• Научный руководитель Гидрометцентра России, доктор технических наук, заслуженный метеоролог Российской Федерации Роман Вильфанд в программе «Умные парни» от 3 февраля 2025 года.

    15:00 Фев. 3, 2025

    В гостях

    Роман Вильфанд

    Научный руководитель Гидрометцентра России

    Е.ВОЛГИНА: 15:06 в столице. Радиостанция «Говорит Москва». У микрофона Евгения Волгина. Программа «Умные парни». И к нам пришёл Роман Вильфанд, научный руководитель Гидрометцентра России, доктор технических наук, заслуженный метеоролог Российской Федерации. Роман Менделевич, здравствуйте. 

    Р.ВИЛЬФАНД: Здравствуйте. Спасибо за комплимент. «Умный парень» пришёл.

    Е.ВОЛГИНА: Координаты эфира 7373-94-8 — телефон, СМС +7-925-8888-94-8, Telegram для ваших сообщений govoritmsk_bot, смотреть можно в Telegram-канале, YouTube-канале и в нашей официальной группе «ВКонтакте».

    Роман Менделевич, главный вопрос последнего месяца — чем объяснить всё-таки такой апрельский январь в нашей полосе? Что это такое, что мы наблюдаем? 

    Р.ВИЛЬФАНД: Каждый экстремальный эпизод, а январь действительно экстремальный месяц, потому что впервые за всю историю наблюдений на нашей риперной станции среднемесячная температура января стала положительной. Что является парадоксом, ведь у каждого свои ассоциации существуют. В Москве зима уж точно с отрицательной температурой. А тут впервые до положительных. Плюс немного, до +0,1–0,2, сейчас климатологи уточняют, но факт, что положительная.

    Объясняется это следующим образом. На самом деле, с конца осени, в январе особенно интенсивно, в центр Европейской России поступал воздух из самых южных акваторий Атлантического океана, из Средиземного моря и, как это сейчас ни прозвучи странно, даже с севера — но с севера Африканского континента. Там воздух генетически очень жаркий, он трансформировался, охлаждался по мере перемещения. Вот длительная, как говорят метеорологи, адвекция тепла привела к тому, что уникальный январь, особенно последняя пятидневка. Она полностью соответствовала по климату концу первой – началу второй декады апреля. Так что апрельская погода, мы все это ощущали.

    Е.ВОЛГИНА: Можно ли сказать, что это что-то экстремально аномальное или мы наблюдаем какой-то иной период жизни планеты Земля, и здесь нас ждёт ещё очень много пока что сюрпризов, но потом это станет нормой?

    Р.ВИЛЬФАНД: Да, мы действительно входим… тот факт, что январь стал тёплым месяцем в прямом смысле этого слова, уже говорит о том, что изменилось качество. На самом деле, переход через определённые пороговые значения действительно говорит о качестве. Скажем, человек до 16 лет и после 16 лет, всё, паспорт получает или не получает, имеет право голосовать или нет. Если январь стал тёплым, положительным, конечно, новое качество.

    Объясняется это вот каким образом. Ровно пять лет тому назад была близкая ситуация, аналогичная. Но всё-таки температура не перевалила через нулевую отметку. Среднемесячная температура января 2020 года была 0 градусов. Но в 2016 году температура была близка к нулевой, хотя и отрицательной. Вот это повторение, учащение событий, которые ещё лет 20 тому назад считались невероятными, экстремально маленькой вероятность этих событий была, они осуществились. Это значит, что происходит тренд, хорошо выраженный тренд повышения температуры. Этот тренд связан с глобальным потеплением, но особенно выражен в зимний период. Конечно же, это новое качество. Это говорит о том, что этот тренд будет продолжаться, все модели климатические на это указывают. Но тут ещё одна такая необычная вещь. Тренд будет, а вот на фоне этого тренда будет увеличиваться вариабельность, изменчивость, амплитуда погодных характеристик. Вспомните, пожалуйста, прошлогодний январь — холоднющий такой, снега много было. Так вот, наука климатология говорит о том, что тренд, безусловно, будет, будут всё чаще встречаться экстремальные события, которые мы сейчас переживаем. Очень тёплые месяцы — очень холодные. Тёплые будут встречаться чаще. И получается, что средние температуры, они будут складываться из этих экстремальных событий. То есть нормальной погоды будет всё меньше и меньше. Будет либо очень холодно, либо очень тепло.

    Е.ВОЛГИНА: Характерны ли такие необычные погодные условия и вот эти изменения только для отдельных, например, регионов нашей страны, если взять, или ситуация складывается в целом по России таким образом и в целом по миру?

