Е.ВОЛГИНА: 15 часов 5 минут в столице. Радиостанция «Говорит Москва». 94.8. У микрофона Евгения Волгина. Всем здравствуйте.

Умный парень наш сегодня — Борис Чернышов, зампредседателя Госдума, партия ЛДПР. Борис Александрович, здравствуйте.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Здравствуйте.

Е.ВОЛГИНА: Наши координаты: 73-73-948 — телефон, SMS +7-925-88-88-948, Telegram govoritmskbot. Смотреть нас можно в Telegram-канале radiogovoritmsk и в нашей официальной группе «ВКонтакте».

Давайте с дефицита начнём. Потому что оказалось просвещение не без труда в России проходит. Потому что данные центра экономики непрерывного образования РАНХиГС пришли к выводу, что в большинстве федеральных округов существует дефицит учителей, педагогических работников и руководителей школ. В целом по стране число вакансий в общеобразовательной сфере превышает число занятых в ней работников на 3,1%, по федокругам этот показатель варьируется от 4,8% до 1,2%.

Сразу вспоминается эпическая история с Дмитрием Анатольевичем Медведевым, когда он с людьми встречался, что «не хватает денег — идите в бизнес». Они в бизнес пошли или куда?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Да нет, на самом деле у нас достаточно серьёзная загрузка в педагогических университетах, но по итогу, когда студенты выходят уже с дипломами, проходит год, два, и они испаряются.

Е.ВОЛГИНА: Они думают, не надо нам это вообще.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Не только в бизнес. Да. На самом деле долгое время, вот с чем сейчас борется министерство просвещения, долгое время шли в педагогические университеты ну просто так, проходной балл ниже, давайте-ка мы туда пойдём, отучимся.

Е.ВОЛГИНА: Просто чтобы корочку получить.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Ну да, диплом — он и в Африке диплом, что называется. И это создавало вот эти серьёзные недоработки, нехватку специалистов. Особенно важна здесь история не просто, если уже углубляться в эту всю тему, у нас серьёзный недостаток преподавателей-предметников, особенно по каким-то техническим направлениям, техническим, математическим направлениям.

Е.ВОЛГИНА: Но вы понимаете, что их пугает это, их вот эта бумажная волокита, бесправие учительское. Сейчас вроде говорят, что учитель — это уже не будет тот человек, который оказывает образовательную услугу, он уже будет другим человеком.

Б.ЧЕРНЫШОВ: По документам.

Е.ВОЛГИНА: Да, по документам. Но по факту это тот же самый человек…

Б.ЧЕРНЫШОВ: Да, да, да. Три момента. Первый момент — это заработная плата. Уже долгое время, ещё с предыдущего созыва, я выступал с предложением о введении единого оклада для учителей.

Какая главная проблема сегодня? Даже пропорции, чем ближе к центру — тем меньше показатель недостатка вот этих предметников. Крупные регионы — Москва, Петербург, Краснодарский край — они просто высасывают, как пылесосы…

Е.ВОЛГИНА: Потому что есть талантливые люди, которые за три копейки не хотят работать, это понятно.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Не только из-за этого. У нас вся система выявления талантливых педагогов настроена на Москву. Здесь крупнейшие педагогические центры, педагогические компетенции. Они проводят здесь исследования, олимпиады, встречи. Так или иначе, тот или иной педагог думает: ну, а чего торчать-то в глубинке, поеду-ка я в Москву.

Е.ВОЛГИНА: Так. Денег больше.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Единый базовый оклад эту бы решил ситуацию.

Второй момент, то, о чём вы говорили, бесправии учителя. Не дай бог тебя снимут в каком-нибудь… Ну, снимут тебя на уроке, особенно, если нерадивый учитель… Я помню свою учительницу, которая на нас ругалась, так как мы её все достали очень сильно. Вот сняли эту ругань бы, ей бы по шапке прилетело, а виноваты-то сами дети. Это первый момент.

Второй момент. В принципе, нет системы защиты самих учителей. Вот как профессиональное сообщество хоть один раз выступило в защиту учителя?

Е.ВОЛГИНА: Да, есть профсоюз учителей, который тоже высказывается и много. Я не знаю, насколько это значительные поводы, но истории есть. Более того, очень часто бывало так, что дети и родители становились на сторону учителя, но учитель что-то не поделил с директором или с другим учителем, который ближе к директору, и ничего…

Б.ЧЕРНЫШОВ: И выдавливали. На самом деле профсоюзы-то не так прям активно защищали учителей. Я помню, пару лет назад была ситуация, когда учительница в Instagram выложила фотографию с зимнего купания в купальнике с медалями ещё, она сама спортсменка.

Е.ВОЛГИНА: Говорили: это эротика, кошмар.

Б.ЧЕРНЫШОВ: «Боже, боже мой», заклеймили её сразу, «срочно»…

Е.ВОЛГИНА: Можно учительницам выкладывать фотки в купальнике с отдыха?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Да можно и нужно, потому что это тоже люди, которые тоже хотят показать, что они красивые. У нас есть молодые, прекрасные, замечательные женщины-учителя, они просто хотят рассказать всем… ну, не в смысле, рассказать всем, а показать, что они не только учителя, но ещё и замечательные и красивые женщины. Но когда начинается после этого травля, что называется, пальцем у виска покрутить стоит в этот момент. Людям тоже хочется высказаться, что они не просто функция, не просто профессия, не просто должность.

Е.ВОЛГИНА: Хорошо. Вопрос. Некоторые остаются действительно в глубинке. Есть учителя от природы, по призванию работают, свой город никогда не покинут, вот в этих сельских школах, где один человек в классе, и никакая учительница не уезжает.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Да, малокомплектный.

Е.ВОЛГИНА: Не уезжает, есть такой момент. Но вы говорите, что Москва и крупные города пылесосят кадры, и многие едут за деньгами, может быть, многие едут по знакомству и так далее. С вашей точки зрения, как решить вопрос в том, чтобы учителя нормальными людьми себя чувствовали даже в своих городах и, соответственно, вот этого кризиса кадров не было?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Три момента абсолютно простые. Первый — это зарплата, второй — это статус учителя. Да, мы отменили название «образовательная услуга», теперь больше нет «образовательных услуг».

Е.ВОЛГИНА: Ничего не поменялось.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Но, так или иначе, вся система и вся инфраструктура заточена на то, что, если вы вдруг не оказываете тот или иной комплекс мер в образовательной сфере, то, соответственно, вы некачественно что-то делаете.

