А. ГУДОШНИКОВ: В эфире радиостанция «Говорит Москва», 94,8. В студии Алексей Гудошников. В гостях у нас сегодня доктор экономических наук, профессор Никита Кричевский. Никита Александрович, здравствуйте.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Здравствуйте, Алексей. И с прошедшим вас наступившим Новым годом!

А. ГУДОШНИКОВ: Спасибо. А вы не разбираетесь в календарях всех? Год Козы, Овцы? Что-нибудь такое. Я просто этому не уделяю нисколько внимания абсолютно.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Алексей, я не очень хорошо разбираюсь, зато я совершенно точно знаю, что Новый год уже наступил, и наименование ему, количественное исчисление – 2015-й.

А. ГУДОШНИКОВ: Правильно. Вы, как экономист, должны считать всё время.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да.

А. ГУДОШНИКОВ: Правильно, 2015-й. Но нам-то нужно подводить итоги 2014 года, который был… А каким он, кстати, был? С точки зрения, естественно, экономики, каким был 2014 год, на ваш взгляд?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Неоднозначным.

А. ГУДОШНИКОВ: Неоднозначным в чём?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Нельзя сказать, что он был успешным, нельзя сказать, что он был провальным. Он был неоднозначным. Начинали мы его более или менее неплохо. Вместе с тем уже в начале прошлого года было очевидно, что впереди, как тогда говорили, «мягкая посадка».

А. ГУДОШНИКОВ: «Мягкая посадка»? И что это значило?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Которая во второй половине года превратилась в посадку жёсткую.

А. ГУДОШНИКОВ: А что значит «мягкая посадка»?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Это значит, что темпы экономического развития страны будут плавно снижаться, мы будем балансировать на грани нуля, курс немножко ослабеет, будет небольшая инфляция, чуть выше, чем в предыдущем, 2013-м, и так далее.

А. ГУДОШНИКОВ: А тогда предполагалось, что ослабеет курс на сколько? Тогда эксперты что говорили? Они говорили: «Мягкая посадка. Скорее всего, доллар будет стоять…»

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Я не знаю, что говорили эксперты.

А. ГУДОШНИКОВ: Ну, вы же тоже эксперт.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Я не эксперт.

А. ГУДОШНИКОВ: Как нет?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Я учёный-исследователь. А эксперты – это люди, которые предсказывают, а потом эти прогнозы не сбываются. И через какое-то время они начинают предсказывать вновь, как будто ничего не было.

А. ГУДОШНИКОВ: Иногда они угадывают!

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Кстати, Алексей! Мне очень нравится предложение – ввести обязательное страхование ответственности экспертов.

А. ГУДОШНИКОВ: Экспертов?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да. Если, предположим, ваш прогноз, предсказание не сбылось – будьте добры, внесите в кассу энную сумму.

А. ГУДОШНИКОВ: Павел Глоба разорился бы уже. Он где-нибудь бы возле Курского вокзала…

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Мы говорим про экономистов.

А. ГУДОШНИКОВ: А, эксперты другой отрасли. Так вот, по поводу рубля и по поводу «мягкой посадки». Что тогда говорили учёные-исследователи, а не эти шарлатаны-эксперты?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Я не помню, что говорили в начале, я помню, что говорили в середине года. Я помню, что господин Греф в середине прошлого года предсказывал 34,5. Я помню, что некто Лисоволик опять же на голубом глазу вторил Грефу, предсказывал 34,5. Я помню, как члены Правительства говорили о 37, 38, 39. Я помню, как Владислав Иноземцев (в былые годы мой соавтор) говорил о 43. Я помню, как человек, который ничего не понимает в экономике, но тем не менее считается экспертом – Степан Демура – говорил о 47-48 рублях за доллар. Ничего не сбылось! Мы вкатились в Новый год с курсом существенно выше. И как бы то ни было, сегодня мы сталкиваемся снова и снова с очередными предсказаниями, с очередными гаданиями на кофейной гуще.

