.

С.ДОРЕНКО: Давайте спокойно ждать новых сказок. Русские сказки.

Д.КНОРРЕ: Русские сказки, да.

С.ДОРЕНКО: Не бойтесь сказок, жизнь страшнее. Помнишь это?

Д.КНОРРЕ: Да, я помню.

С.ДОРЕНКО: Не бойтесь сказок, жизнь страшнее. Вот такая тема. У меня такая была отбивка. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здрасьте. Василий.

С.ДОРЕНКО: Василий, сейчас короткое время барабанщик отдохнет. Секундочку. Я умоляю вас, Василий, серьезный разговор. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Виталий. Сергей, журналистов, которых убили, выставлять, что их как бы ограбили и все остальное… Я уверен на сто процентов, что эти журналисты, мне так кажется, по крайней мере, и они сами, и люди, которые их туда посылали, примерно знали, что с ними может быть и по каким причинам.

С.ДОРЕНКО: Почему?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Потому что мы прекрасно понимаем, что если журналисты, грубо говоря, ездят в зону боевых конфликтов, просто так ничего не бывает. Все прекрасно все знают.

С.ДОРЕНКО: Не знаю. Я не знаю. Если откровенно, я научился спать под автоматные очереди… Я говорил уже неоднократно, под крупнокалиберные только я не мог спать, уж больно как-то отзывается в черепе. А так спишь и хорошо вроде.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У нас, правда, давно это было, но в принципе не совсем давно. Холодова взорвали спокойно, и тишина.

С.ДОРЕНКО: Ну да, Холодова взорвали, абсолютно верно. Это было в 1994 году, если не ошибаюсь.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Да, его взорвали спокойно, и тишина по сей день. Хотя я уверен на сто процентов, люди, которые его заказывали, до сих пор живые и в нашей стране.

С.ДОРЕНКО: Я хочу об опасности профессии сказать. Вы знаете, в чем дело? Давайте поверим друг другу. Люди привыкают к опасности.

Д.КНОРРЕ: Потом еще есть адреналин.

С.ДОРЕНКО: Даже не адреналин. По-настоящему ты просто привыкаешь. Представь себе, что ты молодая женщина, живущая в фавелас, Рио-де-Жанейро. Ты живешь в фавелас. Они знают, что ты местная, ты здесь выросла. Вот ты живешь в фавелас. Ты знаешь, что время от времени спецназ МВД на бронетранспортерах заходит в ваши фавелы и кого-то убивает, кого-то из боссов мафии, которые устраивали вам хорошие праздники, раздавали какие-то напитки бесплатно и так далее. Какие-то боссы мафии. Вот приходят бронетранспортеры и расстреливают этого чувака. Это в фавелас. Там стреляют, там убивают, там страшные вещи, торгуют людьми и так далее. Но ты ходишь и ходишь, на работу ходишь, потом домой ходишь, ты там живешь. Люди просто приживаются. Вот в этом дело. Я в первые ночи, когда спал, у меня под окном стрелял из автомата боец из Калашникова, я просыпался, а потом перестал просыпаться, ну потому что он стреляет и все.

Д.КНОРРЕ: Мне бабушка, например, рассказывала, что в блокаду они сначала, когда были сигналы о бомбежках, бежали в бомбоубежище, потом в подвал, потом в подъезд, а потом даже так, от окна отойдут, просто чтобы осколки не задели.

С.ДОРЕНКО: Ну да. Стреляют и стреляют. Ну ты как-то перевернешься на другой бок. Я еще научился руку как бы на ухо вот так класть, и спишь дальше. Человек постреляет сколько-то, патроны кончатся, да и перестанет. Ну а зачем просыпаться-то? А крупнокалиберный, тот в башку хорошо долбит, сильно, там приходиться проснуться. Кинуть в него мусор. Я брал пакетик с мусором и кидал в этого чувака, который стреляет из крупнокалиберного. Или пакет наливаешь водой, обычной воды, пакет с водой в него кидаешь. Они совестливые люди, перестают пока что стрелять, потом опять стреляют. Человек привыкает. Африка, она и есть Африка. У меня приятель приезжает: прикольно, Серег, давай выпьем, давай выпьем. Он весь напряжен, дерганый: налей, налей, налей, быстро налей, налей. Я такой: чего с тобой? Он такой: я шел на большой скорости по грунту (километров 100 в час на джипе), поднял мину, за мной почти вплотную шел другой чувак, ему оторвало ноги. Он говорит: мне повезло, Серег, налей, налей, налей. У тебя что? Ром. Давай, дай стакан рома, стакан рома. Я говорю: что случилось? Поднял мину. У нее есть какой-то как бы момент срабатывания. Он говорит: я прошел по мине, а ноги оторвало второму, который сзади ехал. Шли вплотную. И говорит: приколись, мне повезло. Вот привыкаешь, что человеку повезло действительно, хорошо. То есть привыкаешь, ко всему привыкаешь.

Д.КНОРРЕ: Кстати, по поводу Центральной Африки. Мы же вообще не понимаем, какая там ситуация, в том числе и политическая ситуация. «Новая газета» опубликовала в июне материал про то, что российские наемники туда поехали, по одной из версий, собственно, об этом и снимали фильм наши российские журналисты. И «Новая газета» рассказывала, что в стране полыхает кровавый этнорелигиозный конфликт, под контролем правительства находится лишь столица и прилегающие к ней районы, остальная территория — это поле битвы враждующих сил, мусульманских формирований…

С.ДОРЕНКО: Вкратце и я вам могу рассказать.

Д.КНОРРЕ: Да. И противостоящих им отрядов христианского ополчения антибалака (надеюсь, я правильно прочитала).

С.ДОРЕНКО: Вкратце я вам могу рассказать.

Д.КНОРРЕ: Вы же воочию все это видели.

С.ДОРЕНКО: Воочию я это видел. Поэтому вкратце я могу рассказать. Там 80 процентов христиан, их них основная часть – баптисты, протестанты, разные протестанты. Скажем так, 50 процентов населения – баптисты, 30 процентов – католики (это французская была колония) и 20 процентов – мусульмане, мусульмане север в основном. В какой-то момент, в 60-м году страна освободилась, в 1966-м воцарился Бокасса, знаменитый Бокасса, который император был, император Бокасса, он же был людоедом. Он рассказывал, что он людоед, и он ел своих врагов помаленечку, как это сказать, сашими. Или как это сказать лучше? Делал сашими.

Д.КНОРРЕ: Карпачо.

С.ДОРЕНКО: Карпачо, да, делал карпачо из людей, Бокасса. А потом в какой-то момент власть захватил мусульманин. Мусульманские отряды вошли в столицу и захватили власть. Соответственно, поскольку мусульмане представляют 20 процентов населения страны, а 80 процентов, в том числе население столицы, им чуждо, то есть они захватили столицу, как бы северяне, то люди восстали против мусульманского захвата власти. И сейчас вот этот весь кошмар. Там стоят войска ООН и так далее, и так далее, все против всех. Надо сказать, что идет антимусульманская война такая очень серьезная. Надо сказать, что очень много беженцев-мусульман. Там около миллиона человек, 750 тысяч, по-моему, беженцев – мусульмане.

Д.КНОРРЕ: Из арабских стран, что важно.

С.ДОРЕНКО: Нет, африканцы, родные, свои. Они бежали в Чад и в другие страны, бегут от христиан, христиане их уничтожают.

Д.КНОРРЕ: Понятно.

С.ДОРЕНКО: И поэтому мусульмане бегут, бегут, в частности, в Чад, спасаются.

Д.КНОРРЕ: Но вряд ли они говорят по-арабски.

С.ДОРЕНКО: Скорее всего не говорят они по-арабски, но если они хотят в кино сняться, то могут и по-арабски пару слов, пару слов могут по-арабски, конечно, но если это для кино. Ну это все сказки. На самом деле мусульмане там сейчас притесняются страшно ввиду того, что они в какой-то момент захватили власть, и началась гражданская война. Сейчас их страшно притесняют, и они, 750 тысяч, как будто бы бежали в Чад и семьи в Чаде. Боятся возвращаться.

Д.КНОРРЕ: Как сообщает «Ле Монд», администрация Туадера (это нынешний президент) подтверждает прибытие в республику отряда российских специалистов для усиления безопасности главы государства.

С.ДОРЕНКО: Это как латышские стрелки. Русские охраняют местного диктатора, да. Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Я так и не понял источник все-таки, заказчик кто, из России след идет, откуда?