Причём к статусу относится ещё и огромное количество бумажек. У нас сейчас есть закон, который ограничивает нагрузку на учителей. Есть даже совместный указ Рособрнадзора и министерства просвещения, там четыре или пять пунктов, по которым может учитель отвечать на те или иные запросы. Но по факту-то по-другому. Мы проводили мониторинг: 500 обращений за год обрабатывает учитель. Военкомат, ГИБДД, региональный университет. Это я просто про такие, самые экзотические. Ну, а так большинство всех моментов так происходит.

И третий момент — это, конечно же, сама инфраструктура поддержки учителей. Это отдых учительский, который нужно обеспечивать нормально. Потому что идёт профессиональное выгорание, и учитель, которому надоело всё, не будет…

Е.ВОЛГИНА: А с учителем как с врачом — ты давал клятву: врач — Гиппократу, учитель, не знаю, кому давал клятву.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Понятно.

Е.ВОЛГИНА: Сдался в рабство.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Да, соответственно. Главное, чтобы кровью не подписывал. И обеспечение, особенно для мужчин-учителей, молодых мужчин-учителей, у которых семьи, вопрос квартиры…

Е.ВОЛГИНА: А женщины что?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Нет-нет…

Е.ВОЛГИНА: Сейчас сформулируйте, пожалуйста.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Сформулирую точно.

Е.ВОЛГИНА: А то прямо на грани…

Б.ЧЕРНЫШОВ: От мужчины в обществе намного больший запрос на обеспечение семьи есть.

Е.ВОЛГИНА: Так надо, чтобы учителя были равноправны или всё-таки мужчина ровнее?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Слушайте, конечно, здесь вопрос не про равных или про что-то ещё. А вопрос про то, что надо учителей поддерживать — и женщин, и мужчин. Я говорю, просто в обществе особый как бы запрос на то, что свою семью содержит мужчина, это для него ключевое и важное значение. В особенности, знаете, где директора школ мужчины.

Е.ВОЛГИНА: И что с ними?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Это Сибирь, где в некоторых школах нет нормального отопления, и им приходится топить школу дровами. Поэтому их директорами делают.

Е.ВОЛГИНА: А женщина гвоздь не забьёт что ли или что?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Нет, женщина наша и коня на скаку остановит, и в горящую избу войдёт. Но здесь всё равно эти особенности нужно принимать во внимание. Поэтому ещё раз повторяю, это деньги, зарплата и обеспечение вот такими социальными моментами, жильём и так далее.

У нас да, сегодня действует на селе ряд программ поддержки учителей, «Земский учитель», со стороны медицины «Земский доктор». Но всё равно этого недостаточно, мало, и люди ждут, пока закончится этот срок отработки, чтобы затем…

Е.ВОЛГИНА: Отправиться в другой регион уже.

Б.ЧЕРНЫШОВ: …отправиться в другой регион.

Е.ВОЛГИНА: Ну, хорошо. Борис Александрович, можно ли сравнить, может быть, исторически, когда учителя были другими или к ним отношение было другое? Потому что послушать, простите, людей, которые родились в середине 50-х, или даже послушать людей, которые родились ещё раньше, бабушек, дедушек и прочее, они тоже всяких ужасов про своих учителей расскажут. Потому что как бы не было идеального положения, каждый выживает как может: кто-то дружит с директором, кто-то ни на что не обращает внимания, кто-то меняет сферу деятельности. Почему государству не удаётся унифицировать эту сферу?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Смотрите, обращаясь к истории, в царское время зарплата учителей была очень высокая. На учительскую зарплату можно было и снимать себе квартиру в крупном городе, и обеспечивать семью высокого качества продуктами питания, и одевать, обувать всех.

В Советском Союзе немножко другой формат был. Учителям очень много давали, помогали, но и статус был другой у учителя.

Е.ВОЛГИНА: Какой?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Учитель в общественном сознании всегда был больше, чем, наверное, любая другая профессия. Это был человек, который передаёт тот или иной опыт от поколения к поколению. Даже в 90-е годы, вспоминаю, как я учился в школе, ряд учителей ещё советской закалки — это всегда были больше, чем учителя.

Е.ВОЛГИНА: Мы с вами тогда подходим к важной вещи. Государство само сформулировало, чего оно хочет от учителя, и самое главное — чего оно хочет от того же самого школьного образования по итогу? Государство само сформулировало?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Да, государство формулирует в ряде нормативно-правовых документов, есть концепция развития, она недавно была абсолютно принята, концепция развития педагогического образования.

Е.ВОЛГИНА: И чего там?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Разные форматы, каким должен быть учитель, какие компетенции он должен получить в педагогическом университете, чтобы их транслировать.

Е.ВОЛГИНА: Это средства. Цель какая?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Но это всё мало. Потому что у нас общество сильно поменялось за эти годы. На самом деле государство сегодня должно, мне кажется, больше в общественном пространстве говорить об учителях, давать, знаете, такие пропагандистские моменты, связанные с поддержкой учительской профессии, с защитой учителей.

Е.ВОЛГИНА: То есть сделать эту профессию престижной.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Конечно. С рассказом о том, что вообще значит учитель для нашего государства. Мы все знаем, что для нашего государства значит профессия блогер, потому что об этом очень много рассказано, маркетолог, та или иная популярная…

Е.ВОЛГИНА: А надо привлечь маркетологов и блогеров к раскрутке учителей.

Б.ЧЕРНЫШОВ: К раскрутке учителей, да. И звёзд туда ещё.

Е.ВОЛГИНА: В итоге… То есть проблема как бы, и мы с вами тоже на эту тему говорили: была царская Россия — была задача у среднего образования определённая, чтобы был всеобщий ликбез и так далее. Началось в начале XX века. Потом был советский период, формулировали принципиально нового человека, человека советского и так далее.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Нужен был человек, который воспитает.