Я вас уверяю, абсолютное большинство прогнозов точно так же не сбудется. Почему? Потому что все эти эксперты, аналитики – люди в мыслях недалёкие, книжек не читавшие. Они не знают, что нобелевский лауреат Пол Самуэльсон давным-давно предупреждал своих студентов и учеников: «Прогнозируйте всё что угодно, только не цены».

А. ГУДОШНИКОВ: Кстати, интересная вещь. Я когда шёл на эфир… Это странно. Я должен был разговаривать с Дугиным просто накануне, но я почему-то думал, что я буду разговаривать с Делягиным. И я почему-то думал спросить у него. А эти эксперты все, которым я сам звоню из эфира… Вы, может, даже слышали когда-нибудь, я не знаю.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Я с удовольствием вас слушаю, Алексей. Вы – самый любимый мой ведущий.

А. ГУДОШНИКОВ: Нет, неправда. Самый любимый ведущий у нас – Сергей Леонидович Доренко. Давайте будем честными.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Сергей Леонидович у нас «великий и ужасный».

А. ГУДОШНИКОВ: Великий.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: А что касается ведущих, то, безусловно, вы, Алексей.

А. ГУДОШНИКОВ: Я понял. Вот так правильно. И я думал. Вот этот вопрос, который меня давно мучает, правда. Вроде бы я сейчас уже услышал на него ответ, но я всё-таки хотел бы заострить внимание. Стоит ли действительно слушать этих экспертов? Потому что кому ни позвонишь, они говорят: «Наверное, будет 70». 150 – говорят. «200, – кто-то на «Дожде» говорил, – будет доллар». Эти люди зачем это делают? У меня всегда создавалось впечатление, что они просто играют на наших эмоциях зачем-то.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Это эпатаж. Ещё 100 лет назад в ходу был термин «эпатировать буржуазию». Этим занимались и 100 лет, и даже раньше. Это не более чем эпатаж, это попытка засветиться в информационном пространстве, привлечь к себе внимание, чтобы твоя фамилия прозвучала, чтобы о тебе говорили сутки, а может быть, даже двое.

А. ГУДОШНИКОВ: Ну а потом? Потом же все понимают, что ты сказал чушь.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Потом это забывается, потом забывается, что ты сказал чушь. Но фамилия остаётся на слуху. И это главное для людей, потому что в современную эпоху, как вы знаете, Алексей, любой пиар хорош, кроме некролога.

А. ГУДОШНИКОВ: Ну, в каком-то смысле я даже вспоминаю своего одного преподавателя, который говорил: «Нет, не существует белого и чёрного пиара». Когда я ему говорил: «Это же чёрный пиар», – он говорил: «Нет, его не существует, потому что любой пиар – это просто пиар, и всё».

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Кроме некролога, любой.

А. ГУДОШНИКОВ: Кроме некролога. Но тем не менее, наверное, нужно вернуться к тому, что происходило в экономической сфере в России. Попытаемся во всяком случае.

Вы знаете, ещё одна вещь меня интересовала, Никита Александрович. Говорили некоторые люди (у меня даже в эфире спрашивали): «Экономика идёт вслед за политикой», – или: «Политика идёт вслед за экономикой». И я в этом вопросе, честно говоря, не до конца разобрался, и хотелось бы понять. У нас с экономикой такие проблемы, если это можно назвать проблемами (кстати, отдельный вопрос), сейчас, потому что мы в политическом плане принимаем какие-то решения, может быть, не совсем выгодные для нашей экономики? Или у нас в политике такие происходят события, потому что слабеет рубль, ещё что-то? Где эта взаимосвязь? Что идёт впереди у нас – всё-таки экономики или политика впереди? Какой блок у нас сильнее? Какой блок дорабатывает за каким? Вот хотелось бы понять.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Что понимать под политикой, что под экономикой – это вечный спор о категориях. Мы можем с вами потратить всю оставшуюся программу на то, чтобы исследовать дефиниции и так и не прийти к общему мнению. Можем вспомнить знаменитое марксистско-ленинское высказывание: «Политика – это естественное продолжение экономики». Можем вспомнить мантру о базисе и надстройке, где базис – экономика, а надстройка – соответственно, политика. Можем говорить очень долго.