Д.КНОРРЕ: Так откуда же мы знаем?

С.ДОРЕНКО: Они оказались в ситуации, где кому-то мешали. Давайте просто сами подумаем, кому они могли мешать. Тот, кто мешал, устроил умышленное убийство. Я только знаю одно и вам говорю, только знаю одно: анекдотично выглядит сказка про ограбление. Анекдотично выглядит сказка про ограбление.

Д.КНОРРЕ: Если наши журналисты снимали фильм про «Вагнера», который там присутствует, допустим, что это так…

С.ДОРЕНКО: Предположим.

Д.КНОРРЕ: Предположим. «Вагнера» занимается охраной президента, в частности.

С.ДОРЕНКО: Да.

Д.КНОРРЕ: Могли ли противоборствующие силы администрации президента подставить таким образом российские… вот этих специалистов «Вагнера»?

С.ДОРЕНКО: Не знаю.

Д.КНОРРЕ: Грубо говоря, подозрение на них навести.

С.ДОРЕНКО: Они вошли в ситуацию, которую придали бы гласности, которая, ситуацию, деликатная. Эта деликатная ситуация потребовала их убить. И их убили. Их убили. Это обычное заказное убийство. Ограбление выглядит анекдотически, я вам говорю как человек, живший в Африке. В ограблении, я повторюсь, нужно взять самое ценное. Самое ценное, когда едут иностранцы, это иностранцы. Ничего ценнее иностранца в Африке не существует.

Д.КНОРРЕ: Или администрация Туадеры хотела избавиться от людей, которые мешают им сотрудничать со спецслужбами разных стран, буду аккуратно говорить.

С.ДОРЕНКО: Например. Товарищи дорогие, очень простая идея еще раз. В этой машине, из которой убежал водитель, поэтому он цел, то есть он привез машину в засаду, скорее всего, и позволил ее расстрелять, в этой машине было три ценности. Не верьте сказкам про то, что кто-то 8 тысяч долларов ночью по Африке возит. Никогда в жизни такого не было. Там было три ценности: камера, машина и иностранцы. Ценность иностранцев несопоставимо выше ценности машины, но машина - это тоже стоимость. Обратите внимание, что убийцы изуродовали самые главные ценности. Они убили иностранцев, что абсурдно, потому что иностранцы стоят дороже всего. Они искорежили машину, что абсурдно, потому что машина чертовски дорогая вещь, машину любые бандиты забрали бы. Это бандиты. Там же нет ГАИ, там нет вот этого всего. Машину можно было продать дальше на север, продать дальше на восток и так далее. Они изуродовали машину и убили иностранцев. То есть они самые главные ценности просто зачеркнули. Это абсурд.

Д.КНОРРЕ: Сергей, можно еще немного фактуры, то, что из последних новостей. Коллега убитых журналистов рассказала об их командировке в ЦАР. Их не пустили на базу «Вагнера»… Ну, как предполагают СМИ, там находилась база «Вагнера», и вынудили дать взятку полицейским. Они 29 июля отправились на базу в поместье Беренга, где, по данным СМИ, размещены российские наемники. Туда их не пустили, потребовав аккредитации у местного Минобороны, которую они якобы могли получить через пять дней. В тот же день двое полицейских встретили их около отеля, потребовали 120 долларов из-за незаконного использования съемочной аппаратуры, они заплатили им. На следующий день они должны были поехать на встречу с консультантом из миссии ООН по имени Мартин в город в 400 километрах от столицы ЦАР. Они отправились туда с водителем.

С.ДОРЕНКО: В 400 километрах.

Д.КНОРРЕ: Так сказала.

С.ДОРЕНКО: Ты правильно сказала. Я просто думаю, что я бы не поехал в 400 километрах ни на какую встречу. Это абсурд. Любой представитель ООН приедет в столицу, а ни в какие 400 километрах.

Д.КНОРРЕ: Это правда. И они отправились туда с водителем, которого им порекомендовал вот этот самый Мартин, это фиксиры, так называются на сленге, помогающие устроить съемки. Водитель был с ними накануне и переводил им требования полицейских о взятке. То есть этот водитель постоянно с ними как консультант, проводник, переводчик ходил.

С.ДОРЕНКО: Ребят, подождите. Я был в разных городах, в которых меня предупреждали. Например, в Боготе меня в свое время, когда шла война вокруг, я был в Боготе, в Колумбии, я спрашивал, как далеко можно гулять. Мне совершенно спокойно сказали…

Д.КНОРРЕ: Два километра.

С.ДОРЕНКО: Полтора часа езды. То есть в 100, 120, 150 километрах от Богаты тебя берут в заложники. Все. Я говорю: хорошо, а полчаса можно. Они говорят: да, полчаса можно. Полчаса езды от Богаты можно, а полтора – нельзя. И все. Значит, в Центральноафриканской республике, и об этом пишет Максим Юсин, твердое указание всем, кто туда приезжает, что ездить можно до границы города. Как до МКАДа. До МКАДа можно, а после МКАДа нельзя. Кстати, в Москве тоже так. В Москве по-настоящему Садовое кольцо, ну хорошо, Третье транспортное, за Третье транспортное выезжать нельзя, там бандиты, ужас какой-то и так далее. Правильно?

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Поэтому они вдруг поехали к неопознанному представителю ООН, который что-то хотел им сказать, в 400 километрах. Не надо анекдотов. Это анекдот. Любой представитель ООН рано или поздно приезжает в столицу. У него тут штаб, у него есть масса мотивов приехать в столицу, масса мотивов. Если я веду переговоры с представителем ООН, 400 километров пилить. Ты можешь себе представить, что такое 400 километров?

Д.КНОРРЕ: Это дальше, чем Тверь.

С.ДОРЕНКО: 400 километров по Африке… По Африке. Это сутки езды.

Д.КНОРРЕ: Да, там, кстати говоря, написано.

С.ДОРЕНКО: Сутки езды.

Д.КНОРРЕ: Водитель заявил, что этот путь может занять около полутора дней из-за блокпостов и плохой дороги. С собой у журналистов было около 8,5 тысяч долларов наличными (это сведения неподтвержденные) и аппаратура, в том числе две дорогие камеры. Они должны были выйти на связь вечером 31 июля.

С.ДОРЕНКО: Две дорогие камеры, которые ты все равно продашь за тысячу. Мы грабители, и у нас есть иностранцы, у которых две дорогие камеры. И мы в Африке. Ты их дороже, чем за тысячу, не продашь. Это хорошие камеры по 10 тысяч долларов, по 20 тысяч долларов. По 10. Зачем 20, я не понимаю, что мы, пижоны какие-то. Canon C300 – 10 тысяч долларов. Две камеры. Ты никогда не продашь их дороже чем за тысячу в Африке. Не продашь. Нет покупателя. Потому что они разницы не чувствуют. Ты говоришь: вот эта камера стоит 10 тысяч. Ну и что? Она все равно как если бы 500 стоила. За 500 ты ее продашь. Да это не ценность. Зачем они за 400 километров от столицы везут деньги? Это абсурд. Извините, представить себе столь опытных людей, которые набивают карманы долларами, обвешиваются долларами, приклеивают еще сотенку себе на лоб, специально наслюнявив, и после этого едут за 400 километров в Африке. Мы нормальные люди или что? Вы чего, ребят? Давайте не будем больными. Деньги хранятся у администрации гостиницы. Первое, что ты делаешь, приехав из аэропорта, ты делаешь запечатанный конверт, на котором расписываешься ты, администратор, и кладешь его в сейф администратора гостиницы, никогда не в свой номер. Никогда. Never. Потому что ты должен знать, что рядом с этим сейфом стоит автоматчик. А у тебя в номере не стоит автоматчик, а значит, эти деньги унесут вместе с сейфом. Поэтому ты кладешь к автоматчику свои деньги. И таскать 8,5 тысяч, если взятка полицейскому 120.

Д.КНОРРЕ: 100 долларов.

С.ДОРЕНКО: Если взятка полицейскому 100 долларов, то ты с собой в такое любое путешествие возьмешь 200 долларов, потому что это два полицейских, а больше тебе купить не надо. А встречаться с сотрудником ООН ты будешь в его миссии в столице, а не попрешься к чертовой матери никуда. Ребят, все это дурно пахнет. Это очень плохо пахнет. Я не прокурор, я не суд, я не следователь. Мои слова – это просто мое мнение. И вот вам просто мое мнение: это умышленное убийство, циничное, умышленное убийство, закамуфлированное под расправу исламских экстремистов, которые, исламские экстремисты, дескать, с криками на арабском… А почему они на арабском там кричали?