    Р.ВИЛЬФАНД: Конечно, все национальные гидрометеорологические службы, мы объединены во Всемирную метеорологическую организацию, аналогичную статистику приводят абсолютно все службы. Глобальное потепление приводит к увеличению изменчивости погодных характеристик. Это факт неизбежный, и в климатических прогнозах это звучит как безусловное событие. Это характерно не только для нашей страны. Другое дело, что для умеренных и высоких широт Евразии глобальное потепление выражается более существенно, чем в целом по земному шару. В низких широтах — на экваторе, в тропиках — там тоже повышение температуры, но оно вот оно заметно статистически, а в наших широтах примерно в два с половиной раза скорость потепления выше.

    И я уж добавлю, чтобы закончить ответ. Нашей старушке планете всё-таки уже много — 4,5 млрд лет, и исследования в ледовых и многих других донных отложениях показывают, что температура была на 10 градусов и выше, чем сейчас, и ниже, чем сейчас. Но никогда не было такой скорости потепления. Скорость фантастическая. Во время жизни одного человека можно ощутить, как меняется климат — этого никогда не было.

    Е.ВОЛГИНА: Связано ли это с антропогенным фактором? Потому что одна из теорий многих метеорологов, климатологов, экологов связана с тем, что антропоцентризм наносит ущерб нашей планете и поэтому она так стремительно прогревается.

    Р.ВИЛЬФАНД: Это не просто связано, потепление обусловлено этим фактором. Да, именно антропогенное влияние, деятельность человека: химическая промышленность, металлургическая, цветная металлургия особенно, горнодобывающая промышленность и так далее, сельское хозяйство, оно интенсивно развивается. Именно эти сферы деятельности приводят к тому, что в атмосфере увеличивается концентрация парниковых газов, которые действуют как плёнка в парнике. Коротковолновая солнечная радиация, солнечная энергия легко проходит через эти газы — это двуокись углерода, метан, закись азота, некоторые другие газы. Кстати, водяной пар тоже относится к парниковым газам. Так вот, легко солнечная энергия проходит, а дальше уже отражённая от поверхности Земли, ослабленная уже не может преодолеть вот эту плёнку из этих газов. И получается, что энергия как мячик прыгает в нижних слоях атмосферы, и происходит потепление климата. Это самое главное. Есть такая организация, МГЭИК — Межправительственная группа экспертов по изменению климата, где оцениваются абсолютно все факторы, действующие, влияющие на динамику климата, абсолютно все факторы. Антропогенный фактор превалирует просто существенно, это самый главный фактор.

    Е.ВОЛГИНА: В связи с этими выводами учёных в 2015 году было принято решение о том, что надо подписать Парижское соглашение о климате, каждая страна берёт на себя определённые обязательства, вместе к 2050 году мы должны что-то сделать, иначе планета сильно прогреется и будет ещё больше катаклизмов, каких-то шоковых явлений на планете. Как вы в целом к этому документу относитесь, и есть в нём что-то толковое, что можно принять каждой стране, чтобы действительно интенсивность прогрева планеты снизить? Или это не более чем какой-то политический инструмент? 

    Р.ВИЛЬФАНД: Это, вообще говоря, событие. Парижское соглашение, подписанное в декабре 2015 года, действительно, событие. На моей памяти, я не политик, но всё-таки не помню, чтобы все страны без исключения подписали этот документ. Все правительства, все государственные структуры подписали. И дальше каждая страна действительно вырабатывает меры по предотвращению эмиссии этих парниковых газов.

    В нашей стране и указ президента подписан, и решение правительства. Они сводятся к тому, что к 2060 году должен быть достигнут так называемый нулевой углеродный баланс — сколько окиси углерода (это главный парниковый газ) поступает в атмосферу, такое же количество должно поглощаться. И тут целый ряд мер приняты, и в области сельского хозяйства, и лесопосадок, и энергоэффективные производства и так далее. И каждая страна сейчас стремится выполнить эти обязательства.

    Вот Соединённые Штаты сейчас вышли из этих соглашений. Но я напомню, сейчас второй приход президента Трампа на эту должность, в первый срок он тоже отказался, вышел из соглашения, но все меры выполнялись, государство выполняло, хотя он вышел из соглашения.

    Я думаю, что если все эти меры будут выполняться, и к 2060 году всё-таки будет достигнут углеродный баланс, конечно же, температура всё равно будет повышаться, потому что накопленного парникового газа очень много, но скорость уменьшится, а в этом главная задача.

    Е.ВОЛГИНА: Всё-таки скорость увеличилась потому, что у нас был период индустриализации в начале XX века, а потом по нарастающей антропогенный фактор нарастал?

    Р.ВИЛЬФАНД: Совершенно верно. Парниковых газов, естественно, много, около 300, там 340 единиц. Сейчас — 415. Эта увеличившаяся доля является антропогенной. Если бы не было парниковых газов, на нашей Земле температура была бы примерно на 27-30 градусов ниже, и была ли возможна жизнь, неизвестно. Но вот дополнительные парниковые газы, к сожалению, приводят к тому, что температура очень сильно растёт, и это проблема огромная.

