Е.ВОЛГИНА: 15 часов 6 минут в столице. Радиостанция «Говорит Москва», 94.8. У микрофона Евгения Волгина. Всем добрый день. Программа «Умные парни», но никаких парней у нас здесь, кроме звукорежиссёра, нет. С нами Александра Борисовна Александрова, первый заместитель руководителя Департамента труда и социальной защиты населения Москвы. Здравствуйте, Александра Борисовна.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Добрый день.

Е.ВОЛГИНА: Наши координаты: 73-73-948 – телефон, SMS +7-925-88-88-948, Telegram govoritmskbot, YouTube-канал «Говорит Москва», там нас можно уже посмотреть, там нас можно послушать и там нам можно сообщения присылать. Всем самые интересные и по теме — я подчёркиваю, товарищи, по теме — буду зачитывать.

Я предлагаю, знаете, от чего оттолкнуться? От того, что буквально 20 минут назад у нас в эфире была запись разговора с вашим коллегой, но из другого департамента, Кириллом Сергеевичем Пуртовым, из департамента экономической политики и развития, он директор этого ведомства. И он рассказывал о мерах поддержки бизнеса в период новых ограничений, в свою очередь, отталкиваясь от заявлений Сергея Семёновича Собянина.

В данном случае есть линия, когда предоставляют экономическую помощь: отсрочка по платежам, льготы какие-то, кредиты и так далее. По вашей линии, я так понимаю, это только предоставление рабочих мест или что? Вот в связи с тем, какие ограничения уже были, и в связи с тем, какие ограничения сейчас есть, каким-то образом меняется работа департамента? Каким-то образом цели ставятся иные какие-то?

А.АЛЕКСАНДРОВА: Смотрите, с точки зрения рынка труда, а это именно та сфера, за которую я отвечаю, моя задача — помочь всем людям в Москве с помощью разных технологий от имени правительства Москвы найти работу. А так как Москва огромный мегаполис, у нас огромное количество вакансий, огромный рынок труда, фактически всегда было, к этому привыкли и москвичи, и все, кто приезжал в Москву, огромная возможность, чтобы найти работу. И работу могли найти всегда все. И эксперты называют такой рынок рынком практически с нулевой безработицей. Мы в Москве привыкли, что у нас практически нет безработицы, если человек хочет работать, он всегда найдёт работу.

Но вот когда случилась пандемия год назад, то ситуация на рынке труда поменялась. И мы помним этот пик безработицы, пик пандемии, который по безработице пришёлся как раз немножко отложено, на сентябрь прошлого года, но тогда было самое огромное количество людей, оставшихся без работы. Три процента безработицы для Москвы — это много.

Е.ВОЛГИНА: Это официальная безработица.

А.АЛЕКСАНДРОВА: В этот период официальная безработица, она совпала с любыми международными оценками, здесь была абсолютно одинаковая цифра, это 3 процента безработных. Хотя обычно у нас 0,4 процента безработных, то есть это вообще практически нулевые цифры, а тут целых 3 процента. Конечно, нам нужно было предпринимать какие-то меры.

Очень важно, что правительство Москвы действительно принимает меры, которые в контексте ситуации. В пик прошлого года люди не могли найти работу, мы действительно были в локдауне в прошлом году. И тогда важно было дать выплаты людям, чтобы продержаться какой-то период времени. Как только были сняты ограничения, рынок стал восстанавливаться.

В тот период эксперты спорили, насколько быстро восстановится рынок труда. Были разные сценарии. Вот сейчас, даже с тем, что мы имеем на сегодня, мы можем сказать, что сработал позитивный сценарий, рынок восстановился достаточно быстро и продолжает восстанавливаться.

Е.ВОЛГИНА: То есть люди находят работу в той же сфере или находят работу в смежных? Или как? Или, короче говоря, они просто с биржи уходят?

А.АЛЕКСАНДРОВА: Они не уходят с биржи. Они уходят с биржи только потому, что они находят работу. Вот куда они уходят, и кто же оказался без работы из-за пандемии? У нас сервисный город. И как раз вы разговаривали с моим коллегой о мерах поддержки для бизнеса, для сервиса, в Москве большая доля сервиса. Мы любим ходить в салоны красоты, парикмахерские, фитнесы, рестораны, и большая доля людей интегрирована в этот сектор. В пик безработицы эти люди остались без работы, сейчас этой тенденции нет. Как только рынок восстановился, количество вакансий в этой сфере превысило пандемию.

Очень много предложений для поваров. За ними фактически гоняются. Официанты. Это те люди, на которых большой спрос.

Понятно, что сейчас ситуация может корректироваться, но, если честно, мы не видим никакой активности с точки зрения увольнения в этих сферах. Спрос продолжает. Здесь предложений много, в сервисной индустрии.

Поменялась, возможно, форма занятости. Кто-то переходит в режим самозанятости, кто-то может регулировать свой рабочий день разными формами онлайна, дистанта. Вот эта форма действительно, рынок труда, как-то с пандемией очень активно.

Ещё, куда же идут люди, кто востребован, это всё, что касается продажи. У нас большая доля продажи — это и торговля, и розничная, и оптовая торговля, когда в пандемию в прошлом году эти люди тоже остались на рынке труда. Но это же очень мобильная группа людей. У них очень серьёзные навыки продажи, продажи себя, самопрезентации себя. Вот как только рынок открылся, они, да, переместились, возможно, в другой сектор. У нас стало меньше людей, кто работает консультантами в бьюти-сфере в торговых площадях, но эти люди переместились в онлайн-продажи. Так отреагировал рынок. Но тем не менее крупные розничные сети продуктовые, они как набирали персонал, так и набирают. Это одна из таких постоянных сфер, которой всегда требуются люди. Всегда. Эта сфера будет набирать людей всегда.