Е.ВОЛГИНА: Фундаментальные знания и прочее, прочее, прочее. Были отдельные ответвления в виде Макаренко и прочих. Но. Потом, в 90-е годы, вообще никто никого не трогал. Чего хотите, на каких учебниках, учите что хотите. Сейчас уже двадцатые годы и до сих пор, как кажется, можем ФГОСы и прочее менять сколько угодно, но по факту, что мы хотим в 18 лет от этого человека, мне кажется, государство не сформулировало.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Ну сейчас начинается формулирование этого всего через ряд определённых процедур. Во-первых, у нас сейчас создаётся профессионалитет в школах. То есть государству сейчас нужны рабочие профессии, профессионалы, которые…

Е.ВОЛГИНА: Типа ОПК что ли?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Ну да, по большому счёту, те ребята, которые уже при выходе из школы могут себя на рынке труда презентовать как человек, который может руками что-то сделать. Вот он тебе, готовый специалист в области… не знаю, будущий слесарь, будущий токарь. Вот такие базовые навыки у тебя уже при выходе из школы есть. Да, это определённое возвращение к советским историям, которые были. Но это ключевые возможности сегодня, которые создаются для того, чтобы уже человек, пришедший в университет, особенно технические специальности… Ведь мы видим, что из года в год идёт определённое вытеснение и по бюджетным местам, и по самим университетам, где гуманитарные замещаются техническими.

Е.ВОЛГИНА: Борис Александрович, вы знаете, мне кажется, честно говоря, что проблема современного школьного образования, она в формулировании единственной цели: у нас подушевое финансирование, школа существует за счёт того, что она старается как бы вырастить больше олимпиадников, гимназистов, вот этих гениальных абсолютно…

Б.ЧЕРНЫШОВ: Успешных людей, которых можно посчитать.

Е.ВОЛГИНА: Которых можно посчитать и за это получить деньги. А некоторые учителя с большим опытом, с большим стажем, имеющие международный авторитет, если он сейчас важен, они говорят, что как раз заточка под это — эта история довольно как бы сложная и, наверное, ненужная. Потому что не эти 100 человек будут решать какие-то глобальные вопросы.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Ну да.

Е.ВОЛГИНА: Страна намного сложнее, вот в чём дело.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Это как, знаете, аналогия со спортом высоких достижений.

Е.ВОЛГИНА: Ну да.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Если мы будем в спортивных школах готовить только олимпийских чемпионов, то мы подготовим порядка пары тысяч за всё время.

Е.ВОЛГИНА: Которых спишут в 30 лет, потому что они уже стали как бы инвалидами.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Да. Да, действительно, эта проблема сегодня существует. Потому что мы долгое время ориентировались на всероссийские олимпиады.

Е.ВОЛГИНА: Так и сейчас это есть.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Нет, сейчас немножко переход идёт в другую сторону, здесь очень успешен опыт «Сириуса», который через свои программы сейчас свой опыт транслирует в регионы. Появляются выездные, мобильные истории, связанные с тем, что в район можно приехать, рассказать, посмотреть, поработать с талантливой молодёжью, там посмотреть…

Сейчас, кстати, министерство просвещения проводит политику уже последние пару лет, пока ещё результатов не так много, но их и ожидать нельзя за один год, это поддержка школ с невысокими результатами, ШНОРы называется. То есть разработана специальная методика для тех школ, которые не самые успешные.

Е.ВОЛГИНА: Успех чем определяется?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Там есть целая комплексная оценка.

Е.ВОЛГИНА: Как вы это понимаете? Не надо нам брать чиновников, которые на КИПиА заточены, лишь бы у них не было никакой ответственности, они ни за что не несли, они зарплату за это получают. Как вы это формулируете?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Лично я оцениваю: это счастье ребёнка, который закончил образовательное учреждение.

Е.ВОЛГИНА: Сказал: слава богу, этого больше в жизни моей не будет.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Да-да, типа того. Но при этом счастье, он себя ощущает, что он получил необходимое количество знаний и навыков в той или иной школе, либо потом перейдя в СПО. Он понимает, что, окончив школу и перейдя на следующий этап либо в СПО, либо в вуз, ему хватает тех знаний, которые он получил, для того, чтобы в дальнейшем нормально развиваться. И при этом, закончив образование, он сказал: я не иду в аспирантуру, я не иду в магистратуру, я не иду в университет, мне этого хватит на определённый промежуток жизни, когда я себе снова не захочу получать образование либо переподготовку, либо повышение квалификации.

Е.ВОЛГИНА: Вы уверены, что люди к 17-18 годам действительно… Вы давно общались вообще с подростками?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Конечно, недавно я общался, пару дней назад.

Е.ВОЛГИНА: С талантливыми?

Б.ЧЕРНЫШОВ: И с талантливыми. С талантливыми я общался дня четыре назад.

Е.ВОЛГИНА: Дня четыре назад. Хорошо. А просто с рядовыми школьниками или с детьми знакомых? Во многом проблема современных подростков в том, что, да, у них есть школа, их таскают на это ЕГЭ, потом им надо решить, куда они будут поступать, они заточены только под проходной балл. Во многом это становится определяющим в выборе вуза, потому что хватает или не хватает. А то, чем заниматься в жизни, ну простите, люди с двумя высшими образованиями и с красными дипломами совершенно спокойно открывает бизнес и делают реснички. Это показатель или нет?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Если этот человек доволен и счастлив — это показатель. В том числе и не только образования по той или иной специальности, но ещё и получение тех или иных навыков. Ведь университет сегодня (университет в глобальном смысле, не конкретные стены или конкретный адрес) это ещё и получение каких-то навыков общения, коммуникаций.

Ведь главное, чтобы человек был доволен и счастлив своей жизнью.

Е.ВОЛГИНА: Государству это надо?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Государству это очень надо.

Е.ВОЛГИНА: Чтобы этот человек был доволен и счастлив?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Конечно. Конечно. Если он будет недоволен и несчастлив, для государства это принципиальная опасность, что потом этот человек вышел на улицу и, так или иначе, выступал против государства.

Поэтому концепция счастья для каждого человека — это очень важно для сегодняшнего государства.

Е.ВОЛГИНА: Давайте звонки примем. Здравствуйте. Слушаем вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день вам, Евгения и вашему гостю. Очень интересно рассказывает он. Я хотела попросить его прокомментировать или обозначить свой ответ вот на какую позицию.

Вот по моему глубокому убеждению, дефицит педагогических кадров в региональных школах будет только нарастать. Как относится ваш гость к такой идее, в качестве пилотного проекта протяжённостью в пять лет сделать следующую вещь: выпускникам педагогических вузов сразу после получения диплома предлагать распределение в региональные школы с предоставлением жилья, которое после десяти лет или пяти, это определится…

Е.ВОЛГИНА: Будут передавать в собственность. Понятно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Переход его в частную собственность. Хорошее, качественное жильё, по определённым нормам и так далее.