    Е.ВОЛГИНА: Роман Менделевич, но если взять Российскую Федерацию… Российская Федерация, насколько я понимаю, далеко не главный эмитент парниковых газов на планете, главные это всё-таки китайцы, потом американцы, по-моему, они делят первое-второе места. Но какова роль России в плане того, чтобы, например, способствовать тому, чтобы Земля не прогревалась так быстро? У нас всё-таки очень много леса, который производит большое количество кислорода.

    Р.ВИЛЬФАНД: Евгения, с вами очень приятно беседовать, вы действительно очень хорошо подготовлены.

    Е.ВОЛГИНА: Благодарю.

    Р.ВИЛЬФАНД: Количество так называемых бореальных лесов, которые являются лёгкими планеты и которые поглощают двуокись углерода… кстати, отмечу, что главный парниковый газ — двуокись углерода или углекислый газ — он не вреден для человека, он совершенно безвреден. Он именно приводит к потеплению климата. Так вот, чем больше двуокиси углерода, тем пышнее листва деревьев. И тайга наша, леса поглощают эту двуокись углерода. И во всех оценках, это уже такие политические происходят дискуссии, именно наша страна рассматривается как лёгкие, как та система, та территория, которая способствует уменьшению этих парниковых газов. Но мы находимся на пятом месте. Да, на первом Китай, Индия, Соединённые Штаты, Евросоюз.

    Мы на пятом месте и, повторяю, сейчас очень стремительно мы движемся к тому, чтобы уменьшать. В каждой отрасли экономики приняты меры по адаптации к изменению климата и приняты меры по уменьшению эмиссии парниковых газов.

    Е.ВОЛГИНА: Просто интересно, что источником глобального потепления можно считать конкретно взятую страну, откуда распространяются последствия на всю планету. Потому что, объективно, нельзя же говорить, что Китай, например, наиболее прогретая страна в мире. Есть жаркие страны Африки, где антропогенный фактор, наверное, не такой серьёзный в плане промышленности. Интересно, как это работает? И способна ли, например, наша страна, как самая большая и которая считается лёгкими планеты, сглаживать этот эффект?

    Р.ВИЛЬФАНД: Правильно. Вы недаром вспомнили Парижское соглашение, когда все страны пришли к соглашению, что невозможно какой-либо одной стране, самой большой, самой развитой — Евросоюзу, Соединённым Штатам, России — препятствовать потеплению климата. Все страны должны действовать воедино. И вы сказали, есть ли какие-то страны, которые способствуют наиболее заметному потеплению. Да, Китай, например. Это стремительно развивающаяся страна, но сейчас уже начала думать очень серьёзно об уменьшении парниковых газов, а раньше были такие соображения, это касалось и Китая, и Индии, я упрощённо скажу. Уважаемые развитые страны, вот вы достигли хорошего уровня развития. Дайте нам сначала достигнуть такого же уровня, а потому уже можно бороться с потеплением климата. Но проблема-то в том, что газы, которые поступают в атмосферу, они, с одной стороны, нейтральны, они не вступают в реакции с другими, они не исчезают. Они не вступают в реакцию, они нейтральны. А с другой стороны, хорошо перемешиваемые. Поэтому если в любой точке планеты какая-то нештатная ситуация, поступает избыток парниковых газов, очень быстро, через несколько месяцев, ровным слоем распространяется по всей планете. Поэтому проблема такая общечеловеческая, планетарная.

    Е.ВОЛГИНА: С вашей точки зрения, приходим ли мы к тому, что климат, даже в наших умеренных широтах, становится фактически резко континентальным, а межсезонье будет постепенно стираться? То есть как будто тумблером переключают с лета на зиму, с зимы на лето опять.

    Р.ВИЛЬФАНД: Когда мы говорим о глобальном потеплении, тут всё-таки наиболее выраженные факторы — так называемые волны тепла. Когда в течение длительного времени температура превышает норму примерно на 5-7 градусов и как минимум в течение недели. Это очень негативный фактор летом. Всемирная организация здравоохранения, Всемирная метеорологическая организация показали, что большое количество летальных исходов, особенно пожилых людей, связано именно с этими волнами тепла. Человеческий организм с трудом переживает эти волны. Называются они, это перевод с английского, тепла, вообще, конечно, волны очень сильной продолжительной жары негативно влияют. Но и зимой тоже эти волны тепла. Мы их сейчас переживаем. Когда оттепели всё чаще и чаще встречаются. Поэтому говорить о континентальности я бы не стал. Тут регионально меняется климат. У нас, я бы не сказал, что резко меняется. Либо очень жарко… региональный климат сводится к тому, что зимой очень холодно, летом очень жарко. Вот в азиатской части страны, в Якутске, например, средняя температура зимой минус 42, а летом +25…+30. Вот тут резко континентальный климат. На европейской территории я бы не сказал. Идёт просто повышение температуры и зимой, и летом. Радости от того, что зимы становятся тёплыми, как-то мало. Если говорят, что зимой тёплая погода, но она не греет ни душу, ни тело. Снега нет, скучновато, мрачноватая погода. Лучше, когда мороз и солнце.