Очень много людей, это, может быть, не из-за пандемии, но общий тренд, который в пандемию усилился, — это цифровизация. Это такой новый бог, который существует практически везде, во всех городах, в мире. Всё, что касается умения работать в цифровой сфере, очень востребовано. У нас, наверное, количество IT-вакансий в базе данных в десятки раз превышает количество кандидатов.

Е.ВОЛГИНА: А вы аккумулируете данные, исходя из тех баз, которые имеет, например, биржа труда, или вы аккумулируете тот же самый Superjob, HeadHunter и так далее? То есть действительно, чтобы понять, кто, где требуется и насколько вообще активен.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Мы являемся таким центром, куда стекает вся информация. В прошлом году к нам пришло 400 тысяч людей. Мы понимаем рынок в деталях, мы знаем, кто ищет работу, кто может найти работу сам, кому нужна помощь. Мы аккумулируем информацию по всем сайтам. Вот мы сейчас предлагаем в нашем банке данных вакансии, который включает и банк данных вакансий службы занятости Москвы, все работные сайты крупнейшие. 380 тысяч вакансий. Это в разы превышает количество людей, находящихся в статусе безработных.

Да, рынок труда Москвы подвижной. В Москве люди меняют работу — это абсолютно нормальная история. Но количество вакансий — 380 тысяч — огромное количество вакансий.

Е.ВОЛГИНА: Важное замечание. Я как раз вам этот вопрос адресую, потому что в России, за пределами Москвы, ситуация может быть иной. Но так случилось, например, где-то врача какого-нибудь убрали, сократили, неважно, уволили. Вот он каким-то образом на бирже стоит. Есть шанс, что ему предложат равноценную вакансию или ему предложат вакансию, которая на несколько порядков по социальной лестнице ниже? По крайней мере, я вот с регионами сравниваю, уволили хирурга, единственное, что ему могут предложить в этом городе, это должность какого-нибудь младшего медбрата, что-то такое.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Здравоохранение — одна из самых востребованных вакансий в Москве. Мы за кандидатами, работающими в здравоохранении, гоняемся. Да. Фактически все люди, которые хотят работать в системе здравоохранения, они нам очень нужны. Поэтому, если кто-то приезжает из региона, мы, безусловно, предложим ему работу. У нас большое поликлиническое звено, там всегда требуются люди. Здесь зависит, конечно, от квалификации, какая квалификация. Есть московские стандарты — это так. Возможно, они чуть более выше и жёстче. Есть понятие «московский врач», которое, конечно, включает очень высокую квалификацию, которая может отличаться. Но тем не менее в таких людей вкладываются, есть огромное количество обучающих центров. Это что касается здравоохранения.

Если люди приезжают в Москву в поисках работы… Это неважно, откуда приехал человек. Важно, что он умеет делать, какими навыками, какой квалификацией он владеет. И, конечно, важно, в какой сфере, в какой отрасли он хочет работать.

Е.ВОЛГИНА: «Как встать на биржу труда? — Джекпот спрашивает. — Можно ли встать на неё, если ушёл с работы по собственному желанию, и сколько платят на бирже труда и как долго?»

А.АЛЕКСАНДРОВА: Важно, что понимать? Любой человек может стать безработным, может случиться с каждым. Никто от этого не застрахован. Важно понять, какой мотив у человека. Он может быть уволен по любому поводу: по собственному желанию, по неким организационным моментам, которые случились в компании. Да, он может обратиться в службу занятости. Надо ли ему становиться безработным либо за любой период ему найдут работу, что тоже возможно. У нас большое количество людей, которые приходят к нам, мы находим им работу даже до того периода, когда можно присвоить статус безработного.

Здесь ещё нужно понимать, какая мотивация человека. Я честно говорю, в Москве можно найти работу даже за короткий промежуток времени, особенно если вы готовы на определённый уровень логичного компромисса в соответствии с вашей квалификацией.

Е.ВОЛГИНА: Логичный компромисс. Это что имеется в виду, зарплата что ли? Или что?

А.АЛЕКСАНДРОВА: Когда мы стали анализировать, что происходит с зарплатами и изменились ли зарплаты после пандемии, то сейчас ситуация на рынке труда очень прозрачная. В службе занятости есть все базы данных, по которым мы точно понимаем, сколько зарабатывали люди. И нельзя прийти и сказать, что я зарабатывал столько-то. Оказалось, что желание людей и их практическая предыдущая зарплата, которую мы сейчас проверяем, у нас все базы данных, мы точно понимаем, у какого работодателя он работал, сколько была его заработная плата, так вот на самом деле люди просили зарплату на 30 процентов выше, чем они получали на предыдущем рабочем месте.

Е.ВОЛГИНА: Ну это неплохо, в общем-то.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Абсолютно. Я тоже считаю, что зарплата — это переговорная позиция. У нас даже есть специальный тренинг, которому мы обучаем человека, как вести разговор о своей заработной плате и как уметь договориться с работодателем. Но в целом зарплаты не уменьшились. Возможно, надо искать компромисс. Компромисс в том, что, если нет идеальной позиции, а так как предложений в Москве много, люди очень часто ищут идеальную вакансию. И наш совет, как таких карьерных консультантов, в том, что надо зайти на одну вакансию и развиваться уже внутри компании, которая может уже тогда идеально соответствовать.