Д.КНОРРЕ: В Центральной Африке.

С.ДОРЕНКО: А почему они кричат на арабском, а не на языке сонго или французском? Можно вас спросить? Почему они кричат на арабском? Они что, его выучили? Они учат молитвы какие-то на арабском. Что они, «аллах акбар» кричали что ли? Что за глупость? Эти мусульмане – те же самые народы, которые там же и христиане. С чего они вдруг заговорили по-арабски? Это что они, многих языцех научились? Что за бред? Ребят, эта сказка дурно пахнет. Убийство трех человек, одного из которых я знал, Орхана… Мы не дружили совершенно, честно говоря, он… я Гейдара, отца его знал хорошо. Отца знал. Отец, так же как и Орхан, упрямые исламисты, такие, я бы сказал… Мне это не нравилось, никогда не нравилось. Потому что как бы они нарушали договоренности, вот упрямство свое. Во всяком случае, отец точно. Когда он «Имарат Кавказ» здесь толкал, приходил к нам в студию и агитировал, я ему прямо говорил: Гейдар, прекрати это делать, прекрати. Но он упрямо продолжал пропаганду свою исламистскую, упрямо. Я считаю, что… Да ладно… Ребят, это выдумка, с моей точки зрения. Вот мой жизненный опыт показывает. Было три человека, три журналиста. Было решено их убить, их убили. Про ограбление, вот это все ля-ля мне не надо толкать, я вас умоляю. Это циничное убийство. Все-таки надо уважать людей. Когда ты придумываешь какую-то ахинее, надо уважать людей чуть-чуть, капельку совсем.

Д.КНОРРЕ: Сейчас поймут, что версия не работает, что она совсем неправдоподобная.

С.ДОРЕНКО: Своим ребятам не надо фуфел, не надо фуфел толкать своим ребятам.

Д.КНОРРЕ: Какая-то малая толика правды, может быть, и просочится.

С.ДОРЕНКО: 9 часов 5 минут. Среда 1 августа. Здравствуй, великий город! Здравствуйте все! Это радио «Говорит Москва»! Говорит Москваааа! Дарья Кнорре, ведущая этой программы.

Д.КНОРРЕ: И Сергей Доренко. Здравствуйте.

С.ДОРЕНКО: С нами — заместитель мэра города Москвы Максим Ликсутов. Здравствуйте.

Д.КНОРРЕ: Здравствуйте.

С.ДОРЕНКО: Прямо сейчас по горячим следам. Вот эти семь машин, которые разбились на Тверской. Вы мне сейчас показывали, и люди, наверное, видели в камеру и спросят, чего мы друг другу тут показываем. Парень пошел на красный.

М.ЛИКСУТОВ: Пока, предварительно, да. Машина выехала по Тверской по основному ходу. Как видится из видео, которые у городских камер есть, поехал на красный свет. С бульвара машина выезжала на зеленый. Там не то, что семь разбилось, там, как говорят сейчас, пострадавших серьёзно нет. Есть, конечно, пострадавшие, но один человек вроде как. Серьёзных, еще раз, нет. ДТП разобрано. Машина перевернулась одна и задела тех людей, которые стояли на основном ходу Тверской улицы.

С.ДОРЕНКО: Не хватает ваших камер. Вот этих камер не хватает везде и всюду. Я предвзят, но я уже вижу лицо этого чудесного человека из джипа, который поехал на красный. Я знаю, потому что я знаю, потому что я езжу на мотоцикле. Сейчас вот сезон пока. И я знаю, что рядом со мной возникают какие-то «Порше», рядом со мной какие-то «гелики» возникают, которые пытаются проверить свои двигатели, посмотреть, как они обгонят мотоцикл. Я примерно представляю себе ухмылку этого горячего южанина, который потом на красный едет зачем-то, чтобы всё-таки обогнать мотоцикл и так далее. Тяжелый случай. Надо камеры, чтобы были везде.

М.ЛИКСУТОВ: Сергей, камеры… Бывают ДТП, когда есть пострадавшие, где на некоторых людях по 30 штрафов, которые оплачиваются или не оплачиваются, скажем, половина оплачивают эти штрафы. Вопрос в том, что камера не способна каким-то образом, кроме как денежного наказания, не следует наказание, права, например, чтобы забрали либо заблокировали на какое-то время, либо просто человека пригласили в органы ГИБДД поговорить на предмет того, может что-то случилось, может он перестал быть адекватным и прочее. То есть какие-то вещи камера, к сожалению, не дает. Она действительно дисциплинирует, и количество дорожно-транспортных происшествий в Москве за последние полгода снижается. То есть всё равно тенденция у нас хорошая. И Москва, вы знаете, самый безопасный город в России по дорожному движению. Мне кажется, надо глубже идти в процесс и смотреть на факторы, которые являются следствием этих ДТП, более глубокий анализ нужен, не просто количество и прочее.

С.ДОРЕНКО: Я, если позволите, как бы концептуально. Концептуально, мне кажется, принципиально важно, чтобы каждое нарушение мгновенно, механически, как включение электричества, наказывалось. Как мы, водители, жульничаем с вашими платными парковками? Рассказать?

М.ЛИКСУТОВ: Конечно.

С.ДОРЕНКО: Во-первых, они стоят уже ничего, 40 рублей — это не цена. Я вижу, как они стоят у «Азбуки вкуса», у меня просто классовая ненависть при этом…

Д.КНОРРЕ: Сергей, в центре не 40, первый час 60, а потом 100.

С.ДОРЕНКО: А ты знаешь, что у этих людей меньше «котлеты» баксов вообще не деньги? Меньше «котлеты» баксов — не деньги. Какие 40? Что ты смешишь меня? И штрафы ваши игрушечные для них. Это все ерунда. Они нарушают. Я хочу, чтобы были везде вот эти камеры, которые сразу фиксируют остановку. Они ждут, когда придет парень ваш, хорошие, кстати говоря, ребята просто классные, я с ними разговариваю, они чего-то рассказывают, дружелюбные, абсолютно приветливые, ребята с iPad.  

М.ЛИКСУТОВ: С планшетами.

С.ДОРЕНКО: Да. Они ждут, когда придет парень. Первый обход. После того, как парень пришел, это сколько-то проходит, 20-30 минут, потом они ждут 5 минут, медленно-медленно достают мобильник и платят. Но если парень не пришёл, никто ничего не платит. Вы знаете об этом? Это правда.

М.ЛИКСУТОВ: У нас не всегда инспектор. У нас есть машины, которые ездят по городу, патрулируют и фотографируют, и не всегда нужен сотрудник.

С.ДОРЕНКО: Тема закрывается, потому что есть задняя камера.

М.ЛИКСУТОВ: Она автоматически, конечно.

С.ДОРЕНКО: У меня есть задняя камера на машине, я прижимаюсь к той машине, которая сзади, вплотную, до порисочки красной, там 5 сантиметров, и никакая ваша штучка…

М.ЛИКСУТОВ: А передний номер есть всё-таки. На самом деле проблемы с администрированием нет. У нас система достаточно хорошо выстроена. Я считаю, что по качеству администрирования и по даже ошибкам, которые система, бывает, даёт, они носят, я вам скажу, по-моему, обжалование штрафов у нас менее 0,2%. Это совсем небольшая погрешность. Тем более это несложно обжаловать.

С.ДОРЕНКО: Мы подразболтались. Если вы хотите мнение водителя, обычного, я-то обычный крестьянин, мы подразболтались. Нужно плёточку. Где-то нужна плёточка. И парковочные места должны стоить существенных денег, потому что нет больше эффекта.

Д.КНОРРЕ: Мамочки. У меня нет «котлеты» баксов.

М.ЛИКСУТОВ: Я молчу, сижу, я слушаю внимательно.

С.ДОРЕНКО: Мы серьёзно подразболтались. И вот та идея, что за счёт оплаты парковочных мест мы будем иметь 10-15% свободных мест, идея погибла, её нет больше. Всегда всё занято. Значит, цена должна регулировать так, чтобы мы имели 10-15.