А. ГУДОШНИКОВ: Хорошо, задам по-другому вопрос.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Но я бы говорил не о политике, а об идеологии.

А. ГУДОШНИКОВ: Об идеологии?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Об идеологии. Вот если у вас качественная, прогрессивная, продуктивная идеология, тогда вы в существенно меньшей степени зависите от политических катаклизмов. Если же у вас идеология косная, вредная, отжившая своё, то тогда у вас будут проблемы, схожие с теми, которые переживаем мы сегодня.

А. ГУДОШНИКОВ: Интересно, а некоторые слушатели, наоборот, говорят, когда общаешься напрямую с людьми: «Нам не хватает как раз какой-то идеологии, нам не хватает…» Ну, просто её нет, на их взгляд, они её не видят.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Они правы.

А. ГУДОШНИКОВ: Так а вы говорите, как я понял из ваших слов, у нас косная идеология. Она есть или она косная? Её нет или она косная?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Это не идеология. Это, можно сказать, симулякр, Алексей, то есть это некое подобие, некие непонятные лично мне, как учёному, принципы, которым мы следуем. Но тем не менее это принципы, которые выдаются за ту самую идеологию, за те самые составные части, кирпичики того представления о развитии экономики страны, которых придерживается правительство все последние годы, да что там, десятилетия. И эти косные принципы, квазиидеологические установки приводят к тому, что мы скатываемся всё глубже и глубже.

А. ГУДОШНИКОВ: А назовите их.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Какие это принципы? Самый простой, чтобы наших слушателей не отвлекать от личного течения нашей с вами беседы, Алексей – набрать в Интернете «Вашингтонский консенсус». Несложно, 10 принципов там изложены. Это те самые либеральные догмы, устаревшие мантры, которые разрабатывались в 1989 году исследовательскими центрами Вашингтона и предназначались первоначально для Латинской Америки. Что это такое? Это либерализация внутренних хозяйственных связей; это приватизация; это ослабление таможенного регулирования, точнее, даже дерегулирование; это бездефицитный бюджет; это подавление любыми способами инфляции. Какие-то из этих принципов нам импонируют, но основная их часть сводится к тому, что: «Вы, господа хорошие, как по факту проигравшие, должны открыться, делать то, что вы можете, и то, что вы делали на протяжении многих столетий. Всё остальное мы вам привезём».

А. ГУДОШНИКОВ: Интересная вещь. Получается, такая идеология сейчас присуща тем людям, которые у нас в стране отвечают за экономику. Я правильно вас понимаю?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Алексей, посмотрите, что нам говорят с высоких трибун, выдавая это за наши магистральные цели. Это продолжение политики открытости рынков. Что это значит? Это значит, что «все флаги в гости к нам». Это то, к чему мы в итоге пришли, когда вдруг вспомнили о том, что надо бы заниматься импортозамещением. Иными словами, мы вступили в ВТО – всё здорово. Мы резко снизили таможенные тарифы, мы приветствуем завоз в Россию импорта, всех возможных промышленных товаров.

А. ГУДОШНИКОВ: А что мы вывозим из России?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: А что мы вывозим? А вывозим то, чем мы занимались в последние десятилетия и столетия.

А. ГУДОШНИКОВ: Нефть и газ?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да, нефть, газ; продукты первичной переработки; металлы – это несколько столетий, как минимум 200-250 лет; в меньшей степени пушнина, икра; зерно, кстати. Иными словами, то, чем мы славились в былые годы. Ни одна страна в мире, которая в последние десятилетия показала устойчиво прорывные темпы экономического развития, по этому пути не развивалась. Она развивалась ровно наоборот: они закрывали свой рынок, они разворачивали внутреннее производство, они препятствовали прохождению, вхождению импортных потребительских товаров – и за счёт этого они в итоге выскакивали.