Потому что есть правило: когда вы находитесь вне работы и ищете работу, не имея её, ваша цена на рынке ниже. А если вы ищете работу, оставаясь внутри работодателя, просто желая поменять, вы действительно продадите себя…

Е.ВОЛГИНА: А если вас приглашают куда-то, вы вообще тогда себя можете продать за какие деньги.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Да. Но это правило рынка труда, его надо знать.

Е.ВОЛГИНА: Да. Но здесь ещё важно, мы понимаем, с одной стороны, есть работники, которые хотят зарплату побольше, например, или по крайней мере такую же, которая была до кризиса у него, но, с другой стороны, мы понимаем рациональность работодателя, который говорит:  у меня таких на очереди человек пять, я могу совершенно спокойно демпингонуть зарплату, устроить демпинг. И, в общем-то, наверное, он будет в своём праве. Вот такая практика насколько распространена?

А.АЛЕКСАНДРОВА: На самом деле у нас же очень цивилизованный рынок труда в Москве. И все компании, с которыми мы работаем, 380 тысяч компаний, это прозрачные, «белые», работодатели. Что у них происходит? У них базовая зарплата будет одинаковая. Вот бонусная составляющая, премиальная будет зависеть. И вот эта часть как раз является переговорной.

Что же на самом деле ищет работодатель в кандидатах? Что для него важнее? Если он видит, три одинаковых кандидата, с одинаковой квалификацией, тут выбор он будет делать не столько по деньгам, сколько в отношении так называемых личных качеств человека. Есть такое даже понятие у каждого директора по персоналу, у каждого руководителя, как такие «универсальные личностные компетенции».

Е.ВОЛГИНА: Знаете, есть такое выражение «лояльность в обмен на профессионализм» у некоторых.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Да. Если кому-то нужна гибкость и лояльность как фактор, который ищут в сотруднике, то это важно — проявить такую гибкость, лояльность. Но на самом деле универсальные качества, по которым, скорее всего, делают выбор, — это другие качества. Это умение работать в команде, это понимание бизнеса, это возможность быть гибким, это умение осваивать новые технологии, это умение представлять себя, это умение коммуницировать, умение рассказывать о своих достижениях, умение видеть перспективу и находить разные подходы. Вот это важно. Повторяю, иногда именно по этим качествам делается выбор.

Е.ВОЛГИНА: «В 53 года даже курьером очень сложно найти работу», — Оптимист пишет.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Я хочу сказать Оптимисту, пожалуйста, придите в службу занятости, например, в офис на улице Щепкина, 38. Курьеры — одно из самых востребованных направлений и профессий. Берут курьерами всегда, даже в пандемию. Рынок замер в тот жёсткий момент год назад, но без ограничений брали курьерами. Без каких-либо ограничений.

Е.ВОЛГИНА: Ни по возрасту, ни по полу.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Никаких ограничений нет. Очень интересно, все привыкли думать, что цифровизация, как тренд, который происходит на рынке труда, это про футуристические компании, про роботов, про дроны, которые летают и доставляют нам пиццу. На самом деле это пока не так. Цифровизация связана ещё с тем, что в этом рынке очень много людей малоквалифицированных, интегрированных в цифровую экономику. Это действительно курьеры, это действительно огромные логистические центры, которые потребляют большое количество людей. Это колл-центры, это операторы. Там большое количество людей, которые требуются в эту сферу. На самом деле не обязательно владеть супернавыками. Входной билет в эту цифровую экономику не такой высокий, там минимальные навыки. Но надо уметь пользоваться телефоном, потому что задания вам будут давать по телефону.

Е.ВОЛГИНА: По телефону, да. Здесь, кстати, интересен ещё момент. Вы сказали, как выбирают сотрудника. Есть такая шутка, я думаю, вы её знаете, что работодателю хочется, чтобы сотруднику было лет двадцать, у него было уже двое детей взрослых, у него было желание получать небольшую зарплату, чуть больше прожиточного минимума, но чтобы у него в свои двадцать лет был пятнадцатилетний опыт работы. Почему говорят, что кризис по работе испытывают люди после 45 лет, 45 плюс? Потому что это сформировавшиеся специалисты и они уже знают себе цену. А работодателю не всегда это выгодно.

В данном случае как меняется всё-таки мнение работодателей и как меняется ситуация на рынке труда для людей 45 плюс?

А.АЛЕКСАНДРОВА: Действительно такая проблема существует. Всё, что касается 45 плюс, 50 и чуть дальше, предпенсионеры, проблема может существовать. Таким людям, честно, тяжелее устроиться на рынке труда. Это так. По-разному это происходит. Надо анализировать каждую конкретную ситуацию. Если это высококвалифицированный специалист, который на самом деле просто устал от своего места работы, произошло какое-то эмоциональное выгорание, ему не так интересно, он понимает свой потенциал, он понимает свою высокую квалификацию, ему хочется что-то другое, но не всегда рынок это может предложить. Это правда. И здесь нужно принимать какой-то компромисс. Кто-то хочет вообще изменить свою жизнь, потому что 45 — это как раз время изменить свою жизнь. Кто-то не хочет больше быть наёмным менеджером. Кто-то хочет реализовать свою программу и работать на себя. Это возможно. Но это реальный шаг, который ты должен внутри, прежде всего, для себя решить. Это одна ситуация. Она, кстати, подтверждается тем, что в Москве в пандемию — вдумайтесь — 480 тысяч людей зарегистрировали статус «самозанятого». То есть пандемия, когда ты стал работать дома, у тебя появилась возможность больше управлять графиком своим, многие люди принимают решение, что самозанятость — это способ построения карьеры. И для 45 плюс эта история очень актуальна.