М.ЛИКСУТОВ: Сергей, мы, в общем, мониторинг делаем практически ежедневный, с точки зрения свободных, занятых мест. Летом, как раз конкретно сейчас, ситуация такова, что места свободные есть. Во-первых, машин меньше объективно летом, и места есть. Пусть не конкретно около места, куда вам надо пойти, на соседней улице точно есть. Даже взять те же насыщенные Патриаршие пруды, Неглинную улицу, там, где всегда проблема, всё равно места есть. Либо в паркинге подземном, либо на соседней улице есть. То есть сегодня, сейчас проблем таких нет. Но говорить о том, что эффекта совсем нет от платности, не согласен с вами.

С.ДОРЕНКО: Он убывает. Давайте скажем, что он убывает.

М.ЛИКСУТОВ: То, что он, возможно, где-то нивелируется, и надо эти вещи пересматривать, мы, в общем, мониторинг делаем. Примерно 85% мест заняты, 15% свободны, где-то цифра бывает, до 20 доходит. Как таковой проблемы, что надо повышать стоимость, потому что мест не хватает, мы её пока не видим на сегодняшний день.

С.ДОРЕНКО: До 9 сентября, а потом вы увидите.

М.ЛИКСУТОВ: Думаете, потом увидим?

С.ДОРЕНКО: Я бы очень хотел.

М.ЛИКСУТОВ: Для нас даты, конечно, большое значение имеют для всех, потому что у нас как минимум контракт заканчивается на работу в правительстве Москвы. Могу сказать, что мы, честно скажем, не привязаны к каким-то датам и событиям, чтобы делать, как-то регулировать свою работу. Говорят, вы, наверное, меньше штрафов выписывать будете, ещё что-то. Это совершенно не так. Работает система как работает. Во-вторых, за нами смотрит куча надзорных органов, в первую очередь и прокуратура. Ни один штраф, выброшенный в корзину по каким-то причинам, это является всегда основанием проверки правоохранительных органов. Поэтому за нами очень жёсткий контроль в этом плане и никакие даты для нас не являются основанием уменьшать.

С.ДОРЕНКО: Уйдёт в историю, и никто не расскажет, и мы не узнаем, ведь у вас же адское мероприятие было — чемпионат мира. Это же вообще… Это же предельное напряжение. Предельная вещь.

М.ЛИКСУТОВ: Для транспортной системы Москвы есть предельный нюанс, это когда одновременно со стадиона «Лужники» в течение 15 минут выходит 80 тысяч человек. Вот это действительно напряжение. Потому что, в общем-то, летом транспортная система наша способна переваривать намного больше людей, чем было на соревнованиях чемпионата мира. Самая большая сложность была, когда со стадиона, в первую очередь «Лужники», «Спартак» поменьше стадион, выходит почти 80 тысяч человек, плюс недалеко находится фан-зона, где бывало до 100 тысяч человек одновременно. Вот это была проблема, и все городские службы, правоохранительные органы, всё правительство Москвы работало как единый механизм. Нам удалось за счёт регламентов, тренировок, совместной координации сделать так, чтобы проблем не было.

С.ДОРЕНКО: Доставка команд тоже. Там же нервозность особая.

М.ЛИКСУТОВ: Мы предоставляли транспорт. Мы следили за тем, как машины едут, сотрудники ГИБДД сопровождали. Тоже ни одной претензии, даже совсем какой-то точечной, со стороны взыскательных, так сказать, иностранных команд в наш адрес не было.

С.ДОРЕНКО: Ребята вообще в отпуск не ходили.

М.ЛИКСУТОВ: Нет, в отпуск никто не ходил. Мало того, многие службы, Центр организации дорожного движения, он и так работает в круглосуточном режиме, но было людей в 3-4 раза больше. Транспортный комплекс фактически в этот период работал в круглосуточном режиме. Но, еще раз повторю, у нас метро способно в день делать 9,5 миллионов поездок.

С.ДОРЕНКО: Комплимент разрешите по поводу новых станций. А вы имеете к этому отношение? Я имею в виду оформление.

М.ЛИКСУТОВ: Нет. К новым станциям… Есть строительный комплекс, там есть и архитекторы свои, и дизайнеры свои.

С.ДОРЕНКО: Это что-то, я похвалить хочу.

М.ЛИКСУТОВ: Еще большая есть история, связанная с тем, что мэр города дал поручение максимально открыто выбирать интерьеры станций. И люди, жители соседних домов, в общем-то, все москвичи имеют возможность выбрать и ряд дизайнерских решений, и архитектурных. Поэтому, на мой взгляд, такая беспроигрышная история получилась.

С.ДОРЕНКО: Я в метро был давно. В смысле, иногда бываю. Я не хочу уж так сильно выпендрёжничать, раз в год бываю, здесь, в центре. И вдруг мне показывает одна знакомая портфолио, которое она готовит для поступления в британку, в высшее учебное. Показывает портфолио. Я говорю: «Слушай, а где ты это?» «Фонвизинская», ещё какая-то, ещё какая-то. Я: «Да ладно врать-то». Это что-то запредельное, я имею в виду про дизайн, может, оно на фотографии, но до чего же красиво. Я думал, это Париж какой-нибудь. Я сейчас не шучу. Портфолио.

М.ЛИКСУТОВ: У нас станции всегда красивее парижских были. Потому что, на мой взгляд, при всём уважении к городу Парижу, метро у них достаточно… нельзя даже сравнивать с московским. Это один тоннель, платформа и узкий и низкий переход.

С.ДОРЕНКО: Очень красиво. Я просто наблюдал портфолио студентки, которая собирается поступать, и это абсолютно удивительно.

М.ЛИКСУТОВ: Очень приятно, что на станциях метро уже формируются работы для поступления. Это очень приятно. Это здорово.

Д.КНОРРЕ: Можно по метрополитену вопрос, пока мы не ушли от темы. Вы как-то говорили, что эскалаторы будут работать без перебоев, если они не находятся на техническом обслуживании.

М.ЛИКСУТОВ: Да.

Д.КНОРРЕ: Но пассажиры нам сообщают, слушатели, что всё равно в час пик, вот у нас на «Новокузнецкой», один эскалатор традиционно перекрыт, всё равно работает один на выход.

М.ЛИКСУТОВ: Вы знаете, проверю. Вообще у нас, если он не в каких-то профилактических ремонтных работах находится, то он должен работать. Но бывает так, что пассажиров совсем мало, он просто не нужен ни по каким причинам.

С.ДОРЕНКО: Вот одна из работ.

М.ЛИКСУТОВ: Да, супер. Поэтому, если там людей совсем мало, то просто чтобы он ездил и вхолостую работал, это бессмысленно, это лишние затраты. Поэтому, если можно сказать дату, когда это было, я обязательно с этим разберусь. Для меня самого это будет интересно.

Д.КНОРРЕ: Спасибо.

С.ДОРЕНКО: Я хотел еще один задать вопрос, который такой, очень водительский, но мне кажется, что многие наши слушатели как раз именно водители. Мы едем с моста с вами с Большого Каменного с запада на Якиманку, как бы к югу. Проехали Большой Каменный, большой дом на набережной. Есть небольшой мост через канал.

М.ЛИКСУТОВ: Да, Обводный.

С.ДОРЕНКО: Обвóдный или Обводнóй?

Д.КНОРРЕ: Обвóдный.

С.ДОРЕНКО: Какой из них Обвóдный? В Питере Обвóдный, у нас Обводнóй.

Д.КНОРРЕ: Да.

С.ДОРЕНКО: Должно быть наоборот. Мы идём на этот маленький мост. И тут есть ряд для автобусов. Туда становится куча таксистов, которые… Автобусы пользуются своим собственным светофором, но таксисты пользуются нашим светофором. У нас следующий за автобусным рядом поворот, Must turn как в Америке, мы обязаны повернуть. Мы становимся туда, чтобы повернуть. Таксисты получают в какой-то момент зелёный и поворот, из автобусного ряда как идиоты едут мне в бочину. Я поворачиваю под стрелку, эти кретины едут мне в бочину, потому что им надо прямо. Я думаю, если ты встал уже в этот ряд автобусный, так ты езжай по автобусному светофору.

М.ЛИКСУТОВ: Конечно. Так и должно быть. Этот светофор сделан специально для выделенной полосы, он распространяется на все транспортные средства, которые стоят.

С.ДОРЕНКО: С этим непонятка большая.

М.ЛИКСУТОВ: Мы посмотрим внимательно. Может быть, дополнительно какое-то информационное сообщение для таксистов, людей, допущенных до выделенной полосы, обязательно сделаем.

С.ДОРЕНКО: Ребят, кто нас слышит, если вы на выделенной полосе, то, пожалуйста, ездите, как положено по выделенной полосе. У вас есть свой собственный светофор, и не надо выделываться перед нами. Это неправильно.