    Е.ВОЛГИНА: А мы ещё увидим, кстати? Имеет смысл прогнозировать на оставшиеся 20 с лишним дней февраля? Или в апреле как ударит.

    Р.ВИЛЬФАНД: Нет-нет. Если речь идёт об отрицательных температурах, мы сейчас вошли в период, когда температура ночью будет (мы говорим сейчас о Москве) отрицательной, безусловно. Первая половина недели, сегодня, завтра, в среду –2…–7, в ночь на четверг тоже –2…–7. Начиная с пятницы, уже –3…–8, в воскресенье –3…–9, а дневные температуры небольшие отрицательные значения от 0 до –3.

    Но тут я хочу с удовольствием порадовать москвичей. Сейчас идёт стремительное повышение давления. Очень необычная ситуация: сейчас циклоническая деятельность определяет погоду, мрачновато, какие-то небольшие осадки. А уже в четверг, особенно в пятницу, давление повысится на 20 мм рт. ст. и даже больше, и по расчётам, с большой степенью вероятности можно ожидать, что в субботу прогнозируется максимально высокое давление, не просто для этого конкретного дня, 8 февраля, и не только для февраля в целом, а вообще максимальное давление, которое будет зарегистрировано за весь период наблюдений, с 1879 года. А раз высокое давление, циклональный режим погоды, значит, движение нисходящее в антициклоне, следовательно, препятствуют облакообразованию, и будет яркое солнце, дни солнечные, ночи лунные и небольшие отрицательные температуры. Есть небольшая надежда, что снежок все-таки выпадет, но совсем небольшой, один сантиметр – полтора. За городом это точно будет видно. И вот тогда солнечные лучи будут отражаться от снега, красивая погода. Ассоциации с зимней погодой будут точно. Хотя и без морозов сильных.

    Е.ВОЛГИНА: Ладно, на барометр мы тогда посмотрим в выходные. Но вы говорите, что будет прям какое-то очень высокое?

    Р.ВИЛЬФАНД: Примерно 775-776 мм рт. ст. Небывалое для Москвы давление. Связано это с тем, что сейчас, у метеорологов есть свои термины, развивается восточный процесс. На азиатской части страны, в Западной Сибири хорошо выраженный антициклон, и, это нечасто бывает, когда процесс перемещается с востока на запад, поэтому и восточный. Гребень высокого давления переваливает через Урал, и устанавливается такая антициклональная погода в центре. Кстати, и в Питере будет тоже супервысокое давление, в Северо-Западном федеральном округе. И поэтому такая солнечная погода при антициклоне.  

    Е.ВОЛГИНА: Роман Менделевич, насколько логично говорить, как в прошлом году были снегопады, и нам всё говорили, что это аномальные снегопады, хотя, казалось, мы в России живём, и снегопады для нас норма, как раз отсутствие снега не норма. А вот сейчас, когда снега нет, говорят, что это тоже аномально. Так что есть норма?

    Р.ВИЛЬФАНД: Тут можно пошутить, что норма — это средняя температура по больнице. Она складывается из аномальных событий. Сейчас я серьёзно буду говорить. Есть Всемирная метеорологическая организация, туда входят все страны, эксперты играют такую заметную роль в научном развитии, в подготовке нормативных документов. Рекомендовано оценивать климат за 30 лет. Среднемесячная температура января, например, с 1961 по 1990 год была –9,3 градуса, а среднемесячная температура января с 1991 по 2020 год —минус 6,2 градуса. На три градуса температура повысилась, «потеплел» январь. Складываются эти 30 лет, конечно, из тех событий. Как вы говорите, январь в прошлом году, да, очень холодный и снежный, в этом году бесснежный и тёплый. А при осреднении следующих 30 лет будет некая температура… Поэтому я пошутил, средняя температура по больнице будет вполне уместна.

    Е.ВОЛГИНА: Роман Менделевич, нам нужно прерваться на новости. Мы вам перезвоним минуты через три и продолжим наш разговор.

    Роман Вильфанд с нами, научный руководитель Гидрометцентра России, доктор технических наук, заслуженный метеоролог РФ. Это программа «Умные парни». Ваши вопросы, пожалуйста, присылайте по номеру +7-925-8888-94-8. Telegram для ваших сообщений govoritmsk_bot. Какие-то вопросы уже есть и просьбы конкретные, как будто Роман Менделевич управляет этой погодой, и будут какие-то заказы от наших слушателей. Давайте дождёмся. Вернёмся через четыре минуты.

    Е.ВОЛГИНА: 15:36 в столице. Радиостанция «Говорит Москва». У микрофона Евгения Волгина. Мы продолжаем. Роман Вильфанд с нами. Научный руководитель Гидрометцентра, доктор технических наук, заслуженный метеоролог РФ. Роман Менделевич, слышите нас?

    Р.ВИЛЬФАНД: Да, всё хорошо.