Е.ВОЛГИНА: А чем они стали заниматься? У вас есть анализ по этим людям, которые ушли из офиса и стали действительно самозанятыми? Они что, свои пекарни какие-то открыли домашние или что?

А.АЛЕКСАНДРОВА: Да, это может быть и креативная экономика, и это возможность работать на себя, может быть любая история, консалтинг. Очень часто это монетизируемое хобби. У человека всю жизнь было какое-то хобби и ему теперь хочется на этом хобби зарабатывать. Это, кстати, один из карьерных вариантов. Как раз наша задача здесь — помочь людям узнать эти технологии, что такое самозанятость, как правильно платить налоги, возможно, мне нужно чему-то подучиться. И вот служба занятости даёт все эти направления бесплатно.

Но это про одну категорию мы рассказали. А есть 45 плюс, даже, наверное, чуть большая, люди, которые никогда не искали работу в этом практически веке, и когда им оказалось 50 плюс, что-то произошло, это могут синие воротнички, рабочие профессии, вдруг они оказались совсем в другом мире поиска работы. Сейчас никто не ищет работу так, как искали ещё в прошлом веке. Представляете, какой лаг?

Е.ВОЛГИНА: Не очень поняла. Что значит, не ищут работу?

А.АЛЕКСАНДРОВА: Эти люди были трудоустроены в 1989 году.

Е.ВОЛГИНА: В 20 лет.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Да. Они всю жизнь проработали на одном месте. Жизнь изменилась, и они вынуждены искать работу сейчас. Они искали работу по-другому. И как же её теперь искать? Вот как? Есть какие-то работные сайты. Многие до сих пор…

Е.ВОЛГИНА: По знакомству.

А.АЛЕКСАНДРОВА: По знакомству — это очень узкий канал. Это очень узкий канал. Он, безусловно, есть, и когда ты ищешь работу, нужно всем рассказывать, что вы ищите работу, и просить всех передавать любую информацию, но рынок изменился. Сейчас есть работные сайты, они узкоспециализированные. Есть работные сайты для IT, есть для белых воротничков, для офисных сотрудников, есть строительные специальности, есть сайты для самозанятых. И очень важно таким людям помочь сориентироваться на рынке труда, объяснить, что рынок изменился, что вы будете искать работу.

Е.ВОЛГИНА: Что «вы никому не нужны» они услышат, например.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Это не вопрос «никому не нужны». Но есть некие хитрости, которые нужно знать. Например, как сделать так, чтобы твоё резюме всё время было в топе? Вот у вас есть топ-новости, а можно поднять своё резюме в топе на работных сайтах.

Е.ВОЛГИНА: Как на «Циане», проплатить надо.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Нет, платить не надо. Очень важно — кандидат никогда ни за что не платит. Все эти сервисы бесплатные. Нужно знать об их существовании и уметь пользоваться. Нужно уметь выстроить диалог с работодателем. Если вам придёт, скорее всего, приглашение в мессенджер, а не по телефону, на стационарный домашний телефон, вы должны взять этот месседж и прийти на это интервью. Если вас пригласят первый раз в вашей жизни пройти интервью, возможно, онлайн в какой-либо системе, вы должны уметь нажать на кнопку, а иногда даже работодатель попросит вас показать что-то с экрана, открыть или проделать прямо при нём какую-то работу, если вы бухгалтер. Это надо уметь делать. Раньше такого никогда не было. Поэтому в нашей службе занятости есть специальные тренинги, которые помогают людям это делать.

Е.ВОЛГИНА: Работать в Zoom том же самом.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Работать в Zoom, безусловно. Но Zoom не единственный канал. Очень много других программ, и кто-то из компании работает в другой. Мы даже сделали такой специальный тренинг или приглашаем кандидатов к нам, чтобы они при нас прошли такое собеседование, кому-то нужна поддержка.

Е.ВОЛГИНА: А молодые люди? А с ними что? Насколько я понимаю, я общалась с подростками, они сейчас хотят работать уже лет в шестнадцать, семнадцать, быть полноправными, трудоспособными людьми, но многие упираются на то, а куда, без опыта не берут.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Да. Знаете, с молодыми людьми ситуация другая, чем со старшими. Молодые более мобильны, у них вообще нет проблем с цифровыми навыками, они умеют пользоваться всем, они охотно это делают.

Е.ВОЛГИНА: Мне кажется, у них проблемы с коммуникативными навыками. Я поясню свой тезис. С учётом того, что эта цифровизация, на ней выросли уже многие, одно поколение точно, людей, которые родились с гаджетами, они привыкли общаться виртуально, условно, в пижаме, лёжа на кровати. А когда надо выйти в люди и совершить какое-то коммуникационное действие, то есть надо с кем-то поговорить, кого-то в чём-то убедить, вот здесь у них наступает какой-то страх.

Хотят ли, во-первых, молодые люди работать или они хотят исключительно зарабатывать, а самое главное — как они себя чувствуют на рынке труда, когда только туда входят?

А.АЛЕКСАНДРОВА: Конечно, хотя тони работать. Но они другие. Они хотят работать. Они легко выбирают работу, но они легко и меняют работу.

Е.ВОЛГИНА: Это потому что у них ещё ипотеки нет и детей.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Да. Поэтому требуют к себе другого отношения. Такая позиция отчасти, в том числе, и тренирует работодателя. Потому что, если не очень корректно обходиться с молодыми сотрудниками, например, повышать голос, ставить не очень понятные задачи, вы можете на завтра найти заявление об уходе, и человека тоже не будет.