А. ГУДОШНИКОВ: Эти как раз санкции, которые… Наверное, в голову просто сам термин… Не знаю, почему именно этот термин выбрали люди. Тем не менее санкции, которые вводились против России, ответные санкции России – они, может быть, и послужили такой какой-то ширмой, какой-то попыткой закрыться от Запада, попыткой закрыть свою экономику?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Это была политика. Это была чистой воды политика, потому что ставить заслон…

А. ГУДОШНИКОВ: Но ведь политика неотделима, как вы говорите.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Нет, я так не говорил. Я говорил об идеологии, а не о политике. Ставить заслон на пути, например, пармезана или хамона, который в тех масштабах, которые необходимы в России, у нас просто не производится – это, конечно, неправильно. Если бы были введены заслоны на пути, например, молока, масла, свинины, курятины…

А. ГУДОШНИКОВ: А яблоки польские?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вот, пожалуй, единственное, что мы можем привести в плюс в данной ситуации – как раз те самые польские яблоки. Но здесь возникает очень интересный момент. Знаете, почему поляки так сильно протестовали против введения запрета, эмбарго, почему они предъявляли претензии?

А. ГУДОШНИКОВ: Расскажите.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Потому что по действующему польскому законодательству до 2/3 от конечной цены реализации при продаже на экспорт (то есть от той цены, по которой вы поставляете в третью страну) фермеру возмещает правительство. То есть он в любом случае получает 2/3 независимо от того, себестоимость у него больше или меньше. 2/3 у него гарантированно.

А. ГУДОШНИКОВ: Куда бы ни шли эти яблоки, что бы с ними ни происходило?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да. И они (я имею в виду поляков) изобретали в прошлом году всевозможные уловки для того, чтобы всё же попасть на российский рынок. В качестве одного из примеров: они поставляли яблоки через Швейцарию, Алексей.

А. ГУДОШНИКОВ: Вообще это тоже отдельная тема по поводу того, через какие страны поставлялось, и через братские страны. Это отдельно поговорим по поводу Белоруссии.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Швейцария – безусловно, братская страна.

А. ГУДОШНИКОВ: Нет-нет-нет, я говорил о Белоруссии. Я говорю «и тем более…» Так, как мы считаем.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Белоруссия и Казахстан.

А. ГУДОШНИКОВ: Да. Это отдельно, это потом. Я всё-таки хотел бы немножко понять сам для себя: вот эти санкции могут сыграть в плюс?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Санкции или контрсанкции?

А. ГУДОШНИКОВ: Контрсанкции.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: То есть то, что Россия выдвигает в качестве ответной меры?

А. ГУДОШНИКОВ: Ну да.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Это было политическое решение, повторюсь ещё раз. Я не вижу никакой экономической подоплёки и никакой экономической выгоды от этого.

А. ГУДОШНИКОВ: Экономической выгоды не существует?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Нет.

А. ГУДОШНИКОВ: Хорошо. А если говорить…

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Ну, запретили сыры, мягкие сыры, Алексей – кто от этого выиграл?

А. ГУДОШНИКОВ: Так, может быть, кто-то начнёт делать здесь?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Может, кто-то и начнёт. Так вы сначала начните, как это было с курятиной несколько лет назад. Сначала упорно добивайтесь того, чтобы рынок постепенно заполнялся вашими товарами.

А. ГУДОШНИКОВ: Никита Александрович, чтобы я понимал…

Н. КРИЧЕВСКИЙ: И постепенно же, скажем, ограничивайте доступ мягких сыров на российский рынок. Каким образом? Сегодня мы запретили сыры такой марки. Завтра мы запрещаем сыры ещё одной марки. А послезавтра в дополнение – третьей. И вот так постепенно-постепенно. Либо же не по маркам, а по странам.

А. ГУДОШНИКОВ: То есть когда вы говорили о странах, которые развивали свою экономику, закрываясь от всеобщей экономики, вы имели в виду этот мягкий путь? Закрыть экономику одним днём от какой-то другой невозможно? Радикальных мер здесь не существует?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вообще, Алексей, в экономическом плане то, что случилось с Россией в прошлом году – это, конечно, уникальный шанс. Вы уж извините за слово «шанс», потому что в прошлом году это слово употребляли, пожалуй, не реже, чем матерные слова. Уж в публичном пространстве однозначно чаще.

А. ГУДОШНИКОВ: Нас убеждают в том, что это шанс.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: «Шанс! Шанс!» Потом, видимо, устали говорить, халва во рту слаще не становилась. И постепенно забыли, потому что начали просто в лицо плевать.