    Е.ВОЛГИНА: Отлично. Несколько сообщений, если позволите, от наших слушателей.

    «Из Архангельска идёт мороз. Позавчера был 0, вчера –13, а сегодня и в Петербурге –6», — Григорий из Петербурга нам пишет. «Правильно ли я понимаю, что к этим скачкам нужно привыкать как к новой норме?»

    Р.ВИЛЬФАНД: Да, изменчивость погоды будет увеличиваться. Да, в Питере, я попутно скажу, завтра будет ночью –10…–15, а послезавтра даже до 18-20 градусов на западе Ленинградской области. Дневные температура завтра около –10, послезавтра –5…–7. Это резкое понижение температуры, правда, потом наступает такая умеренно мягкая зима.

    Е.ВОЛГИНА: Стоит ли нам ждать каких-то сюрпризов весной в виде резкого похолодания? Я до сих пор помню, когда в 2017 году 31 мая я родила сына, а 1 июня пошёл снег. Вот что-то подобное? Это тоже признаки каких-то глобальных изменений или какая-то разовая акция от погоды?

    Р.ВИЛЬФАНД: Конечно, разовая акция, это разовый эпизод. Просто увеличение амплитуды будет постоянно. Оно будет увеличиваться. Поэтому к этому нужно готовиться. Вы вспомнили 2017 год, потому что он памятен для вас событием. Но давайте прошлый год вспомним, когда впервые в Москве 9 мая установился временный снежный покров. Небывалое событие, но тем не менее. Заморозки какие были жестокие на юге страны, в Ростовской области, вследствие чего повредили косточковые, семечковые плодовые деревья. Яблок поэтому было не очень много в этом году. К этому нужно быть готовыми. Но заранее предсказывать, когда будут такие резкие изменения погоды невозможно. В природе есть ограничения, в метеорологии. Как это ни странно прозвучит, можно прогнозировать погоду только примерно на две недели в деталях, по времени и пространству: ночью, днём, утром, дождь будет или… Когда-нибудь теоретически. Есть оптимисты, которые говорят, что на 18 дней. Допустим. И всё. А дальше уже начинаются прогнозы такие осреднённые. Среднемесячная температура. Скажем, можно прогнозировать среднемесячную температуру в марте или в апреле, но теоретически. Не сейчас и не через сто тысяч лет, когда будет беседовать корреспондент «Говорит Москва» с научным руководителем Гидрометцентра России, невозможно будет предсказывать, когда именно будут вот такие эпизоды происходить. Метеорология такая философская наука.

    Е.ВОЛГИНА: Я от моряков, кстати, слышала, что не более чем за три дня наиболее точный прогноз погоды. А дальше уже вариативность.

    Р.ВИЛЬФАНД: Нет-нет, вот практическая предсказуемость, она действительно ещё 20 лет тому назад была пять-три дня, в 2010-2015 годах пять дней, а сейчас шесть-семь дней. Этим прогнозам можно доверять. Ну, в каком смысле доверять, можно строить планы, тактику, стратегию, хозяйственные виды. Когда-нибудь мы подойдём к двум неделям. А дальше ни за что. Природа такова. Я просто объясню, что, во-первых, существует случайный фактор в атмосфере, это особая субстанция. Который при увеличении заблаговременности становится сопоставимым с детерминированными законами, которыми оперируют метеорологи, прогнозируя погоду. Это первое. И второе. Задача прогноза погоды — это физико-математическая задача, и решение зависит от точности начальных данных. Если предположить теоретически, что будут самые минимальные ошибки в начальных данных, скажем, одна миллионная градуса в температуре, Земля же огромная, пространство огромное, по высоте тысяча километров. Так вот, в этом случае через две – две с половиной недели система взрывается, решение становится независимым от начальных данных. Эти ошибки очень существенно влияют на точность прогноза погоды. Дальше уже другой вид прогнозирования. Это я так попутно рассказал.

    Е.ВОЛГИНА: Вы фактически ответили на вопрос наших слушателей, почему очень часто прогнозы погоды не сбываются. Роман Менделевич как раз и объяснил, почему так бывает. И точность прогнозов во многом зависит от ряда факторов.

    Слушатель наш спрашивает: «Такие явления природы, как извержение вулкана, например, насколько они могут влиять на климат и в какой мере?»

    Р.ВИЛЬФАНД: Очень сильные извержения вулканов, безусловно, влияют на климат. Даже есть такая вулканическая теория динамики климата. Связано это очень. Если после извержения вулкана пепел не выходит за пределы тропосферы, то ничего страшного, через несколько дней всё восстанавливается — радиационный фон, многие другие факторы. Если же мощное извержение, Пинатубо, многие другие, я могу назвать примеры, когда настолько мощное извержение, что вулканический пепел попадает в стратосферу, то есть на высоту 20-25 км, вот там он не диссипирует, он остаётся в течение длительного времени, и таким образом в течение длительного времени солнечная энергия либо отражается от этих дисперсных частичек, либо поглощается, и энергия не доходит до земли. В этом смысле да, вулканический пепел влияет на то, чтобы климат понижался, температура понижалась. Но очень редко бывают такие мощные извержения.