Е.ВОЛГИНА: Ну он не прошёл тест по стрессоустойчивости, боже мой, другой пройдёт.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Он прошёл тест по стрессоустойчивости, он принял решение для себя уйти к другому работодателю и найдёт работу у другого работодателя.

Мы с вами говорили, могут ли молодые также эффективно общаться…

Е.ВОЛГИНА: Да, офлайн.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Могут ли офлайн также эффективно общаться? С цифрой у них прекрасно. Что же происходит с офлайн?

На самом деле действительно проблемы с офлайн и вообще с развитием универсальных вот этих компетенций существуют. А в силу того, что мы понимаем, когда нет опыта работы, а у молодых людей объективно у многих нет опыта работы, то работодатель всегда будет выбирать по как раз этим личностным качествам. Я повторяю, они универсальные. Они универсальные практически для всех. И когда выбирают молодого человека, у которого нет опыта работы, нужно что-то всё равно показать работодателю. И вот работодатель говорит: послушайте, что он ещё умеет делать? Возможно, он ориентирован на достижения. Это можно продемонстрировать любым другим способом: кем вы были в своей студенческой жизни, занимались ли спортом, участвовали ли в волонтёрской деятельности — это и есть то, что надо предъявлять и показывать работодателю, чтобы вас скорее взяли на работу. Очень важно про это уметь рассказывать. Важно продемонстрировать, что вы умеете работать в команде, что вы умеете быстро собирать информацию, что вы готовы усваивать новый объём информации, что вы готовы учиться.

Мы что сделали? Наверное, год назад мы в нашей службе занятости, в одном из наших таких флагмановских центрах открыли такой университет навыков современного человека, где абсолютно бесплатно можно пройти тренинги как раз по развитию таких универсальных компетенций. Это оказалось одним из самых востребованных направлений.

Е.ВОЛГИНА: В смысле, для молодёжи открыли или всех?

А.АЛЕКСАНДРОВА: Вообще для всех. Для всех. Это такой прям университет, где любой человек, который ищёт работу и пришёл к нам, мы вместе с нашим карьерным консультантом понимаем, какие проблемы в трудоустройстве у каждого конкретного человека, и мы предлагаем не просто вакансию, а мы понимаем ситуацию человека и предлагаем ему набор тренингов, которые помогут ему трудоустроиться.

Е.ВОЛГИНА: Интересно.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Вот если у молодого человека не хватает как раз навыков самопрезентации, то мы говорим: послушай, есть очень важный тренинг, который ты должен пройти, или ты не можешь упаковать своё портфолио и показать, давайте вместе составим — вот тренинг. Такой университет оказался очень востребованным. И сейчас это один из самых любимых продуктов людей, которые приходят к нам, чтобы найти работу.

Не надо забывать, если управленческих, команды, управления, вот такое звено управленческое работодатель прокачивает, всегда таких людей учат на работе то одному тренингу, то другому, то проектный менеджмент, то управление коллективом, то управление изменениями. Вот людей на линейных позициях таким навыкам никогда никто не учил. Это дорого, это считалось необязательным. А когда вдруг человек оказывается на рынке труда, становится понятно, что именно по этим качествам работодатель делает выбор. Оказалось, одна из главных проблем — очень людям сложно проходить интервью, уметь рассказывать о своих достижениях. В нашем культурном коде нет такого как бы разрешения внутреннего хвалить себя и гордиться достижениями.

Е.ВОЛГИНА: Интересно, в культурном коде. То есть надо… не отсвечивать.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Вот, к сожалению. А когда вы рассказываете работодателю, почему нужно взять на работу именно вас, нужно прийти и говорить: я считаю своим достижением вот это, это, это. И надо уметь так говорить в любом возрасте. И неважно, сколько вам лет, вы можете быть молодым специалистом без опыта и вы должны уметь приводить примеры, что вы делали в студенческое время. Это может быть пример из волонтёрства, это может быть пример написания курсовой работы, это может быть какое-то лидерство в команде внутри.

Е.ВОЛГИНА: Но это всё равно не про реальность, мне кажется.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Про реальность. Именно так делают выбор.

Е.ВОЛГИНА: Да. Но потом, когда этот человек сталкивается с какими-то новыми заданиями или вызовами на собственной работе, это даже можно смотреть, вы приводили в пример, что очень много людей нужно в сферу услуг, со сферой услуг у нас действительно проблемы, и это отмечают многие. Особенно это показала разница, когда ты приезжать вынужден на наш курорт, например, а не можешь себе позволить поехать куда-то в Европу, потому что она закрыта. Так вот, речь идёт о чём? Он может себя презентовать, что «я такой классный», условно, а по факту потом окажется, что это была только презентация, а внутри пустышка.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Да, безусловно. Вы сейчас затронули одну из таких очень важных для рынка труда Москвы компетенций как клиентоориентированность. Эта компетенция любима всеми, все работодатели про неё говорят. Поверьте, есть много методик, которые тестируют человека на клиентоориентированность. И уже совершенно чёткие вопросы, которые позволяют понять, будет ли он клиентоориентированным или нет. Ну и юридически существует испытательный срок, никто этого не забывает. Многие люди могут пройти испытательный срок успешно, часть не пройдёт, и у работодателя будет возможность расстаться с человеком. Но, я повторяю, это всё сейчас хорошо тестируется.

Интересно, что у нас есть огромная библиотека тестов, которые мы просим людей пройти. Многие компании отдали нам свои тесты с тем, чтобы человек прошёл эти тесты уже в нашей службе занятости, чтобы избежать лишнего стресса. Придите, пройдите тест компании, которая делает вам предложение, на площадке нашей службы занятости. Не надо ехать далеко к работодателю. Если вы подойдёте на уровне теста, вас уже пригласят на следующий этап интервью.