Так вот, почему шанс? Потому что западные страны, которые принуждали нас на протяжении 20 лет, даже более, открывать свой рынок для своей продукции с вполне понятными доводами и основаниями для этого – они сами инициативно эти неписанные, а иногда и заключённые договорённости нарушили. И у нас развязаны руки, мы сегодня имеем полное право, например, увеличивать таможенные сборы, скажем, на изделия лёгкой промышленности, текстильной промышленности – то есть на то, что нам нужно. Да, это процесс очень тонкий, это процесс ручной, но так везде, господа.

А. ГУДОШНИКОВ: Это интересная вещь. Я понимаю, когда экономисты (наверное, пытаюсь понять во всяком случае), когда нам люди из Правительства говорят: «Это хорошо, у нас есть шанс», – и так далее. Но я вижу простых людей, я вижу себя, я вижу, как мой карман пустеет… По сути, я меньше могу купить на те деньги, на которые я мог купить раньше чуть-чуть побольше.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вы, Алексей, из товаров первой необходимости как покупали столько, сколько нужно было, так и продолжаете покупать.

А. ГУДОШНИКОВ: Безусловно.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: У вас остаётся меньше средств для того, чтобы сберегать. Вот это другая история.

А. ГУДОШНИКОВ: Для того чтобы сберегать – у меня возможно. Но если говорить о тех людях, которые получают совсем уж немного денег – 10, 15 тысяч? Есть такие зарплаты в России.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Есть такие, да. И?

А. ГУДОШНИКОВ: Как они должны это всё воспринимать, когда мы говорим, например: «Могут увеличить таможенные сборы»? Если увеличить таможенные сборы, наверное, конечная цена этого продукта будет в России побольше, человек себе не сможет чего-то купить, в чём-то должен себе отказать. Я правильно понимаю или неправильно?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вы меня сбиваете на утилитарный разговор.

А. ГУДОШНИКОВ: В какой-то мере, да.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: На предметный, на конкретизирующий разговор о том, что у определённой социальной страты в России проблем в наступившем году станет существенно больше – например, у малообеспеченных, у пенсионеров. Я с этим абсолютно согласен. И если вы спросите: «А какие варианты выхода, облегчения ситуации?» – я вам скажу, что надо рассматривать каждый конкретный случай. Потому что говорить общо – значит, говорить ни о чём. Почему? Потому что, да, есть некое базовое пособие, которое платит государство: может, это социальная выплата, может, это пенсия, если мы говорим о пенсионерах, это неважно. Но мы с вами не учитываем, что у пенсионеров есть дополнительные доходы, как правило.

А. ГУДОШНИКОВ: Какие?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Во-первых, дети.

А. ГУДОШНИКОВ: Может быть. Так?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Во-вторых, если брать Москву, то это те самые «лужковские», а ныне «собянинские» надбавки.

А. ГУДОШНИКОВ: Их не убрали?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Нет. В-третьих, это льготы по оплате услуг ЖКХ. В-четвёртых, это социальные карты, бесплатный проезд. В-пятых, это так называемые «счастливые часы» в продуктовых магазинах. В-шестых, это те самые продуктовые магазины по льготным ценам. В-седьмых, это нематериальные услуги, скажем, медицинского или прочего характера.

А. ГУДОШНИКОВ: Никита Александрович, это райская жизнь какая-то, слушайте.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Я к чему?

А. ГУДОШНИКОВ: Да, к чему?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Я к тому, что каждый случай нужно рассматривать отдельно, отталкиваясь от того, что, если зацепить московского пенсионера (давайте говорить прямо и откровенно), он живёт в собственной квартире. Это великое достижение.

А. ГУДОШНИКОВ: Ах, об этом? В собственной квартире. Так он ещё и миллионер?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Не в муниципальной, не в арендованной, не в принадлежащей кому-то третьему. У нас люди живут в собственном жилье. У нас люди живут в общем и целом по сравнению с тем, что было 10 лет назад, гораздо лучше. Пусть мне скажут, что…

А. ГУДОШНИКОВ: С другой стороны, некоторые говорят: «Мы живём благодаря Советскому Союзу в этом жилье».