Е.ВОЛГИНА: Спасибо большое. Способ удержать учителя.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Да, я даже скажу больше. Спасибо, во-первых, за вопрос, очень хороший вопрос. Я вам даже скажу, что сейчас есть программы, по которым на третьем-четвёртом курсе ребята, студенты педагогических университетов, приходят в школы. Они там помогают, где-то и как тьюторы, где-то как помощники учителей, где-то помощники директоров по воспитанию. Но заканчивается всё тем, что они…

Е.ВОЛГИНА: Выгорают через полтора года.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Нет-нет, не выгорание даже. Они поработали в школе, всё замечательно, они получили диплом свой, они даже пришли снова в школу, один-два года отработали и уходят из школы. И в некоторых регионах есть, кстати, программы такие поддержки — и жильё дают, и что-то ещё.

Здесь вопрос ощущения, то, о чём я говорил. Вы, Евгения, смеялись над этим, это ощущение удовлетворения и счастья у человека, который работает в той или иной профессии.

Когда он сталкивается с тем, что его начинают, этого учителя, травить, не знаю, ученики, родители этих учеников, говорить, что вот он такой плохой, такой, сякой, пятое, десятое и учит вообще по-другому, «а вот нас в своё время учили совершенно иначе, и счастье было у нас», тогда он уходит. Здесь вопрос защиты интересов учителей.

Я, когда рассказывал о трёх позициях, это вопрос статуса. Вот этот статус для учителя крайне важен, чтобы он ощущал себя комфортно в системе координат. Поэтому нам нужно сегодня…

Е.ВОЛГИНА: Это росчерком пера не делается.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Безусловно. Поэтому я и говорил и о передачах, мы тоже посмеялись над этим, что блогеры…

Е.ВОЛГИНА: С маркетологами придумывают. Нет, подождите, сами грамотные учителя, безусловно, есть, которые выстраивают работу с детьми, их обожают, любят, приходят в школу только ради них, даже кто-то, не знаю, прописки покупает, ну что-нибудь такое. Но проблема в том, что, во-первых, с одной стороны, инициатива может быть наказуема, эти учителя думают.

А с другой стороны, действительно есть как бы вопрос следующий для директора, как мне кажется: школа — это предприятие, которое должно работать и никакого ссора из избы выноситься не должно, поэтому да, проще согласиться с родителем, чтобы он не начал раздувать, потому что он скажет, «да у меня муж прокурор такого-то района»… Я просто привожу пример.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Да, да, вы верно говорите.

Е.ВОЛГИНА: И в итоге есть другая крайность — учитель теперь царь и бог. Значит, у нас возникает ситуация: а что, дети становятся бесправными?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Нет, дети не становятся бесправными абсолютно. Смотрите, здесь вопрос… Ведь школы у нас подчиняются не министерству просвещения, а региональным органам исполнительной власти в сфере образования.

Е.ВОЛГИНА: РОНО, ГОРОНО, да.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Ну не РОНО, ГОРОНО, а департаментам и министерствам региональным. Здесь тоже работа вот этой системы власти в образовании должна очень быть отточенной, калиброванной. Потому что, если этого не будет, тогда будут перекосы, и мы с этими перекосами ничего поделать абсолютно не сможем.

Е.ВОЛГИНА: Просто вспоминать опять исторические какие-то аналогии или даже сравнивать систему, например, высшего образования в Европе, всё равно это придётся делать, так или иначе, институт во многом — это место, где есть люди с разными абсолютно политическими взглядами. В Америке, вы знаете, кружок троцкиста, кружок сталиниста, это всё есть. То есть определённая свобода есть. И тем самым это как бы встраивается в систему образования.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Но не в школах.

Е.ВОЛГИНА: Я говорю про высшее образование. Это встраивается в систему образования и прочее, прочее, прочее. И сами учителя, сами педагоги, они тоже как бы способствуют, видимо, формированию вот этой определённой доктрины или взглядов, или это всё в комплексе.

У нас, в силу обстоятельств, есть стремление к унификации.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Да, абсолютно верно. Абсолютно верно эта история.

Е.ВОЛГИНА: Поэтому, когда вы говорите про свободу самовыражения, счастье и прочее, ну… для всех разное вообще.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Нет, я говорил про именно счастье человека. Ведь счастье человека из разных факторов складывается. Да, тяжело в нашей стране выстроить свободу самовыражения, но при этом лучшие практики школьные нужно транслировать на всю страну и сейчас это происходит. Здесь очень важно. Но при этом два диктата, которые остаются, это диктат, с одной стороны, директора школы, который уничтожает любое инакомыслие, а с другой стороны, ему важно, чтобы он оставался именно вот этим царём. Не учитель даже царь и бог, а именно директор — царь и бог, потому что, если он себя не будет таким ощущать, он будет выживать этого учителя, более успешного, хорошего и замечательного, всеми способами. И здесь государство должно защищать.

Е.ВОЛГИНА: Борис Чернышов с нами, зампред Госдумы, партия ЛДПР.

Короед пишет: «Дочка осознанно пошла учиться в мединститут в Москве, бюджетный не получилось — очень большой конкурс. Пошли в платный. Бюджетных мест стало меньше. Вопрос: если там так мало платят, почему такой бешеный конкурс и на учителей, и на врачей»?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Ну, на учителей не такой бешеный конкурс. А на врачей, действительно, сегодня медицинские университеты бьют рекорды по количеству абитуриентов на одно бюджетное место. Причём даже уже не просто классические университеты. У нас есть ряд университетов… ну, классические медицинские университеты в Москве. Ещё есть ряд университетов, где либо «Лечебное дело» открыли специально…

Е.ВОЛГИНА: Факультет.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Направление подготовки, да. Либо вообще какие-то… в РУДН есть вообще свой определённый медицинский центр, где готовят специалистов.

Е.ВОЛГИНА: Медфакультет там есть, да.

Директоров школ при этом и заодно ещё главврачей впервые обяжут декларировать расходы. Поправки потенциально затронут более двух тысяч граждан России. То есть как бы искать миллиардеров будут среди директоров или школ…

Б.ЧЕРНЫШОВ: Подпольных.

Е.ВОЛГИНА: Или садов «Ромашка».

Б.ЧЕРНЫШОВ: Не, ну подпольных только.