Е.ВОЛГИНА: И там уже можно понять, оффер получит этот человек или нет.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Да. И там уже будет оффер или нет.

Е.ВОЛГИНА: Джекпот говорит по поводу молодёжи: «Если учителя будут, например, по 150 тысяч получать, молодёжь захочет стать учителем? Вся ли проблема в деньгах? Или всё-таки в бизнес они ориентированы, как Дмитрий Анатольевич Медведев завещал?»

А.АЛЕКСАНДРОВА: У нас очень разные отрасли. Очень разные. Мы очень сейчас внимательно смотрим, именно сейчас, куда трудоустраиваются выпускники. В нашей службе занятости всего 31 человек, выпускников этого года, которые пришли к нам за помощью по работе.

Мы прямо сейчас делаем опрос всех вузов, нужна ли им помощь в трудоустройстве. Как правило, 75 процентов людей уже знают, выпускников, куда они пойдут работать, у них есть место работы, то есть они чётко понимают. 30 процентов не знают, куда они пойдут работать, и у них нет места работы. Вот с этими людьми надо работать.

Что касается учителей. Поверьте, учитель — очень хорошая карьера в Москве. Великолепная карьера, и учителей молодых берут на работу. Изначально, когда готовят учителей, уже практически у всех есть место работы. Это хорошая профессия, уважаемая. Здесь сейчас очень много возможностей, в Москве, и электронная школа, и новые методики, в том числе цифровые. Берут, и молодые идут работать в этой профессии.

Другое дело, что учитель… Вот я как человек, у которого мама учитель, сестра учитель, я понимаю, какой это огромный труд и как меняется современный учитель. Опытные учителя очень важны, и опыт работы с детьми — это всё необыкновенно важно. Но подготовка сейчас серьёзная, и помощь в школах существует.

Е.ВОЛГИНА: Какие специалисты не востребованы в Москве? Вот кто не нужен?

А.АЛЕКСАНДРОВА: Проблема с людьми, которую мы испытываем в трудоустройстве, это связано с линейными специалистами, белыми воротничками.

Е.ВОЛГИНА: Офисники.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Офисники. Офисники, которые занимались, скорее, в офисе такой рутинной работой: составляли таблицы, вносили данные, что-то сопоставляли. Да, случилась пандемия, все перешли в цифру. Компании вынуждены быстро были делать цифровые решения. Именно поэтому IT-специалисты так востребованы. И это успешно удалось. И поэтому многие люди, которые раньше делали ручную работу, они оказались не востребованы.

Но людям нравится ходить в офис. Если мы будем сейчас говорить, какая работа нравится, оказалось, что люди любят ходить в офис. Офис — это очень важный центр притяжения.

Е.ВОЛГИНА: Социальные аспекты, понятно, что он не в однушке в Котельниках сидит в тридцати метрах.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Да, очень важно прийти на работу, прийти в офис, пообщаться с коллегами. Люди, которые не обладали суперпродвинутыми коммуникациями, выполняли рутинные функции, чьи услуги удалось цифровизировать, они действительно оказались без работы. Вот этих белых воротничков нам важно интегрировать в другую сферу.

Е.ВОЛГИНА: А куда?

А.АЛЕКСАНДРОВА: Например, это может быть колл-центр.

Е.ВОЛГИНА: Так…

А.АЛЕКСАНДРОВА: Это может быть колл-центр, потому что специалисты колл-центров всегда будут востребованы. Сейчас бум, многие открывают колл-центры, потому что переводят свои услуги в дистанционное направление.

Есть более интеллектуальные выражения для белых воротничков своего труда, это связано тоже с IT-сферой. Например, если человек хорошо умеет считать, он был экономистом или каким-то процессным бухгалтером, то его можно пригласить в профессию тестировщика. Это как раз те, которые будут тестировать новые IT-системы, искать ошибки. Но для этого нужно переучиться. И у нас с рядом таких крупнейших IT-компаний есть курсы, которые они нам помогли разработать. Мы понимаем, что если человек хочет уйти в другую профессию, вот он там будет успешен, но надо хорошо общаться с компьютером и, в общем, иногда быть внимательным и уметь считать.

Е.ВОЛГИНА: Интересно. «Какой процент работает в сфере услуг, а сколько в промышленности?» — Сергей спрашивает. И кто из сферы промышленности, например, доходит до службы занятости, может быть, сами промышленные предприятия заказы какие-то размещают на то, что они ищут тех-то, тех-то, тех-то? Есть такое?

А.АЛЕКСАНДРОВА: Промышленные специалисты востребованы в Москве. Конечно, сервиса больше. Сервиса 23 процента было среди наших безработных. Людей, которые высвободились из промышленных отраслей, было немного, порядка 10 процентов. Они быстро вернулись в свои компании либо в смежные отрасли. И если человек в промышленности умеет что-то делать руками, то его назад возьмут всегда.

Вообще тенденция, как ни странно, такова, что если человек умеет что-то делать руками, он обладает любой промышленной специальностью, его возьмут назад. Его возьмут назад, его возьмут в параллельную индустрию. Например, в лёгкой промышленности швея — это самый востребованный человек. Бесконечное количество предложений для швеи, вот просто бесконечное. Мне кажется, что это одна из самых популярных профессий, на которые вакансий очень много, а предложений мало.

Е.ВОЛГИНА: Потому что есть маленькие бытовые ларьки.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Конечно.