М.ЛИКСУТОВ: Я, Сергей, если разрешите, подготовил к нашему интервью некоторые цифры, хотел водителям озвучить их. Это про то, что вообще в городе происходит с организацией дорожного движения. У нас есть цифры январь-май 2018 года по сравнению с таким же периодом 2017 года, чтобы понять, что у нас произошло. Мы специально не брали лето, потому что традиционно после мая месяца машин в городе становится меньше. Каждый месяц — июнь, июль — машин меньше. У нас сегодня первый день последнего месяца лета. У нас на 5% увеличилась средняя скорость движения на основных вылетных магистралях и на МКАД, на 9% — на Садовом кольце и на 11% — на Третьем транспортном кольце. В час пик… В первую очередь причины, с чем связано увеличение. Это окончание реконструкции на магистралях, таких как МКАД, ТТК Варшавское, Щёлковское шоссе, шоссе Энтузиастов, Пролетарский и Ленинградский проспекты. И завершением программы, такой активной фазы, «Моя улица», используя которую реконструировали Садовое, Бульварное кольцо и ряд других мероприятий. То есть у нас, чтобы мы ни говорили, у нас скорость движения растёт традиционно. Причин здесь несколько. Да, реконструкция, конечно, сужает, создаёт определённые проблемы, но мы постоянно, вы видите, меняем схему организации движения. То есть стараемся выжать максимум из провозной или, кому нравится, пропускной способности уличной дорожной сети. Поэтому иногда жалуются автомобилисты: вот тут было так, теперь поехали так, мы не знали, не привыкли. Что здесь могу сказать? Задача наша одна — сделать так, чтобы, если есть пропускная способность, максимум, вот подстраиваем всё, чтобы уменьшить перепробеги, уменьшить нагрузку на конкретные участки. Иногда это переразметка, иногда перевод улицы в одностороннее движение, в двустороннее движение. Вот такой наш постоянный анализ выявления узких мест и желание разобраться с этим и дать возможность улучшить движение. Но за это время количество автомобилей, которые люди приобрели, хочу тоже сказать, за шесть 2018 года в Москве было зарегистрировано почти 180 тысяч транспортных средств новых, это на 15,5% больше, чем за аналогичный период 2017 года.

С.ДОРЕНКО: Прирост по стране Москва дала такой.

М.ЛИКСУТОВ: 200 тысяч новых, повторю, транспортных средств. Это не просто новых, а это дополнительно транспортных средств, которые зарегистрировали. То есть, есть какое-то количество, которое сняли с учёта, 180 тысяч транспортных средств появилось больше. Это почти на 15,5%...

С.ДОРЕНКО: Я там, среди них.

М.ЛИКСУТОВ: …больше прошлого года. Надо понимать, что скорость хотя бы немного, но растёт, при этом количество машин в городе возрастает. Это данность, с которой мы живём.

С.ДОРЕНКО: Я был две недели в июле в Барселоне. 50 километров в час скорость. И баловать на 20 километров там не разрешается. То есть они балуют, но на 5 километров в час. Ребят, послушайте меня. Барселона, огромный город, он прижат ещё морем как бы, он не может распространяться с одной стороны, с другой стороны горы. 50 километров в час. Причём дрессируют так: идёшь по шоссе 120 и потом вдруг пятирядное движение и написано «50». И ты должен как вкопанный, как Сивка-Бурка начать движение 50. Тебя сразу тренируют, что ты въезжаешь в Барселону. Сразу. Мне кажется, может быть это парадоксальная точка зрения, что при снижении скорости до 50-ти двигаться начинаешь как-то поспокойнее, но и чуть ли не побыстрее.

М.ЛИКСУТОВ: Есть расчёты, была подсчитана идеальная модель, при которой выбирается максимальная пропускная способность дороги и где-то нулевая угроза аварийности. Это скорость чуть-чуть меньше 50 километров в час. Вот я такое исследование читал совсем недавно, которое говорит о том, что скорость должна быть между 45 и 50 километрами. Это — нулевая смертность и максимальная пропускная способность и комфортная езда для водителя. Но это, конечно, касается городов. То есть движение внутри города не движение на магистралях.

С.ДОРЕНКО: Мы это сможем с вами доказать? Потому что сейчас человек скажет: я живу в Медведкове, я работаю в Черёмушках, мне нужно лететь на работу, мне нужно лететь с работы. Ребят, есть наука. Послушайте меня, на колени перед наукой! Наука — это не вы и не ваши рассуждения. Наука. Если вы едете 50, вы будете раньше на месте.

М.ЛИКСУТОВ: Я недавно разговаривал с человеком, мой знакомый давний, который попал в дорожно-транспортное происшествие. Мне сказал, что да, действительно, получилось так, что превысил скорость, другая машина выехала, он не успел отреагировать на возникшее препятствие, хотя тот человек просто резко перестроился в другой ряд. К сожалению, после каких-то таких событий негативных (слава богу, там сильно никто не пострадал, машина, люди не пострадали), но начинают несколько перестраиваться относительно своего поведения на дороге. То же самое мотоциклистов касается. Многие ездят в экипировке, как-то серьёзно относятся к своей безопасности. По статистике, я разговаривал с врачами и некоторыми ребятами из мотоклубов, кто профессионально занимается мотоциклетным спортом и вообще мотоциклом, 90% людей, которые ездят в экипировке, в защищённой максимально, это люди, так или иначе, либо которые попадали в ДТП, либо которые были свидетелями такого ДТП с участием мотоциклиста. И начинают серьёзнее, так скажем, относиться к экипировке, к безопасности и к скоростному режиму.

С.ДОРЕНКО: Барселона. Мотоциклисты все в шортиках, все в маечках, девчонки за спиной все в шортиках, все в маечках. Но они не обгоняют, не идут в междурядье, идут свои 50 аккуратно. Только на светофоре, когда все остановились, кто-то между рядом прошёл. Но так, чтобы во время движения, я иду 50, у меня была здоровая, широкая V90 Volvo, здоровая машина, когда сзади на мотоцикле брат подъезжает, я начинаю смещаться, чтобы он обошёл, ну специально, помогаю ему. И здесь, и там. Не обгоняют. Никто не хочет обгонять. Я показываю поворотником другой раз, что, давай, иди, я вроде вправо, а ты иди. Не идёт. Они все в шортиках, но они все едут 50, и ни черта с ними не происходит, у них все коленочки целы.

М.ЛИКСУТОВ: Во-вторых, там есть, конечно, фактор постоянного присутствия мотоциклистов, скутеристов на дороге. Они присутствуют почти 365 дней. Это, конечно, фактор для водителей, который привычный.

С.ДОРЕНКО: Ещё фактор камер. Барселона набита камерами, бьющими в спину. Набита камерами, бьющими в спину.

М.ЛИКСУТОВ: Это правда.

С.ДОРЕНКО: Поэтому все эти скутеристы, все эти мотоциклисты знают, что 55 километров в час, а будет 56 — иди сюда, хороший штраф. И они всё это точно понимают. Всё это баловство заканчивается.

Д.КНОРРЕ: У нас получается камерами фиксировать или штрафовать в дальнейшем людей, которые опасно перестраиваются, резкое перестроение?

М.ЛИКСУТОВ: «Опасная езда», появился такой пункт в Кодексе административных правонарушений. Да, действительно, сотрудники ГИБДД имеют возможность это делать. У нас есть специальная система «Пит-стоп», это программное обеспечение, которое позволяет сотрудникам ГАИ выявлять подобные вещи и, соответственно, принимать меры к таким людям, которые ездят опасно и создают проблемы для других участников движения. Такая система есть, она постоянно работает.

С.ДОРЕНКО: «Купил машину из салона новую в Москве, с номерами московскими, а отогнал и езжу на ней в Волгограде. Наверное, её посчитали как московскую».

М.ЛИКСУТОВ: Нет. Мы понимаем сейчас возможность, что можно купить машину и поставить номера, тем более скоро произойдёт совсем либерализация в этом вопросе, в салоне сразу можно будет получить номера. Принято соответствующее изменение в закон. Нет, мы посчитали именно те машины, которые остались в Москве. Мы имеем возможность это сделать.

С.ДОРЕНКО: «Умоляем. Заберите себе пригородные электрички. Господи, мы хотим порядка».