    Е.ВОЛГИНА: Роман Менделевич, такой вопрос. Возвращаясь к глобальному потеплению и тому, что люди должны сделать, чтобы остановить интенсивность прогрева планеты. Но по факту, почему мы так боимся глобального потепления и почему многие торгуют рисками, торгуют опасностью, говоря о глобальном потеплении? Ведь Земле много миллиардов лет, человечеству сильно поменьше, 45 тысяч, по разным оценкам, и планета настолько сложная структура наша, что она способна как-то саморегулироваться, циркуляция меняется, ещё что-то, сложная система, в общем. Почему она не может, например, переработать или адаптировать всё то, чем занимается человек и влияет тем самым на климат?

    Р.ВИЛЬФАНД: Вы очень хорошо сформулировали вопрос. Поэтому мне отвечать достаточно легко. Действительно, это очень сложная, нелинейная, многоаспектная система планета Земля во всех компонентах её. И, казалось бы, чего бояться, бывало всякое. Но проблема в том, что жизнь, и человеческая, и вообще жизнь, адаптируется к изменениям климата, когда они происходят постепенно, эволюционно, происходит адаптация, динамика. Одни виды животных трансформируются в другие, происходит перемещение на север или на юг. А сейчас происходит быстрое, революционное изменение климата. И вот это революционное изменение климата ведёт к тому, что, во-первых, последствия потепления приводят к тому, что в самых густонаселённых районах планеты, в низких широтах северного полушария — Китай, Индонезия, Индия, Средний и Ближний Восток — там будет происходить опустынивание. Эти регионы и так аридные, а будет увеличиваться степень засушливости, потому что осадков будет меньше. И начнётся, но это уже политические прогнозы, которые сейчас очень активно обсуждаются, миграция людей, потому что без воды жить очень сложно. Это первое.

    Второе, при потеплении климата тают ледники. Причём ледники не Северного Ледовитого океана, они тают, конечно, но в общем для жизни это не так уж страшно. А вот тают континентальные ледники. Это приводит к тому, что повышается верхняя зона ледников, а половина рек на нашей планете ледникового питания. Значит, будет уменьшаться водность рек. А именно возле рек и живут люди. Кроме того, сейчас происходит, об этом много говорят, я очень кратко скажу, происходит таяние ледникового щита Гренландии. По расчётам, если только в Гренландии растает весь ледниковый щит, уровень воды в океане повысится, по разным оценкам, от 2,5 до пяти и даже шести метров. Жизнь, конечно, не прекратится, но вся прибрежная зона исчезнет. И многие другие факторы. Увеличение количества опасных явлений. Это всё связано с изменением климата. Для нашей страны проблема это пермафрост — зона вечных ледников. Ведь принцип вечности существует, в основу этого принципа положены все строительные структуры — дома, газо- нефте- теплопроводы идут. Это не вечно, проседает вечная мерзлота и начинается искривление всех коммуникаций. Если вы бывали в Якутске, там просто дома уходят в землю. Удивительно, подвалы с окнами, которые смотрят в землю. Это огромная проблема.

    Хотя есть, конечно, позитивные факторы для нашей страны. Зимы становятся менее суровыми, а это очень важно, значит, не будет энергетического стресса. Потому что при очень холодных зимах огромная проблема возникает. В общем, есть и положительные, и отрицательные, но отрицательных больше.

    Е.ВОЛГИНА: Означает ли, что Полюс холода, который у нас сейчас в Оймяконе, он сместится куда-то?

    Р.ВИЛЬФАНД: Нет, скорее всего. В Оймяконе и в Канаде, два полюса. У нас сейчас, кстати говоря, эта дискуссия между… я присутствовал, когда два мэра спорят между собой, мэры Оймякона и Верхоянска. Сейчас фактически полюс холода в Верхоянске, именно там минус 67,8 градуса. Но дело в том, что эта температура была зафиксирована аж в XIX веке, а станция в Оймяконе появилась спустя 40 лет. И там действительно когда в Верхоянске температура…, в Оймяконе на два градуса ниже. Но фактически такой температуры не достигли. Поэтому фактически полюс в Верхоянске.

    Е.ВОЛГИНА: А какое место, если дальше моделировать ситуацию, что ледники будут таять, уровень воды будет повышаться, где-то будут осушаться реки, где-то, наоборот, они будут многоводными, соответственно, здесь сразу включается теория, помните, извечная история с поворотом рек, с разворотом. И соответственно, увидим ли мы массовую миграцию людей?