Е.ВОЛГИНА: Потому что кто-то открывает свои швейные производства?

А.АЛЕКСАНДРОВА: Да. Не то, что открывают, даже в существующие производства требуются люди. А уж если вы можете быть высококвалифицированным оператором в промышленности, вы можете быть высококвалифицированным электриком, механиком, вас, конечно, возьмут. Вас, конечно, возьмут. Вас подучит само предприятие, повысит квалификацию и точно возьмёт.

Е.ВОЛГИНА: Ещё такой момент — это трудоустройство людей с инвалидностью. Программы эти существуют в Москве довольно давно. Но всё равно я, например, в социальных сетях так или иначе встречаю публикации, перепосты от людей, которые имеют какие-то проблемы по здоровью и так или иначе говорят, ну не берут ни на какое предприятие. Для этих людей, насколько я понимаю, большие возможности в онлайн-сфере открываются. Но всё-таки каких-то определённых успехов по трудоустройству этих людей удалось добиться?

А.АЛЕКСАНДРОВА: На самом деле это действительно проблема. Люди с ограниченными возможностями здоровья, им тяжело трудоустраиваться. Здесь две причины. С одной стороны, действует прекрасный закон, который говорит о том, что работодатели обязаны квотировать места рабочие для людей с инвалидностью. Вот просто обязаны. С другой стороны, почему-то туда всё равно не нанимают людей с инвалидностью. Работодатель говорит: а мы не можем найти подходящих людей, мы не готовы делать компромисс по требованиям, нам всё равно, является ли этот человек с ограниченными возможностями здоровья, мы ищем сотрудника и да, вакансия есть. А мы как раз, вот как такой партнёр, мы говорим: послушайте, мы знаем этих людей. Поэтому мы, например, сделали себе один такой хороший, уникальный продукт, который сработал, 500 актуальных людей, 500 резюме, оно постоянно меняется, но у нас всегда есть 500 резюме людей, которые с инвалидностью ищут работу, по разным специальностям. И мы видим свою задачу помочь работодателю не только нанять этого человека, а мы хотим научить его коллектив общаться с этим человеком.

Е.ВОЛГИНА: То есть с инклюзией проблемы?

А.АЛЕКСАНДРОВА: Да. Не все, вот так скажем, не все понимают, а как работать с этим человеком с особенностями.

Например, это в вашей профессии очень важно быть коммуникабельным. А есть IT-сфера, где можно взять человека с расстройством аутического спектра, с аутизмом что принято называть. Он будет великолепный работник. Кстати, они самые лучшие тестировщики. Они видят ошибки, они готовы делать монотонную работу, они не устают от этого так, как, например, уставали бы вы. Они уникальные специалисты, только очень важно обеспечить им условия работы. Не надо приглашать этих людей на громкие совещания в большую команду. Дайте им задачу конкретно, желательно письменно. Этот человек может работать удалённо, он может работать в офисе, но его рабочее место должно быть огорожено.

Е.ВОЛГИНА: В уголке где-нибудь.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Да. Например, небольшой ширмой. Это будет вполне достаточно.

Е.ВОЛГИНА: А идут на это работодатели?

А.АЛЕКСАНДРОВА: Да, идут. Мы сейчас как раз с вами видим задачу, чтобы расширить эту практику, кто-то очень успешно. Знаете, даже в компаниях появляется такая роль, как менеджер по инклюзии.

Е.ВОЛГИНА: Тьютор какой-нибудь фактически.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Это не просто тьютор. Это человек, он совмещает несколько. Во-первых, многие компании понимают, что их клиент — это часто человек с инвалидностью, и нужно создавать для него продукты. И хорошо бы, чтобы у вас внутри были такие люди, которые помогут сказать, что нужно человека с особенностями здоровья. С другой стороны, он позволяет адаптировать офис, процедуры компании к тому, чтобы действительно инклюзия была равной. Вот наша задача сейчас рассказывать о таких кейсах и помочь тем компаниям, которые ещё не умеют сделать это возможным.

Или, например, человек, который передвигается на коляске. А как правильно к нему обратиться? Мы точно знаем, что люди на коляске не любят, например, чтобы на коляску облокачивался кто-то другой, это их пространство. Как здороваться, как поздороваться, например, с человеком, у которого есть ограничение по зрению? Как? Как сделать так, чтобы он заметил? А как правильно предложить свою помощь?

Е.ВОЛГИНА: То есть там больше социальных каких-то аспектов.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Да, это очень простые правила, которым нужно научить. Мы видим у себя такую задачу. Вакансии есть. Нам важно соединить интересы компании и таких людей.

Иногда… Это же тоже существует — проблема такой гиперопеки со стороны семьи. Семья очень переживает по поводу, может быть, даже взрослого ребёнка, который должен выйти на рынок труда. Вот эта составляющая, мы даже теперь понимаем, что нам иногда нужно работать с семьёй.

Е.ВОЛГИНА: Это вы про молодых людей или про людей с инвалидностью сейчас говорите?

А.АЛЕКСАНДРОВА: Про людей с инвалидностью. Когда они приходят к нам на интервью, приходят с родителями.

Е.ВОЛГИНА: Ну понятно, да.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Они приходят с родителями. У нас несколько кейсов было, когда делают предложение молодому человеку, а отец считает, что он не справится. И тут мы папу уговариваем отпустить своего взрослого ребёнка и дать ему этот шанс попробовать себя на рынке труда.

Но есть ещё такие сложные истории, когда люди с инвалидностью, например, с ментальными заболеваниями, они не смогут трудоустроиться на открытом рынке труда. Невозможно.