Е.ВОЛГИНА: Кто? Корейко, что ли, среди них?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Где затесался где-то между директором школы и главврачом. Истина где-то рядом, Скалли и Малдер должны искать.

Е.ВОЛГИНА: Вам не кажется это странным?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Мне кажется, это очень странно.

Е.ВОЛГИНА: Странно.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Мне это, безусловно, кажется странным. Тем более декларациями особо никто и никого нигде не находил, что называется. Декларацию составляет не какой-то надзорный орган, который смотрит на них.

Е.ВОЛГИНА: Один из ваших коллег объяснил нам логику этого документа в том, что родителям хочется справедливости, и поэтому они как будто бы будут сидеть на сайтах и…

Б.ЧЕРНЫШОВ: Конечно.

Е.ВОЛГИНА: Соответственно, мониторить. Но, с другой стороны, и так про учителей определённых или там про директоров школ все всё прекрасно знают.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Все всё знают.

Е.ВОЛГИНА: Это большая коммунальная квартира.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Конечно.

Е.ВОЛГИНА: И плюс — что, от этого законопроекта прекратятся поборы на шторы?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Это первое. Второе: кто будет заполнять, что называется, эти декларации?

Е.ВОЛГИНА: Сами. Расход. Чеки будут приносить из «Ашана».

Б.ЧЕРНЫШОВ: Всё чётко, да. Вот сами они это будут делать руками каких-нибудь учителей, особенно, которые… Марьпетровна, ну, ты же разбираешься, ты же у нас право ведёшь, ну-ка, сядь-ка мне… Или там: ты экономику же ведёшь, что ты сидишь ведёшь-то? Когда ты будешь заполнять мне, собственно говоря, декларацию?

То есть это такая история… тем более смотрите: декларация — это же вся вещь, огромный массив данных, там сколько более двадцати тысяч у нас школ, плюс ко всему медицинских учреждений…

Е.ВОЛГИНА: Плюс детские сады.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Детские сады, ну, это вообще к ночи вспоминать не надо.

Е.ВОЛГИНА: А там про это сказано тоже.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Я понимаю, но время-то всё-таки клонится к вечеру.

Е.ВОЛГИНА: Так.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Вот. И кто этим будет сидеть заниматься, анализировать — я знать не знаю.

Е.ВОЛГИНА: А главное, что считать… нет, а что считать сверхрасходами и что считать в норме? Ну, скажут: а вот у тебя люксовые часы, он скажет: а я на Aliexpress за 300 рублей купил.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Первое. Во-первых, да. А во-вторых, условно директор школы, особенно, какой-нибудь молодой, приехал в какой-нибудь там район и купил себе дом на помощь там… свёкор-свекровь, мама-папа, тёща-тесть скинулись и купили дом. Это что у нас значит, его надо уволить за это?

Е.ВОЛГИНА: А там будут проверять ещё родственников ближайших.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Да, это будет всё проверяться, это первое. Знаете, с муниципальными депутатами такая же история была.

Муниципальных депутатов какого-нибудь там района Елань-Коленово в Воронежской области, их тоже обязали сдавать эти декларации. Закончилось всё тем, что люди не хотят идти в муниципалитеты, потому что в муниципалитетах…

Е.ВОЛГИНА: Конечно.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Они в этих муниципальных советах не получают ни копейки, там получает только глава этого совета.

Е.ВОЛГИНА: Слушайте, правкомиссия…

Б.ЧЕРНЫШОВ: И они перестали ходить на выборы.

Е.ВОЛГИНА: Правительственная комиссия одобрила, а значит, с вероятностью 85% Государственная дума примет этот законопроект.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Я не знаю, я лично голосовать «за» не буду этот законопроект. Если меня поддержат наши радиослушатели и напишут мне «ВКонтакте» — Борис Чернышов, или в Telegram-канале — ЧЕРНЫШОВ Z, я с большим удовольствием голосовать за это не буду. Потому что мне кажется, это излишняя норма для директоров школ.

Я вчера участвовал в дискуссии, мы разговаривали о московских школах — мол, там супербогатые директора. Я послушал — ну да, действительно, есть там обеспеченные люди.

Е.ВОЛГИНА: Ну.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Но мы-то говорим не только про Москву, а про всю Россию.

Е.ВОЛГИНА: Так нет, послушайте, даже если этот человек… допустим, это какая-то крутая школа, где он получает 500 тыс. рублей, но это образовательный кластер, и это Москва.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Да, да, огромный.

Е.ВОЛГИНА: Или он руководит этим кластером, и при этом он должен получать что — три рубля, и ходить в какой-нибудь робе или что?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Безусловно. Логика такая, логика такая. Там ещё есть люди в этих школах, которые помогут, всё сделают. А вот в каком-нибудь Забайкальском крае, где-нибудь в дальнем районе малокомплектная школа. И директор должен будет, согласно этой антикоррупционной норме, сидеть и заполнять этот документ, эту декларацию. Мне кажется, это привет.

Е.ВОЛГИНА: Это не то, говорите вы.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Мне кажется, да.

Е.ВОЛГИНА: 73-73-948 — телефон прямого эфира.

Есть ещё один сюжет: это Минобрнауки, которое не поддерживает идею введения возрастного ценза для абитуриентов. Это, видимо, по мотивам вот этой странной семьи…

Б.ЧЕРНЫШОВ: Девочки. Из МГУ.

Е.ВОЛГИНА: Где там ещё мальчика собираются, да, куда-то переводить.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Ещё мальчик?

Е.ВОЛГИНА: Там уже мальчик ещё готов тоже поступить куда-то.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Все готовы.

Е.ВОЛГИНА: Да.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Давайте их примем.

Е.ВОЛГИНА: Куда?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Куда-нибудь.

Е.ВОЛГИНА: Зачем?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Чтоб успокоились.

Е.ВОЛГИНА: Подождите, там вопрос ещё… детские психологи уже высказывались на этот счёт.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Это была шутка.

Е.ВОЛГИНА: Но Минобрнауки не поддерживает идею введения возрастного ценза для абитуриентов. При этом, с вашей точки зрения, давать возможности, скажем так, менять принцип приёма людей в высшие учебные заведения нужно ли? Что показывает практика единого госэкзамена? Мы знаем, что ряд топовых вузов вправе вводить свои профильные предметы.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Ну, они не торопятся.