    Р.ВИЛЬФАНД: По оценкам политологов, да, именно это и будет происходить. Это будет происходить постепенно-постепенно, даже к концу этого века. В Давосе, я помню, лет десять тому назад это обсуждали, мне кажется, логично. Но дело в том, что мы же стремимся к тому, чтобы скорость уменьшалась. Именно поэтому Парижское соглашение существует. Если человечество понимает, что не мы живём на этой земле последние, и не наши дети и внуки, и если жизнь должна продолжаться, то я думаю, разум победит, и будут энергоэффективные производства, лет хотя бы через двести количество парникового газа, который создан человеком, она всё-таки придёт в норму и буде обычная, нормальная ситуация. И вот тогда будут тоже, кстати, и потепления, и похолодания, но они будут длительными, за несколько тысяч лет происходить. К этому адаптироваться можно.

    Е.ВОЛГИНА: Какое место сейчас, Роман Менделевич, на планете можно назвать наиболее комфортным для проживания человека в условиях климатических изменений? Есть теория, что наиболее комфортная это Российская Федерация. Хотя многие мечтают о Канарах, потому что это место вечной весны.

    Р.ВИЛЬФАНД: Во-первых, понимаете, самое понятие комфортность и хорошая погода, у каждого человека своё представление. Кому-то 50 градусов, кому-то… кстати, один человек в разные возрастные категории по-разному относится к понятию хорошая или плохая погода, это точно. Но я думаю, что да, на территории нашей страны действительно климат просто замечательный. Мне приходилось бывать во многих странах, и в тропиках, и на экваторе, и в южном полушарии. Насколько же всё же скучновато, когда всё время тепло. Устаёшь от этого. А тут и зима со снегом, и лето, и переходный сезон. Это удовольствие. Действительно, температура будет повышаться, но сезоны никуда не исчезнут, они останутся. Хотя это должен решать каждый человек для себя.

    Е.ВОЛГИНА: Я помню, к вопросу о позитивном эффекте от глобального потепления есть тоже одна из теорий, что благодаря таянию вечных льдов Северный морской путь будет функционировать дольше, и возможно, ледоколов потребуется гораздо меньше. Это так?

    Р.ВИЛЬФАНД: Да, конечно. По климатическим моделям, есть разные сценарии, жёсткие, мягкие, умеренные, так вот, да, очень велика вероятность того, что уже к 2060 году летом льда на акватории, через которую проходит Севморпуть, льда не будет. Но и не исключён вариант, если действительно будет такое активное потепление и человек не сможет справиться с необходимостью уменьшить эмиссию парниковых газов, да, то к 2100-2150 годам уже вполне вероятно, что и зимой этого будет мало. На самом деле, мы видим эту тенденцию сейчас, когда не с каждым годом, но с каждым пятилетием существенно уменьшается количество льдов в Северном Ледовитом океане. Даже если вы обратили внимание, нет полярных станций. Невозможно найти такую хорошую льдину, которая существовала бы несколько лет. Они все тонкие. Поэтому пришлось достроить искусственную станцию, которая сейчас дрейфует во льдах.

    Е.ВОЛГИНА: Наш слушатель спрашивает: «А как сейчас влияют океанические течения на климат? Гольфстрим, ещё такое явление, как Эль-Ниньо?»

    Р.ВИЛЬФАНД: Они влияют, конечно. Эль-Ниньо, такое событие, когда эпизодически повышается температура на востоке и в центральных акваториях Тихого океана в низких широтах, экваториальных. И тогда, если это происходит, если полнокровное Эль-Ниньо, ещё называют не просто Ниньо, ЭНЮК, южное колебание, атмосферная циркуляция определённым образом подстраивается, то тогда огромное количество тепла от океана уходит в атмосферу, а океан-то ведь, вода, и плотность, и теплоёмкость существенно больше. Поэтому температура повышается очень заметно. Если Ла-Нинья, наоборот, сток тепла из атмосферы в океан, тогда понижение глобальной температуры. Но повторяю, это всё факторы менее значимые, чем факторы антропогенного воздействия. Так что да, влияет на глобальную температуру. И кстати говоря, 2023-2024 годы были самыми жаркими за весь период наблюдения, я говорю о глобальной температуре, именно вследствие того, что был длительный эпизод Эль-Ниньо.

    Гольфстрим. Это ещё со времён, лет 130 тому назад, в конце XIX века заметили такую квазидвухлетнюю цикличность Гольфстрима. Если Гольфстрим тёплый, на европейской территории более тёплая погода, потому что воздушные массы перемещаются с запада на восток. Кстати говоря, теория о том, что Гольфстрим исчезнет, это всё с научной точки зрения выглядит не очень серьёзно. 

    Е.ВОЛГИНА: Интересно. Потому что на эту тему очень много доводов всяких приводят. Вообще, в целом можно ли назвать современную науку о погоде, современную метеорологию наукой, свободной от всяческих политических движений, говорю применительно как раз к коллегам из-за границы, насколько они свободны в своих теориях, в своих предсказаниях?