М.ЛИКСУТОВ: Про электрички. Вы знаете, что с сегодняшнего дня в соответствии с решением мэра Москвы у нас существенно расширяется перечень льготных категорий граждан, которые имеют право бесплатного проезда на электричке из Москвы в другие, в принципе, даже регионы на пригороде. То есть для пенсионеров и других многих категорий на сайте mos.ru об этом достаточно подробно написано, можно с сегодняшнего дня ездить бесплатно.

С.ДОРЕНКО: Спасибо. Вернемся сразу после новостей.

 

Новости

 

С.ДОРЕНКО: Мы продолжаем. С нами заместитель мэра Москвы Максим Ликсутов. Максим, я приветствую вас.

М.ЛИКСУТОВ: Здравствуйте ещё раз.

С.ДОРЕНКО: Серж Динар пишет мне: «Доренко, зачем холуйствуете? Стыдно в вашем возрасте». Не знаю насчёт «вашего возраста», вы бы сказали мне, сколько мне лет, чего-то я забыл. Я не холуйствую. Я должен сказать, что я счастлив видеть… как это сказать, человека порядка. Его имя — порядок. Его имя — Ликсутов.

М.ЛИКСУТОВ: Спасибо.

С.ДОРЕНКО: Это моё уважение вам. Второе. Считаю, что вы нянчитесь с этой неорганизованной ордой. Считаю, что вы нянчитесь. И считаю, что нужно серьёзное ужесточение, с моей точки зрения. Но я понимаю, что вы ограничены тем, что масса должна видеть регулирующее движение, соразмерное их пониманию, но постепенно всё равно надо поддавливать. Это первое. Я не холуйствую, я требую этого как гражданин, я требую этого как горожанин. Потому что мои дети должны шагнуть с тротуара, случайно, например, мои дети должны… Например, моя маленькая дочь должна на самокате съехать с тротуара случайно, и водитель должен двигаться с такой скоростью, чтобы он, да, гарантированно мог затормозить. Гарантированно. Я хочу, чтобы БМВ, которая выехала недавно нам на тротуар около второго подъезда дома на набережной… Он заходил от набережной, его качнуло, начало крутить, он потерял управление, на БМВ, вылез, я толкнул жену в угол, чтобы, если он пропечатается, чтобы она в углу, толкнул жену в угол, за ней бегу, этого несёт, крутясь, визжа и так далее. После чего он съехал назад, видно, прорвал радиатор об бордюр. Я хочу бордюры, я как горожанин (понятно, Серж?), я хочу бордюры 50 сантиметров, чтобы этот скот разбил свою машину и не мог бы за нами гоняться по тротуару. Я хочу, чтобы этот город был безопасный. Я хочу, чтобы этот город был для жизни. Для жизни. Не чемпионов на «геликах». Я хочу, чтобы этот город был для приветливых, улыбчивых людей. Поэтому я вам утверждаю: 50 километров в час на каждом квадратном сантиметре Москвы, 50 километров в час и максимальное превышение 5 километров в час. Вот чего мы ждём как горожане. Но мы понимаем, что вы тетёшкаетесь с идиотами, потому что они избиратели, но я требую как горожанин того, чтобы, наконец, был порядок. Вот человек пишет из Берлина: «Плюс 20 к лимиту надо отменять. Это ненормально. Согласитесь, что по двору 20 плюс 20 вообще ужасно. Я живу в Берлине. Езжу 50 по городу Берлину. Езда «овощная» и полностью безопасная». А нам что нужно? Нам нужно жить или погибнуть в гонке, я не понимаю? Извините, я, может быть, несколько эмоционально. Я хочу 50 километров в час и превышение максимальное 5 километров в час. И нефиг здесь выкаблучиваться, с моей точки зрения. Нам надо жить.

М.ЛИКСУТОВ: Я согласен с тем, что именно 50 километров в час, плюс-минус несколько километров, оно драматически меняет последствия дорожно-транспортных происшествий с достаточно тяжёлых на те, когда человек может выжить и, соответственно, не причинить другим серьёзные последствия. Поэтому это факт, здесь с ним спорить совершенно бесполезно.

С.ДОРЕНКО: Есть традиционные пробки. Я всегда говорю: внешка на 11 часов по циферблату на МКАДе стоит, внутренняя на 6 часов по циферблату на МКАДе стоит, шоссе Энтузиастов, всегда сужение там, где Будённого, всегда стоит. Как бы есть такие традиционные пропускные точки, которые не пропускают вообще. С ними что-то надо делать.

М.ЛИКСУТОВ: С ними всё, что можно, делаем, и будем продолжать это делать. У нас есть достаточно понятный план того, что менять. Но проблема в том, что есть ряд узких мест, например, Северянинский путепровод, можно что угодно делать, это сужение просто не уберешь, не перестроив всё радиальное направление движения. И добавить там можно всего лишь одну полосу. Что такое одна полоса? Это примерно 600 машин в час, которые там поедут. 600 машин в час, даже если там два человека сидит, 1200 человек. А для того, чтобы построить и перестроить, надо фактически шоссе Энтузиастов ещё ограничить года на два, пока будут идти ремонтные работы, а то и на два с половиной, а то и на три. Эффект оттого, чтобы расширить на одну полосу… Я не к тому, что надо отказываться от этого. Конечно, мы ищем любую возможность это сделать. Но эффект и пока, так сказать, эти ремонтные работы будут идти, он такой негативный, что убьёт весь тот позитив, который может возникнуть.

С.ДОРЕНКО: Там же вторым ярусом не пойдёшь. Но может подземную какую-нибудь?

М.ЛИКСУТОВ: Сергей, выглядит идея красиво…

С.ДОРЕНКО: Как в Брюсселе. В Брюсселе мы едем полгорода чёрт знает где под землёй.

М.ЛИКСУТОВ: Да, но у нас города и так, к сожалению, не очень хорошо связан между собой. Связан за счёт радиально-кольцевого движения. И для того, чтобы проехать иногда из одной точки в другую, нам надо выехать на Садовое кольцо, вернуться, развернуться и приехать. И, к сожалению, поменять драматически эту историю невозможно. Мы миллион вариантов смотрели, какие вещи можно сделать. Недавно появилась возможность проехать насквозь Тверскую в ряде мест в районе площади у Белорусского вокзала, где мы убрали часть потока транзитного, когда просто с одной стороны Тверской на другую надо было заехать фактически на площадь Тверской заставы, развернуться и вернуться обратно. Мы примерно 25% потока сняли таким образом, существенно разгрузив площадь Тверской заставы. Если сейчас кто помнит, как было, как стало, ситуация совершенно другая. Даже из-за того, что трамвай туда пришёл, пересекает Тверскую, но нам удалось вот этот баланс достичь, ещё и ряд вещей выиграть. Не к тому, что отказываюсь от каких-то вещей, которые мы должны делать. Это наша работа и моя персональная ответственность — сделать так, чтобы в городе движение улучшалось. Буквально два слова. Надо же смотреть, как другие города подобные вещи решают. Помимо того, что я уже, наверное, всем надоел с тем, что напоминаю о том, что у нас количество площади дорог на количество машин одно из самых небольших в мире, мы не сравнимся ни с Парижем, ни с Лондоном, ни с Нью-Йорком, понятное дело, ни даже с Брюсселем, хочу, изучая опыт других, коротко сказать о том, что происходит в мире. Например, все могут прочитать стратегию транспортную, которую подготовил новый мэр Лондона. Что они говорят по этому поводу? Говорят они следующее. К 2000, по-моему, сорок первому году мэрия Лондона предполагает, что необходимо драматически увеличить количество пешеходных, велосипедных поездок и поездок на общественном транспорте не для того, чтобы разгрузить дороги, это вторая история, а для того, чтобы люди меньше умирали не только от дорожно-транспортных происшествий, а от того, что люди мало двигаются. Проблема, так сказать, именно здоровья населения является здесь основной. Они убрали в сторону платный въезд или какие-то вещи для стимулирования использования личной машины, мы сейчас это откладываем. Они сейчас говорят о том: уважаемые, дорогие коллеги, ситуация такая, что из-за того, что мы меньше двигаемся, меньше занимаемся здоровьем, у нас проблема с тем, что смертность увеличивается и не от дорожно-транспортных происшествий, а потому что мало передвижений в городе.

С.ДОРЕНКО: В Москве в декабре бывает 14 часов солнца за месяц. За весь месяц. В этот декабрь было темнее, по-моему, 10 часов солнца. Ещё бывает свежо в декабре, ещё бывает темно в декабре и хочется куда-то упаковаться. Климат не очень хороший.