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да, я согласен. Но в мировой экономической истории последнего времени это, пожалуй, уникальный прецедент, когда приватизация жилья была столь массовой и, заметьте, бесплатной.

А. ГУДОШНИКОВ: Бесплатной. То есть дали последний шанс вдохнуть полной грудью?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Потому что если взять, например, российскую историю (это вообще вещи, которые, конечно, сейчас слушателям не нравятся), то давайте вспомним крепостное право, точнее, его отмену – 19 февраля 1861 года. Это была гениальная финансовая операция. Гениальная, Алексей! У нас все говорят: «Вот эта отмена крепостного права, это крестьянство, свобода…» – и всё такое. Ничего подобного. У нас крепостных было 37% на тот момент. Были государственные крестьяне, крестьяне, которые были при дворах помещиков, и прочие. Но были целые регионы, где крепостного права не было вовсе. Это была в основном Центральная Россия, если говорить о крепостном праве.

Так вот, государство обязало крестьян выплачивать выкуп за земли, которые им отходили в результате отмены. Помещики обязаны были предоставить эти земли. В общем и целом государство взяло на себя обязанность предоставить до 80% средств на выкуп. Крестьяне должны были платить 6% в год за пользование государственным кредитом.

А теперь самое интересное. Всего нужно было выплатить приблизительно 850 миллиардов рублей крестьянам, которые были освобождены от крепостного права и которые получили в собственность землю. Им для того, чтобы выплатить, нужно было в общем и целом (если брать всех крепостных) заплатить 850 миллиардов рублей. При этом помещики должны были государству 425 миллиардов рублей.

А теперь вы поняли, какая схема? Государство – царская Россия, тот самый Александр II – предоставляет якобы помещикам 850 миллиардов. Понятно, ведь крестьяне-то должны платить помещикам, а не государству. Ну, у кого выкупают? У помещиков. То есть оно предоставляет помещикам 850 миллиардов, но 425 миллиардов рублей, которые помещики должны были государству в свою очередь, оно погашает взаимозачётом.

А. ГУДОШНИКОВ: Оно забирает.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Представляете? То есть оно решило одновременно две задачи. Как минимум две, если брать чисто экономические.

А. ГУДОШНИКОВ: Решило или пыталось решить?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Решило. Во-первых, был закрыт долг помещиков, а это были сумасшедшие деньги по тем временем. Во-вторых, оно практически всучило гражданам своей страны сотни миллиардов рублей под 6% годовых, что опять же было очень много. Никаких подобных операций в будущем у нас не было.

А. ГУДОШНИКОВ: Не было. Но это всё-таки XIX век, 1861 год, а мы говорим про год 2014-й, а это XXI век.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Это я к тому, что приватизация у нас была бесплатной.

А. ГУДОШНИКОВ: Вот к тому?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: А ведь государство могло сказать: «Вам нужно жилье в собственность? Вы хотите его покупать, продавать, завещать, передавать и прочее? Нет проблем – получайте кредит от государства».

А. ГУДОШНИКОВ: «И выкупайте».

Н. КРИЧЕВСКИЙ: «Выплачивайте его, закрывайте этот кредит, – как это было в Советском Союзе, например, в жилищно-строительных кооперативах, – выплачивайте этот пай и делайте со своим имуществом всё что угодно».

А. ГУДОШНИКОВ: Никита Александрович, я понимаю, о чём вы говорите.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Это было бесплатно. И я это говорю к тому, что – да, конечно, всем всегда хочется большего, всем всегда хочется не платить налоги, всем всегда хочется, чтобы курс был не то чтобы 6 рублей, а чтобы он был 58 копеек.

А. ГУДОШНИКОВ: 60? А, 58?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да. А в идеале, чтобы государство ещё и доплачивало. Ну, чудес не бывает.