Е.ВОЛГИНА: То есть это внутренняя какая-то…

А.АЛЕКСАНДРОВА: Но что же делать? Мы считаем, здесь у нас есть очень хорошая программа, здесь нам на помощь приходят некоммерческие организации, которые как раз могут создать у себя определённую атмосферу, где этот человек с особенностями здоровья, не готовый быть в жёсткой конкуренции с коллегами в рынке, может использовать свой труд.

В прошлом году мы специально сделали такой большой проект, мы некоммерческим организациям на конкурсной основе предоставили 50 помещений для того, чтобы они создали проекты и программы, в которые могут интегрировать людей с инвалидностью. В том числе создали такие мастерские для людей с ментальными особенностями. Я лично всех призываю, если у вас есть желание купить кому-то подарок, пожалуйста, купите вот эту кружу или что-то такое интересное, что сделали люди с инвалидностью в этих мастерских.

В нашей организации «Моя карьера», которая занимается трудоустройством, находится она на улице (ещё один офис) Сергия Радонежского, есть даже такой магазин, где мы выставляем вот эти работы, их можно купить. Я уверяю, это будет лучший подарок, вы обрадуете человека, которому подарите и…

Е.ВОЛГИНА: Того, кто сделал.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Да, и того, кто сделал. Будете собой горды.

Е.ВОЛГИНА: Реут говорит: «Я бы с радостью взял людей с ограниченными возможностями, но, извините, НН за три месяца требует 400 тысяч рублей. Как с этим быть?» Я не очень поняла, что такое НН. Это какая-то аббревиатура? Реут, расшифруйте, пожалуйста. Какие-то 400 тысяч кто-то требует. На обустройство рабочего места что ли или что? Я не очень понимаю, что это может быть.

А.АЛЕКСАНДРОВА: НН, может быть, это HH.

Е.ВОЛГИНА: HeadHunter что ли? Боже мой. А какие 400 тысяч требуют, я не очень понимаю, что это такое.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Пожалуйста, придите к нам, офис «Моя карьера», можете набрать «Моя карьера», улица Сергия Радонежского, мы действительно сможем с удовольствием подобрать людей с инвалидностью и сделаем любые совместные программы, включая сопровождение. Искренне будем рады сделать доброе дело и для вот этого человека, который ищет сотрудников, и трудоустроить людей с инвалидностью.

Е.ВОЛГИНА: Наш слушатель задаёт необычный вопрос. «Есть ли в Москве помощь женщинам, столкнувшимся с сексуальными домогательствами со стороны кого-то на работе или начальства на работе?» Вот с такими обращениями приходят? Это же такая общемировая, вы знаете, история, которая у нас тоже где-то периодически всплывает. Куда идти таким людям?

А.АЛЕКСАНДРОВА: Есть несколько центров. Можно прийти в «Мою карьеру». Потому что женщины, вот мамы, мы говорим, мамы с детьми, это наша целевая аудитория. Мы понимаем, что мама, которая, например, долго не работала, потому что она работала мамой дома, или мама, находящаяся в декрете, которая, возможно, утратила какую-то квалификацию, — это наша целевая аудитория. Есть особенности трудоустройства этих людей, мы должны им помочь: кого-то обучить, кому-то мы даже собирали… собрать в офис. Может, просто нет возможности купить новую сумку и надеть красивую рубашку, потому что нет денег её купить. Вот мы даже с помощью благотворительных организаций одевали…

Е.ВОЛГИНА: Одевали на работу.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Да, чтобы человек чувствовал себя уверено. Да, очень часто к нам приходят женщины в стрессе. Важно это понимать, что поиск работы сам по себе стресс, всегда стресс поиск работы. А если на это накладывается личная проблема, связанная со стрессом, то человек не может быть в ресурсе для поиска работы. Это факт. Поэтому, возможно, вот эти истории, про которые сказал наш слушатель, прямых запросов у нас не было, но мы умеем работать с людьми в стрессе. Мы понимаем, что должно произойти, кто с ним должен поговорить и как сначала решить проблему с его личным стрессом, чтобы потом перейти уже к истории поиска работы.

Например, часто приходят мамы, у которых изменилась жизнь. Это может быть тяжёлый развод, а мама могла до этого никогда не работать. Сейчас она выходит на рынок труда, у неё двое детей, и вообще нужно полностью изменить жизнь. И при этом она привыкла к определённому уровню жизни. Что делать? Мы учим выходить из этого стресса, понимаем эту ситуацию, понимаем, что испытывает человек, и готовы помочь.

Е.ВОЛГИНА: Я бы сказала, не сидите дома ни в коем случае вообще, с семнадцати начинаете работать и не верьте никому всё равно. Лучше ребёнка в детский сад отдать, чем лишиться работы, как мне кажется, ради декрета.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Нет, для многих работа мамы — это важная работа. Здесь есть вариант. Если вы хотите работать мамой, пожалуйста, откройте свой семейный детский сад, мы вам в этом поможем. Вы так же будете дома, но вы возьмёте ещё пару таких же чудесных детей, например, у своей подружки рядом с домом и у вас будет семейный детский сад. Вы будете получать 60 тысяч рублей и вы будете успешной и мамой, и профессионально вы будете самостоятельны, потому что у вас будет источник.

Е.ВОЛГИНА: Вариантов много в любом случае.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Да.

Е.ВОЛГИНА: Александра Александрова была с нами, первым замруководителя Департамента труда и социальной защиты населения Москвы. Как мне кажется, ключевые темы мы с вами успели обсудить. Приходите снова, мы вас приглашаем.

А.АЛЕКСАНДРОВА: Спасибо.