М.ЛИКСУТОВ: У нас проблема действительно в этом есть, что бывают дни, когда солнца вообще нет. Это для всех. Я нормальный человек, на меня тоже это действует достаточно негативно.

С.ДОРЕНКО: Напевая что-нибудь или насвистывая, на велосипеде ездить не получится.

М.ЛИКСУТОВ: Нет. На велосипеде, конечно, зимой ездить крайне некомфортно. И те велодорожки, которые мы делаем для того, чтобы ездить летом, они зимой по понятным причинам простаивают. Я для себя не вижу оснований, что они когда-то будут...

С.ДОРЕНКО: Кстати, можно заступиться? Встретил велосипедиста вот сейчас на светофоре. Я встретил чувака. Он говорит: «Обрати внимание, что на всех велосипедных дорожках на бульваре то ли разгружаются стоят какие-то «Газельки» или «Хёнды», или маленькие грузовички, то ли просто стоят какие-то люди, завесив номера и так далее». Это мне парень говорит. А он не знал, что я… Я говорю: «Слушай у меня есть редкая возможность, я увижу Ликсутова». Но это правда. Вот это правда.

М.ЛИКСУТОВ: Сергей, бывают такие случаи. В моём понимании они носят не системный характер, особенно на Бульварном кольце, где высокая доля контроля за этим за всем, просто за центром города и за движением там. Случаи такие есть. С ними надо разбираться и работать.

Возвращаясь к истории, связанной с зимой и прочим. Действительно зимой в Москве на велосипеде не поездишь. Есть энтузиасты, которые ездят, но это единичные случаи. Вопрос вообще экологии и вообще вопрос того, насколько транспорт экологичен, электрический транспорт, это вообще будущее, которым все города серьёзно озадачены. Что отрадно для Москвы, хочу сказать, что в соответствии с решением, которое принял мэр Москвы, у нас в Москву придут первые электробусы в серьёзном количестве. В этом году у нас уже контракты заключены на 200 штук. Это пусть не тысяча единиц сразу, но это прорыв, который серьёзным образом изменит вообще кардинально систему городского транспорта в Москве. Электрические машины экологичны, они не такие проблемные с точки зрения движения как троллейбусы. Они маневренны, они дают возможность передвигаться как обычный автобус. Поэтому первые машины придут уже в конце августа, начале сентябре, увидим уже первые на дороге. Уверен, что наши производители российские ГАЗ и КАМАЗ нас не подведут в этом и выполнят те обязательства, которые перед нами есть. И каждый год мы планируем покупать по 300 единиц дальше. И с 2021 года, уже принято постановление правительства Москвы, что мы полностью отказываемся от дизельных машин и будем покупать только электрические автобусы. Вот такой у нас план.

С.ДОРЕНКО: Очень классно. И шума поменьше будет.

М.ЛИКСУТОВ: И Москва по этим критериям будет одним из лидеров в мире среди городов, которые переходят на полностью электрический городской транспорт.

Д.КНОРРЕ: А где будут первые маршруты электробусов в Москве?

М.ЛИКСУТОВ: Первые маршруты электробусов, уже мы их публиковали, они будут в районе ВДНХ, проспекта Мира, там, где раньше работали троллейбусные маршруты.

С.ДОРЕНКО: Электрические заправки, которые есть в Москве, их тоже абсолютно часто, я это вижу, занимают обычные машины, и я не вижу настоящих репрессий, которые бы это прекратили.

М.ЛИКСУТОВ: Первое. Их штрафуют. Во-вторых, у нас пока не так много и электрических машин, и, соответственно, зарядок. Но мы приняли решение какое? Понимая, что без инфраструктуры зарядной электрические машины не появятся, поэтому всячески сейчас с коллегами из компании «Россети», наших энергетических компаний, которые работают в Москве, такую программу делаем, чтобы электрических зарядок стало больше. Но, конечно, ожидаем серьёзного прорыва в области электрических батарей. Я лично верю, что в ближайшие 3-5 лет…

С.ДОРЕНКО: Илон Маск…

М.ЛИКСУТОВ: Илону Маску, честно говоря, не очень верю по разным причинам, но считаю, что в этом произойдёт достаточный скачок в научном и в каких-то технических решениях, что батарея будет более ёмкой, более лёгкой и более качественной.

С.ДОРЕНКО: Я проехал зайцем на 144-м от кинотеатра «Ударник»…

М.ЛИКСУТОВ: Почему зайцем?

С.ДОРЕНКО: Забыл кошелёк. А я почти везде плачу iPhone. iPhone же можно платить. Я подошёл к парню, к водителю, говорю: «Слушай, а можно заплатить так, карточкой?» Показал ему iPhone. Он не понял вопроса, говорит, да. Я тыкался, тыкался, тыкался… А еду и думаю, ну собачий же я сын, господи, помилуй. И там всё время остановки, заходят какие-то китайские туристы. А я каждого разглядываю и думаю, контролёр, не контролёр, сейчас выпрыгну. Но доехал немножко. Я понял свою ошибку, врубился.

М.ЛИКСУТОВ: iPhone, к сожалению…

С.ДОРЕНКО: Пока нельзя.

М.ЛИКСУТОВ: Он NFC не поддерживает в промышленном виде.

Д.КНОРРЕ: Но хотя бы как «Тройку» можно сделать приложение в телефоне, чтобы можно было расплачиваться.

М.ЛИКСУТОВ: Во-первых, вы можете карту «Тройка» пополнить, если у вас телефон Android, как у меня, используя мобильное приложение московского метрополитена. Второе. Мы постепенно это сделаем. Есть ряд технических нюансов, связанных с персонализацией карты. Но такие планы у нас есть, мы это сделаем.

С.ДОРЕНКО: Похвалить хочу, если позволите. А чего же мне не похвалить? Ребята работают, но, может, вы их там школите, может, они выучку какую-то проходят. Но так, на нескольких остановках, отъезжаем уже от остановки, бежит девчонка, так вот ему рукой, парень прижимается и впускает. Но не было раньше…

Д.КНОРРЕ: Раньше специально иногда, подбегаешь, и тут перед тобой закрываются двери.

С.ДОРЕНКО: Не было такого. Как бы я вот это видел.

М.ЛИКСУТОВ: Сергей, это, конечно, наша целенаправленная программа, чтобы водители относились несколько по-другому к своим обязанностям. Большинство водителей городского транспорта в Москве…

С.ДОРЕНКО: Они приветливые.

М.ЛИКСУТОВ: Они поменялись существенно и по-другому относятся к своей работе, за что им большое спасибо. Тем более, что вчера было 60 лет нашему крупнейшему городскому перевозчику «Мосгортранс». 60 лет организации. «Мосгортранс» между прочим является крупнейшей в Европе компанией автобусной по перевозке пассажиров.

С.ДОРЕНКО: Я захожу отсюда, с окошка, сейчас жарко, у них окошко открыто, захожу отсюда, с окошка, водителю, он на остановке, говорю: «Слушай, а вот здесь написано у вас на табличке, что вы идёте так, так, так, а там, в том месте, как?» Я могу на телефоне, конечно, посмотреть, но я его спрашиваю. Спокойно отвечает, приветливо. Приветливые ребята.

Д.КНОРРЕ: Да. Вы просили слушателя сообщить вам по поводу эскалаторов. Юрий К. свидетельствует: «Постоянно выключён эскалатор на спуск на «Домодедовской», куда люди приезжают из аэропорта. Постоянно помогаю таскать сумки, ругаюсь с метро-бабушками. Все вниз идут по ступенькам». Вот сообщаем про метро «Домодедовская» и работу эскалаторов.

М.ЛИКСУТОВ: Обязательно проверю и обязательно на нашем сайте transportmos.ru сообщение сделаем.

С.ДОРЕНКО: Фуникулёр на Воробьёвых когда откроют в Лужниках?

М.ЛИКСУТОВ: Коллеги до конца доведут сейчас вопрос, связанный с получением документов по сдаче этого объекта в эксплуатацию. Я думаю, что не так долго осталось ждать, и всё заработает.

С.ДОРЕНКО: Вы же делаете хорду между Щёлковским и Ярославским.

М.ЛИКСУТОВ: Корректно будет лучше у моих коллег-строителей на этот счёт спросить, это их зона ответственности. Они, уверен, с удовольствием ответят на этот вопрос.