А. ГУДОШНИКОВ: Чудес не бывает, но тем не менее люди жили, люди надеялись, люди что-то покупали себе. Я видел своих родных, которые постепенно всё лучше и лучше жили. А сейчас им говорят: «Ребята, возможно, чуть-чуть похуже придётся жить». А когда вернётся этот рост? Когда мы вдруг поймём: «А, вот действительно, нам на пользу пошли те самые санкции. А, вот действительно, да, правильно сделало наше правительство. А, вот мы восстанавливаем промышленность»? Пока это ведь только обещания.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Мы сейчас столкнём наших слушателей к очередному употреблению горячительных, Алексей. Наш с вами любимый фильм…

А. ГУДОШНИКОВ: «Почтальон Тряпицын»?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: «Белые ночи почтальона Тряпицына». Помните, там моментик был?

А. ГУДОШНИКОВ: Нам просто надо прерваться. Нам надо прерваться!

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Сейчас, секунду! Хорошо…

А. ГУДОШНИКОВ: Мы сейчас прервёмся, и после этого. Сейчас на новости уходим.

НОВОСТИ

А. ГУДОШНИКОВ: В студии Никита Александрович Кричевский, доктор экономический наук, профессор. Вы говорили о фильме.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Так вот, наш с вами любимый фильм «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына».

А. ГУДОШНИКОВ: Который мы все обожаем.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да. Вы ему посвятили немало эфирного времени, я посвятил полтора часа своей жизни, чтобы его посмотреть. Так вот, там был момент, когда почтальон разговаривает со своим земляком, односельчанином, соседом. Ну, они уже люди, мягко скажем, немолодые, за 60, а соседу, может, даже и за 70. Он говорит: «Ты знаешь, нам всю жизнь говорили «потерпеть». Я помню, – говорит, – в армии служил – просили потерпеть, сейчас будет дембель, жизнь будет другая. Пришёл – а нам опять говорят «потерпеть». Работать пошёл – снова потерпеть». 90-е настали… Это я уже от себя говорю.

А. ГУДОШНИКОВ: «Надо потерпеть».

Н. КРИЧЕВСКИЙ: «Затяните пояса». Вот более-менее как-то мы подрасслабились, отрастили животики в нулевые, понимаете. Там вроде как-то нам особо не говорили, что надо потерпеть. Сейчас нам снова говорят о том, что надо потерпеть. Не надо терпеть, Алексей! Не надо.

А. ГУДОШНИКОВ: А что же делать?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Надо работать, надо жить, надо творить, надо развиваться.

А. ГУДОШНИКОВ: А я подумал, знаете, как? Надо кайфовать.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Надо наслаждаться жизнью, потому что этот червь – «потерпеть» и «когда же нам будет лучше?» – съедает нас изнутри, и не органы, а душу.

А. ГУДОШНИКОВ: Никита Александрович, как наслаждаться жизнью, пока у меня нет «Porsche 911»?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Замените «Porsche 911» на какую-либо другую модель.

А. ГУДОШНИКОВ: Но ведь это другая модель.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Если вам так необходимо «Porsche 911» – смените, пожалуйста, место работы, Алексей.

А. ГУДОШНИКОВ: «Либо зарабатывайте больше».

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Только не воруйте, я вас умоляю! Если не дай бог, то мы вас потеряем.

А. ГУДОШНИКОВ: А я не умею.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Тем более не надо! Кстати говоря, очень хорошая веточка пошла, Алексей.

А. ГУДОШНИКОВ: По поводу «не умею»?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Смотрите, что я сейчас скажу. Да, вы – молодец!

А. ГУДОШНИКОВ: Я чувствую, да.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вы – молодец! Почему я все ваши эфиры и слушаю с огромным удовольствием. Сколько раз говорили людям: «Не играйте в игры, где вы не знаете правил. Мало того, что вы их не знаете. Вы даже не знаете, кто их устанавливает. И тем не менее вы пытаетесь играть». Это даже не казино.

А. ГУДОШНИКОВ: Чтобы выиграть.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да. Чтобы где-то чего-то там по 66, по 70, а потом 53 откупиться, что-то такое поднять, нажить – и в итоге выйти и сказать: «Я продал по столько-то, а получил по столько-то». Если вы не знаете правил, если вы не знаете принципов связи – ну зачем вы лезете в эти игры? Если вы хотите сберегать деньги – купите валюту. Я много раз говорил: «Купите валюту, положите её в банковскую ячейку, и пусть лежит».