Е.ВОЛГИНА: Не, ну некоторые есть.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Некоторые есть, но большинство из этих университетов не торопятся. Объясню, почему. Потому что когда у тебя появляется возможность самолично принимать какие-то вступительные экзамены, особенно, если это крутой университет, ректор, если у этого ректора есть жёлтый телефон правительственной связи.

Е.ВОЛГИНА: Так. Конечно.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Ему звонят: у меня суперталантливый ребёнок, который так сильно переволновался на ЕГЭ…

Е.ВОЛГИНА: На 23 балла.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Что ну как бы не сдал, да. Ему потом… ну, человек уважаемый, где-то нужно — ладно, поддержим. А потом на первой сессии он «жи-ши» через «а» пишет, путая с «ча-ща». Ну, это такие же у нас моменты есть. И здесь, конечно же, Единый государственный экзамен в этом плане большой молодец, он определённую диспропорцию убирает, хотя есть огромные минусы у Единого государственного экзамена. Но здесь я не считаю, что нужно менять как-то особенно систему приёма людей в университеты. Мне кажется, если вот такие случаи с этой девочкой — это не просто единичные случаи, это там какие-то сверхъединичные случаи.

Е.ВОЛГИНА: Ну да. Ну, там доктрина определённая в семье присутствует.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Поэтому ради этого переписывать…

Да, но при этом у меня у самого в общежитии, в Высшей школе экономики со мной учился молодой человек, который в 15 лет поступил — нормально, всё у него хорошо сложилось.

Е.ВОЛГИНА: Не, ну 15 — не 8, согласитесь.

Б.ЧЕРНЫШОВ: 15 — не 8, да.

Е.ВОЛГИНА: 73-73-948, Виктор Михайлович, слушаем вас.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Слушаем, слушаем.

Е.ВОЛГИНА: Наденьте наушники. Алло.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день.

Е.ВОЛГИНА: Здравствуйте.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Знаете, я определённом смысле ветеран. Я старше обоих ваших собеседников.

Е.ВОЛГИНА: Прекрасно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я учился в советской школе, получил золотую медаль. Учился в элитном вузе в нашем, работал за границей. Я не чувствовал никакого комплекса, я работал с американцами с англичанами. У меня образование было лучше. Меня звали туда.

Почему нельзя восстановить советскую систему? Что это за безобразие, когда у нас в регионах разные программы, разные зарплаты, разное положение учителей? Это выгодно только тем, кто хочет оставить страну в качестве сырьевого придатка, потому что они ни на что больше не способны.

Е.ВОЛГИНА: Понятно. Принято.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Видите, я, кстати, говорил про счастье. Вот человек работал на равных с англичанами, с французами, и не чувствовал никаких комплексов, ничего плохого.

Е.ВОЛГИНА: А кто, думаете, чувствует кто-то?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Я говорю о том, что вот реализация. То, о чём я говорил: человек себя чувствует счастливым, потому что может себя реализовать, свои какие-то желания, связанные с работой.

Е.ВОЛГИНА: Ещё немножечко, Борис Александрович, простите, но я подумаю, что вы какие-нибудь марафоны в запрещённых соцсетях решите продвигать.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Да? Ну, давайте попробуем.

Е.ВОЛГИНА: Потому что у вас очень много про счастье.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Давайте попробуем. Будем продвигать для учителей. «Счастливый учитель».

Е.ВОЛГИНА: Марафон для счастья. Счастье не в деньгах, говорите вы, и всё.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Счастье во многом вообще у нас.

Е.ВОЛГИНА: Так.

Б.ЧЕРНЫШОВ: И марафон я пробегу, кстати.

Е.ВОЛГИНА: Нет, я говорила про марафоны другие.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Я знаю, о чём, я понимаю, о чём.

Е.ВОЛГИНА: Вот, смотрите. «Директора в Москве хорошо получают, не менее 300 тыс.», — 530-й говорит. Ну, я не знаю, сколько он — 30 тыс. должен получать?

«А потом они учиться не могут, их выгоняют, начинаются проверки в сторону института», — говорит Джекпот.

Хорошо, это к вопросу ценза. Есть ещё такой момент: в социальных сетях и СМИ сейчас обсуждают законопроект о внесении изменений в Семейный кодекс. Это же тоже воспитание: семья, школа и так далее.

Помимо всего прочего подразумевается презумпция добросовестности родителей, то есть как бы родитель априори…

Б.ЧЕРНЫШОВ: Прав.

Е.ВОЛГИНА: Прав, да. И, например, вводится понятие временной меры защиты ребёнка, например, лишают подростка возможности лично обращаться в суд для защиты своих прав. В общем, история следующая. Важно понимать для государства, что оно хочет, когда ребёнок оканчивает школу, каким он видит этого человека. И самое главное — как государство видит семью, что это такое.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Мне кажется, государство видит семью как чёрный ящик.

Е.ВОЛГИНА: То есть не видит.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Не видит семью. Потому что не дай бог в эту семью ввязаться, потом, что называется, проблем не оберёшься. Ведь мы… опять же, не к ночи будет вспомнен Малахов. На чём большинство его передач, не большинство, но львиная доля построена? На критике системы опеки в Российской Федерации: кто-то кого-то отобрал, кто-то в чью-то семью вмешался, а на самом деле всё не так, как вы все подумали, и мы все, в принципе… Ну, побил меня, что называется, жена или муж меня там отлупил… не конкретно меня, а героя какого-то передачи. Ну, были проблемы, но сейчас-то они решены. А тот или иной чиновник из опеки, забрав из этой семьи ребёнка или что-то сделав, уже становится автоматически виновным во всех проблемах.

Е.ВОЛГИНА: Нет, он идёт по пути наименьшего сопротивления. Потому что если с этим ребёнком в этой семье что-то случится, то уже будут вопросы к опеке.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Я согласен на 100%, поэтому я и говорю: государству легче видеть семью как чёрный ящик. Как говорится в экономической модели, в которую входят какие-то ресурсы, и оттуда выходит какой-то продукт.

Поэтому и многие истории сегодня автоматически настраиваются в системе государственных услуг, чего-то ещё. Когда не влезает в кейс конкретной семьи. Просто отвечаешь определённым признакам — вот тебе через сайт госуслуг пришла та или иная мера поддержки со стороны государства.

Е.ВОЛГИНА: 73-73-948 — телефон прямого эфира.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Я так попытался объяснить.