С.ДОРЕНКО: С электробусами. «Из ваших же презентаций переводить будут только короткие маршруты, а на длинные не хватает заряда либо невозможно зарядные станции поставить. И тогда их будут переводить на автобусы». Это верно?

М.ЛИКСУТОВ: Нет. У нас есть чёткий план того, как будут меняться дизельные автобусы на электробусы. Пока среднее время в пути на одной зарядке — 50 километров в час автономного хода.

С.ДОРЕНКО: А если с печкой?

М.ЛИКСУТОВ: Если с печкой, то пока мы оставили систему, где есть резервный генератор на дизеле, который работает на охлаждение.

С.ДОРЕНКО: Как у «Мерседеса».

М.ЛИКСУТОВ: Пока мы оставили, хотя производители нам говорят, что это не потребуется. Во-вторых, мы можем ставить на промежуточных остановках зарядные станции, это у нас предусмотрено контрактом. Мало того, зарядка газа автобусов ГАЗ и КАМАЗ унифицирована, то есть любой автобус может подходить. Мы сами разработали эту всю систему вместе с институтом НАМИ, который делал проект «Кортеж» и который является главным научным федеральным институтом по автомобильному транспорту. Поэтому проблем ни с длиной маршрута, ни с чем-то ещё нет уже сейчас. Мы постепенно будем эти электробусы внедрять на всех маршрутах.

Д.КНОРРЕ:  Можно вдогонку уточняющий вопрос по поводу допустимого превышения скорости. Вы сказали, что вы согласны с тем, что нужно ужесточать эти показатели. И вопрос: дептранс планирует…

М.ЛИКСУТОВ: Во-первых, это не наши полномочия.

Д.КНОРРЕ:  А как-то лоббировать эту идею?

М.ЛИКСУТОВ: Здесь вопрос, наверное, не в нас даже. Есть министерство транспорта, которое координирует эту всю работу. Не то, что я сторонник того, что надо ужесточать. Я, наверное, здесь всё-таки занимаю более нейтральную позицию. Я считаю, что в первую очередь на газ нажимаем не мы с вами и не правительство Москвы, это, в общем-то, ответственность каждого человека. У него есть рекомендованная скорость, есть некий лимит допущений, и невозможно все дороги установить камерами, чтобы каждый участок пути вас контролировало. Наверное, это не нужно делать. Поэтому я считаю, что сейчас ничего не мешает человеку нормально и разумному соблюдать нормальный скоростной режим. Тем более в правилах у нас написано, что даже притом, что можно ехать, всегда рекомендуемая скорость даётся для того, чтобы вы могли оперативно среагировать на любые изменения дорожной обстановки. Поэтому я не сторонник снижения скоростных режимов. Я сторонник того, чтобы мы внимательно друг к другу относились на дороге и делали разумные вещи, а не, как Сергей правильно сказал, не устраивали какие-то гонки и чемпионские выступления.

С.ДОРЕНКО: «Чемпионат мира закончился, кондиционеры в метро выключили», — говорит Денис. Это верно?

М.ЛИКСУТОВ: Нет. Конечно, ничего не выключали. Есть вагоны, которые оборудованы кондиционером, есть вагоны, которые не оборудованы кондиционером. Вам для статистики: примерно 50% обращений мы получаем, что холодно. Так как люди указывают сейчас конкретный номер поезд, примерно в этом же поезде 50% людей, которые говорят: жарко.

С.ДОРЕНКО: Обмен веществ.

М.ЛИКСУТОВ: Это очень специфическая вещь. У нас рекомендованный есть температурный режим, если работает климатическая установка, мы стараемся его выдерживать. Бывает кому-то комфортно, дискомфортно, баланс интересов стараемся найти.

С.ДОРЕНКО: «Пополняю «Тройку» через приложение, — говорит Саня, — а потом спускаюсь в метро, чтобы её активировать, потому что наверху она не активируется».

М.ЛИКСУТОВ: Нет, если вы мобильное приложение, через телефон делаете пополнение, вам к жёлтому кругу не надо прикасаться.

С.ДОРЕНКО: Вот это старая вещь? Человек спрашивает о кольце, которым можно оплачивать поездки. Это полтора года.

М.ЛИКСУТОВ: Это уже очень давно работает, почти, наверное, полтора года.

Д.КНОРРЕ:  Браслеты, кольца — это всё давно.

М.ЛИКСУТОВ: Браслеты, кольца и маленькие «Тройки», которые можно на ключи повесить и прочее. Это уже достаточно давно работает. Многие организации, между прочим, в Москве и в «Сити», и в правительстве Москвы, и компания «Яндекс» используют «Тройку» как ещё дополнительный пропуск в свои здания. Там есть сегмент, который можно кодировать и открывать электронные замки там, где это есть.

С.ДОРЕНКО: «У нас крадут гаражи!» — говорит Алекс Викинг. Боже милостивый, гаражи. Это место, куда вы ходите помочиться, где шприцы валяются между гаражами. Это адские места. Шприцы там валяются, я знаю!

М.ЛИКСУТОВ: Не везде, наверное, так. Но не крадём точно мы. Если какие-то случаи есть, обращайтесь, постараемся разобраться в этом вопросе.

С.ДОРЕНКО: Какое-то омерзительное прошлое ломится в будущее, они не должны пройти. Мы не должны пустить омерзительное прошлое. Вот эти шприцы, эти загаженные собаками и людьми места, вот эти гаражи ужасные.

М.ЛИКСУТОВ: Таких мест в Москве, Сергей, практически не осталось. Есть, конечно, ряд каких-то таких, может быть, мест, какая-то промышленная территория, но вы видите ту огромную работу, которую мы делаем по благоустройству города. Мало того, её видят иностранцы. Все приехали (не все, большинство) на чемпионат мира с крайне негативным таким ощущением, что что-то здесь, в Москве, будет не так.

С.ДОРЕНКО: А под конец в слезах. В слезах.

М.ЛИКСУТОВ:  Мало того, я могу сказать, что приезжали болельщики из той же Испании, с чем я сталкивался, Мексики, Германии, настроенные крайне негативно, побыть два дня, увидеть свою команду и улететь. Так вот более половины народа решило остаться. Некоторые из них, я говорил уже об этом, обращались в метро: «У вас тут метро, у меня есть бесплатный проезд. А можно переночевать в метро?» Потому что люди решили остаться действительно, и не всем удавалось быстро найти гостиницу или где переночевать. Более половины людей, которые приехали на день, на два, на три, решили остаться на весь чемпионат мира. Более половины. Все, так сказать, оценили, что действительно Москва — очень классный город, и здорово здесь находиться.

С.ДОРЕНКО: У меня был такой случай с колумбийцем. Колумбиец, который расспрашивал, сколько рублей, потому что он взял штучку, а там этикетка была за килограмм и сколько конкретно эта стоит. Он: How Many Rubles, Rubles, Rubles… Я ему объяснил по-испански. Мы потом пили кофе и так далее. И сейчас он мне до сих пор присылает какие-то картинки и в соплях о Москве. В соплях. Мне даже неудобно. Мне даже неудобно. Как-то стыдновато. Как-то уж совсем он растаял, сахар, чистый сахар.

М.ЛИКСУТОВ:  Было очень здорово, конечно. Иностранцы, в общем-то, вели себя крайне хорошо в Москве, редкие-редкие случаи были.

С.ДОРЕНКО: Английские болельщики не хулиганили.

М.ЛИКСУТОВ:  Да. Вы знаете, что удивительно случилось лично для меня, что единственный такой момент в метрополитене, который был, это когда датские болельщики организованно ехали в «Лужники» на игру своей команды, начали раскачивать поезд в метро.

Д.КНОРРЕ: Во время движения?

М.ЛИКСУТОВ: Во время движения, да. Могу что сказать? Так как сотрудников полиции было очень много, конечно…

С.ДОРЕНКО: Надо было им в противовес бегать.

М.ЛИКСУТОВ:  Нет, не надо бегать было. Он просто зашёл, сказав, что это не нужно, мгновенно люди, просто мгновенно, без вопросов, без ничего, начали извиняться и сказали: да, да, мы не правы. И мгновенно это прекратилось. За секунду. Это единственный такой случай, который был каким-то, так сказать, необычным в момент проведения чемпионата мира.

С.ДОРЕНКО: Дисциплинка. С нами был заместитель мэра города Москвы Максим Ликсутов. Спасибо.

М.ЛИКСУТОВ:  Спасибо.

С.ДОРЕНКО: Мы пойдём и проживём ее, эту среду, 1 августа.