    Р.ВИЛЬФАНД: Я бы сказал, да, это такая наука… понимаете, все метеорологические структуры очень тесно связаны между собой. Тут нет коллизий каких-либо политических, ещё каких-либо. Для того, чтобы прогнозировать погоду на территории нашей страны, нужно понимать, каковы свойства частицы воздуха где-нибудь в Чили, в Южной Америке. Потому что эта частица без визы переместится на территорию нашей страны. Нужно прогнозировать, каким же образом она трансформируется. Чем точнее данные предоставляют наши коллеги, тем более точен наш прогноз. Это же полностью относится и к другим странам. Именно поэтому такое тесное взаимодействие, тесный обмен информацией. Кроме того, мы взаимодействуем и в науке. Хотя в последнее время многие двусторонние договорные отношения прекращены. Но в рамках Всемирной метеорологической организации идёт такое. У нас были очень интенсивные с рядом ведущих стран. Тем не менее, мы входим в когорту ведущих метеорологических центров. Климат, вот знаете, метеорология как таковая нет, наука такая действительно аполитичная, а вот климат — тут и экономические проблемы, и политические, он да, тут даже конференции существуют высоких сторон. А раз высокие стороны, наука тут есть, конечно, но не только наука, тут уже и политика.

    Е.ВОЛГИНА: Насколько я помню, в 2021 года Нобелевку по физике присудили за модель климата Земли, за физическую модель. А какая модель предсказания климатических изменений на нашей планете выглядит, с вашей точки зрения, наиболее точной?

    Р.ВИЛЬФАНД: Такого однозначного ответа не существует. Есть пороговое значение для оценки качества этих моделей. И очень небольшое количество туда входит. И должен с удовольствием сказать, что модель планеты Земли, это не только Земли, тут все компоненты — и криолитология, и водная структура. Так вот, модель, которая разработана в Институте вычислительной математики Академии наук РФ, входит в эту совершенно небольшую группу, которая высоко ценится специалистами. А дальше идёт так называемый ансамблевый подход, когда выходная продукция модели оценивается — и осреднение, и другие методы используются. И по ним считается, какова вероятность, что климат будет меняться в одну или другую сторону.

    Е.ВОЛГИНА: Наш слушатель говорить: «По сути, народные приметы на полгода вперёд погоду до сих пор предсказывают. Как это работает?»

    Р.ВИЛЬФАНД: Часто отвечаю: никак. Вы меня назвали парнем, действительно, когда ещё был парнем, эти вопросы полвека тому назад тоже звучали. Раньше думал: народные приметы, да. Слово «народные» говорит, что нужно относиться уважительно к тому опыту, который скопили люди. А факты показывают, что никакой связи с качеством, оправданности этих народных примет, на уровне случайного гадания. Метеорологи проверили абсолютно все долгосрочные приметы: красная рябина к холодной зиме, а суровая зима к очень жаркому лету. Если курочка попила водички в марте в какой-то день, то есть льда нет, обязательно лето будет, уж не помню, то ли дождливое, то ли какое-то другое, жаркое. Всё на свете проверили — нет никакой связи. И в общем-то, её, на самом деле, и не может быть, потому что эти приметы идут издалека, с 15-16 века приходят. А наблюдения ведутся инструментальные, в лучшем случае, с 1725 года, когда термометр появился, Цельсий его изобрёл. Сравнивать что-то тёплое, что-то холодное, это же качественные понятия, нужно иметь инструментальные данные. Нет, тут проверка показывает. Я для себя вот что придумал: вполне возможно, что народные приметы работали в другую климатическую, экологическую эпоху, а сейчас всё другое наступило. Так легче воспринимать отношение к народным приметам. Не оправдываются они.

    Е.ВОЛГИНА: То есть сурки, про которых новости пишут, это тоже не более чем пиар просто?

    Р.ВИЛЬФАНД: Это праздник такой для удовольствия. Конечно, да. Успешность прогноза по тени сурков составляет 39%.  Это американцы недавно прислали данные.

    Е.ВОЛГИНА: Имеет ли смысл пытаться понять, какое нас ждёт лето или хотя бы какая нас ждёт весна?

    Р.ВИЛЬФАНД: О лете говорить ещё рано. Всё, что мы делаем, мы делаем на основе исследований, которые трансформируются в методики, а затем в технологии линии. Пока зимой говорить о лете нет смысла. По весне. Есть некоторые признаки, которые говорят, что весна в центре Европейской России может прийти раньше, чем обычно. Что это значит? Температура будет выше. Почему? Потому что снега сейчас мало, и это точно к началу марта, когда сугробы самые большие, снега не будет. И радиационный баланс будет другим, то есть более высокий без снега. Поэтому весна может быть ранняя.

    Е.ВОЛГИНА: Роман Менделевич, я вас благодарю. Ждём снова в нашем эфире. Роман Вильфанд был с нами, научный руководитель Гидрометцентра России, доктор технических наук, заслуженный метеоролог Российской Федерации. Это была программа «Умные парни».

    Версия для печати

Связь с эфиром


Сообщение отправлено