Е.ВОЛГИНА: У нас просто формулируется, мы понимаем, что у нас формулируется идея, что у нас консервативные ценности, у нас семья и так далее, и тому подобное. Но государство ничего не может сделать с тем, что у нас очень много разводов.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Да.

Е.ВОЛГИНА: Ну. Оно что-то может сделать? Не знаю, запретить разводиться. Ну, это бред.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Я и говорю.

Е.ВОЛГИНА: А оно идёт по пути наименьшего сопротивления.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Я и говорю: чёрного ящика. Если мы начинаем вмешиваться в историю, что вот мы сейчас же запрещаем разводы, то мы начнём получать какие-то истории, связанные с трагическими исходами. Как вот была ситуация с женщиной, которой там что-то с руками, помните…

Е.ВОЛГИНА: А, Грачёвой руки отрубил-то? Да. Но там не запрещали развод, там просто мстительный бывший муж был.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Не в том плане, но всё равно. Влезая в эту очень тонкую грань, можно получить трагедию, которая будет шокировать очень многих.

Е.ВОЛГИНА: 73-73-948. Вопросов много. Видимо, тема семьи взбудоражила тоже.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Важная тема.

Е.ВОЛГИНА: Слушаем вас, алло.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Андрей, Москва.

Е.ВОЛГИНА: Пожалуйста.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Слушайте, вот только что звонил вам мужчина, который говорил, что он очень возрастной. Задал вопрос, который меня тоже волнует, и я не услышал ответа на него. Почему не вернуть стандартную советскую систему образования в школах?

Е.ВОЛГИНА: Давайте начнём с того, на что была заточена советская система, и почему она не подходит нам сейчас. Я так сформулирую.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Я скажу так, что я не могу ответить, почему она не подходит сейчас, потому что она подходит сейчас во многом, советская система. Да, её нужно дополнить определёнными вещами, потому что технологии не стоят на месте сегодня. И, конечно, технологический комплекс в образовании дополнять советский нужно. Но система воспитания, система подготовки кадров учителей, система подготовки кадров в специальном СПО, — это было всё правильно сделано. И, по сути, сейчас через систему профессионалитета, это называется, переупаковывается немножко по-другому, через ряд других вещей мы и возвращаемся ко многим таким стандартам.

Е.ВОЛГИНА: Но критики, например, критики советской системы образования, они на что напирали? На то, что отсутствовало понимание связи полученных знаний с повседневной жизнью; преобладали зубрёжки, например, над осмыслением; была некая, кто-то скажет, «атмосфера авторитаризма» и так далее: есть только моё мнение, и другого мнения быть не может.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Да, да.

Е.ВОЛГИНА: Если твоё сочинение не совпадает с моим мнением, получай тройку. Идеологизированность была гуманитарных предметов.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Верно, абсолютно так.

Е.ВОЛГИНА: Так.

Б.ЧЕРНЫШОВ: В общем, мы получили то же самое, что и было тогда — оставили самое плохое — но отодвинули самое хорошее: коллективизм, поддержку, командность вот эту.

Е.ВОЛГИНА: А вы на картошку поехали бы?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Поехал бы, мы ж ездили.

Е.ВОЛГИНА: Куда, в грязюку? В грязюке возиться?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Мы везде ездили, где только могли поехать. Потому что школа была не очень, на окраине Воронежа, не очень богатая. Мы далеко там уехать не могли. И красили, и подметали, и всё было абсолютно нормально.

В итоге оставили мы себе самое худшее, что вы там говорили про идеологизацию образования…

Е.ВОЛГИНА: Гуманитарных предметов, гуманитарных наук, да.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Гуманитарных предметов, про мнения. Да, мы сейчас просто получили немножко другое: из одного учебника по истории мы получили тысячу учебников по истории, которые долгое время никак не контролировались. Сейчас это, конечно, всё пересматривается. Из хороших вещей мы оставили очень мало. А вот самое такое не очень хорошее мы себе взяли.

А зубрёжка… ну, Единый государственный экзамен — это, конечно же, ни секунды не про зубрёжку.

Е.ВОЛГИНА: А про что?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Это была такая в кавычках.

Е.ВОЛГИНА: А-а… в смысле, что это зубрёжка.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Это та же зубрёжка. Вообще любой экзамен в классической европейской системе образования — это определённая зубрёжка того или иного материала, который получен. Потому что он оценивается по установленным и признанным сообществом критериям.

Е.ВОЛГИНА: Смотрите, на сайте kremlin.ru…

Б.ЧЕРНЫШОВ: kremlin.ru. Хороший сайт.

Е.ВОЛГИНА: kremlin.ru. Написано, что призвана обеспечить система образования.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Целостной.

Е.ВОЛГИНА: «Системой образования надлежит обеспечить равный доступ молодых людей к полноценному образованию, независимо от материального достатка семьи, места проживания, национальной принадлежности, состояния здоровья; использовать свои возможности для социальной защиты детей-подростков, лишённых попечения родителей», и так далее.

Отвечает нынешняя система этому, или не без огрехов?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Конечно, не без огрехов. Невозможно одинаково готовить ученика к экзамену. Условно даже не к экзамену, скажем так. К окончанию образовательного учреждения, особенно школы, в посёлке каком-то дальнего региона с такими же возможностями, как в центре города Москвы с нобелевскими лауреатами, которые иногда преподают в школах, делают открытые уроки или что-то.

Невозможно это сделать. Потому что совершенно другой доступ к технологиям, другой доступ к знаниям, к библиотекам, к чему-то ещё.

Е.ВОЛГИНА: «Почему в современную школу пихают религию?», — Неёл спрашивает. «В учебнике четвёртого класса Сергий Радонежский» и так далее, и тому подобное. Вот этот предмет «Религиозная культура» или что-то?

Б.ЧЕРНЫШОВ: «Основы религиозной культуры».

Е.ВОЛГИНА: «Основы религиозной культуры и светской этики».

Б.ЧЕРНЫШОВ: Я не вижу ничего плохого, потому что религия во многом переплетена с той же историей, с вещами, связанными с ценностными ориентирами. И я лично выступаю «за».

Е.ВОЛГИНА: Нет, в рамках изучения, например, естествознания или истории, где бы описывалась роль христианства, ислама и так далее — это один разговор. А здесь же претензии именно в том, что как бы родители некоторые считают, что есть определённое навязывание государства религии. Хотя у нас по Конституции государство и церковь разделены.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Опять же, что считать навязыванием? Если рассказ про Сергия Радонежского, про его влияние… я не считаю, что это навязывание. Я не считаю, что это что-то плохое. Наоборот, мне кажется, это дополняется мировоззренческая картина. Просто как ты смотришь на это. Я выступаю «за».

Е.ВОЛГИНА: Как вы видите тенденцию — всё равно стремятся сразу после школы поступить в институт хоть в какой-то?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Нет.

Е.ВОЛГИНА: Или вот это допущение, как в английском языке gap, вот этот год, когда…

Б.ЧЕРНЫШОВ: Gap year.

Е.ВОЛГИНА: Gap year, когда год совершенно спокойно дети могут находиться в поиске.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Слушайте, такая возможность есть, но, мне кажется, она не для нашей системы образования, подготовки кадров.

Е.ВОЛГИНА: Почему?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Просто она не будет понята обществом, потому что общество в целом будет ощущать, что «ничего себе, лоботряс ходит, шатается целый год».

Е.ВОЛГИНА: Может, он на работу пошёл.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Пошёл бы учиться и работать. Если на работу, он пойдёт на работу, тогда с большой долей вероятности он дальше учиться не пойдёт. У нас, мне понравилось, исследование проводил один университет: если ученик не поступает туда, куда он хочет с самого начала, допустим, в какой-то университет, с вероятностью 80% он никогда туда больше не будет подаваться. Он смирится либо с тем, что он пошёл в другой университет, на другую специальность, либо с тем, что он стал работать, ему уже понравилось. Это просто научный факт.

Е.ВОЛГИНА: 73-73-948 — телефон прямого эфира. Да. Так. «История уже перешла в разряд точных наук, с чего бы это был единственный учебник?», — говорит Роман Иванович. В чём проблема, что разные учебники были, а потом решили унифицировать этот вопрос?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Ну, потому что во многих учебниках писалась откровенная дрянь и абсолютный идиотизм. Когда на Сталинградскую битву никакого внимания не уделялось. Или, к примеру, вопросы, связанные с тем, что в некоторых учебниках обсуждалось, что победителями во Второй Мировой войне были страны Англия, Франция и Соединённые Штаты Америки, а Советский Союз вычёркивался либо ставился на второстепенные роли. Мне кажется, это не точная наука, но, мне кажется, с идиотизмом тоже надо бороться.

Е.ВОЛГИНА: Слушаем вас, здравствуйте. Алло. Алло! Ой, не хотите вы ничего говорить.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Скажите уже, пожалуйста.

Е.ВОЛГИНА: Я думаю, что там нехорошие вещи, у меня чуйка настроена на это.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Это неплохо.

Е.ВОЛГИНА: Здравствуйте, слушаю вас, Виктор. Алло. Пожалуйста!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Это Виктор 26-й.

Е.ВОЛГИНА: Да.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Благодарю за эфир.

Е.ВОЛГИНА: Пожалуйста.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ничего личного, только факты, а выводы делать вам.

Е.ВОЛГИНА: Ну.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Значит, в Подмосковье очень большое засилье иностранных, как говорится, ребят.

Е.ВОЛГИНА: И что?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Ну, вы меня поняли.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Мигрантов.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И они… да. И они, значит, насаждают свои, как говорится, законы.

Е.ВОЛГИНА: Какие законы?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вот вам пример. Значит, все в столовой сидят, кашу едят.

Е.ВОЛГИНА: Школа, школа!

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Он кашу бросил и сел на пол. Это очень плохо влияет на коллектив этого класса, так что это тоже…

Е.ВОЛГИНА: Поэтому всех надо поставить под линеечку. Всех надо поставить, все должны строем ходить, правда?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Я понимаю, о чём говорит на самом деле наш слушатель. Действительно, есть такие вопросы, поэтому школа должна быть свободна от… чисто светская этика, в которой правила едины для всех. Мне кажется, это важно очень сильно придерживаться.

Е.ВОЛГИНА: А зачем? Из принципа, чтобы все были одинаковы?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Нет, не из принципа и не для того, чтобы все были одинаковы, а должен быть определённый механизм выравнивания. Потому что для многих, знаете, эта среда — школьная среда, университетская среда — есть возможность увидеть просто…

Е.ВОЛГИНА: Кого?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Немного другой мир. Так же, как для ряда ребят попадание в армию есть возможность вырваться из определённого социокультурного слоя и посмотреть, что может быть и другое.

Е.ВОЛГИНА: Вырваться из социокультурного слоя — в смысле из безденежья, что ли?

Б.ЧЕРНЫШОВ: В том числе и это.

Е.ВОЛГИНА: А, это называется социокультурный слой. Ну, хорошо.

С вашей точки зрения, перенимание зарубежного опыта в плане того, как выстроена там система образования, нужна?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Какого именно?

Е.ВОЛГИНА: Я не знаю, вот у меня к вам вопрос.

Б.ЧЕРНЫШОВ: А я вам скажу так: мы делали это, у нас же были всякие «пизы», «тимсы», «талесы» — это такие исследования, которые были заточены под европейские и международные стандарты. И вот всё пошло по «пизе» в какой-то момент.

Е.ВОЛГИНА: Чего-чего?

Б.ЧЕРНЫШОВ: PISA, исследование такое было.

Е.ВОЛГИНА: Институт, в смысле, или что?

Б.ЧЕРНЫШОВ: Нет, это…

Е.ВОЛГИНА: Аббревиатура.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Да, это определённая аббревиатура. Называется так исследование.

Е.ВОЛГИНА: Понятно.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Исследовали они, по-моему, навыки в математике и точных науках для учеников с седьмого по девятый класс.

Е.ВОЛГИНА: И чем закончилось?

Б.ЧЕРНЫШОВ: В итоге закончилось тем, что это стало абсолютно политическим инструментом — показывать, какое у нас образование плохое в России.

Е.ВОЛГИНА: Расшифровывается, на всякий случай, Programme for International Student Assessment.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Вот-вот.

Е.ВОЛГИНА: С нами был Борис Чернышов — заместитель председателя Госдумы, партия ЛДПР. Борис Александрович, спасибо, ждём вас снова.

Б.ЧЕРНЫШОВ: Мне было очень интересно. Спасибо всем и каждому.

Е.ВОЛГИНА: Отлично. Русский язык дальше, про образование. Ещё новости, потом Юрий Будкин. До завтра, с вами увидимся завтра, да.