А. ГУДОШНИКОВ: «И забудьте о ней».

Н. КРИЧЕВСКИЙ: И самое главное, Алексей: когда вы слушаете экспертов и имеете возможность задать им вопрос, вы не спрашивайте о том, каким будет курс, скажем, на 1 марта или 1 декабря наступившего года. Вы спрашивайте о том, как они поступают в этой ситуации.

А. ГУДОШНИКОВ: Что делают.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вот лично они что делают? Если они ездят на метро и рассказывают, как заработать миллиард… Причём на метро по необходимости, а не по каким-то другим причинам. Ну, мы не говорим о том, что пробки 10 баллов и прочее.

А. ГУДОШНИКОВ: Нет, может быть принцип элементарно.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Нет! Если они принципиально ездят на метро, если они одеты так себе, если они выглядят не очень хорошо…

А. ГУДОШНИКОВ: Не надо их слушать.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Господа, лучше послушать кого-нибудь другого. Но самое главное, повторяю ещё раз: сейчас есть масса способов коммуникации с теми самыми экспертами, о которых вы говорите. Вы у них спрашивайте: «Лично ты, дружок, который мне только что советовал не покупать доллары по 35, потому что я потом потеряю…» Я имею в виду ситуацию годичной давности, тот же Греф. «Вот вы нам говорили, что по итогам будет столько-то, столько-то, и мы тогда не купили. А ведь мы могли бы, но мы же вас слушали, мы вам верили». Вот вы у них спрашивайте. Конкретно вы. Не надо говорить обо всех. Вот вы что делали?

А. ГУДОШНИКОВ: А, я? Вам ответить?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Я не про вас, я абстрактно обо всех.

А. ГУДОШНИКОВ: Я хотел спросить. Никита Александрович, а вы что делаете?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Что делаю я? Я те немногие сбережения, какие у меня есть… Их очень немного. Почему? Потому что ремонт идёт, кстати говоря, в квартире, купленной в рублёвую ипотеку.

А. ГУДОШНИКОВ: В рублёвую ипотеку? Хорошая квартира хоть, вам нравится?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Квартира хорошая.

А. ГУДОШНИКОВ: Вы себе?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Себе. Ремонт по независящим от меня причинам затянулся. Квартира хорошая, банк хороший (рекламы делать не будем).

А. ГУДОШНИКОВ: Не надо.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Ставка хорошая и перспектива хорошая.

А. ГУДОШНИКОВ: Ставки-то увеличились.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да. Ну, я брал почти год назад, в феврале. Я к чему? К тому, что те немногие деньги, какие у меня лежат, лежат в долларах. Почему в долларах? Потому что доллар укрепляется по отношению к евро, и будет укрепляться.

А. ГУДОШНИКОВ: По отношению к евро вы смотрите?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: К евро.

А. ГУДОШНИКОВ: Вы не к рублю, а к евро.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Нет. Мы говорим об иностранной валюте. И лежит в ячейке в банке, название которого мы тоже с вами называть не будем.

А. ГУДОШНИКОВ: Зачем?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Потому что. Вот это у меня в настоящий момент. Кстати говоря, подобная сберегательная линия поведения была мне свойственна на протяжении многих лет, потому что я принадлежу к тому поколению граждан России, которые исторически все крупные суммы меряют в долларах.

А. ГУДОШНИКОВ: Слушайте, Никита Александрович, а если, как нам советовали, третями – рубли, доллары, евро? Вот так.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Это так называемые «кучки Кудрина», если уж на то пошло.

А. ГУДОШНИКОВ: Да, «кучки Кудрина».

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Ну, говорить о том, что, например, господин Кричевский ходит исключительно с долларами по столице нашей Родины – это, конечно, неправильно. У него, безусловно, рубли в кошельке. Но это те деньги, которые нужны мне лично, скажем, в течение месяца, максимум полутора, не более чем двух. Почему не в евро? Потому что евро слабеет по отношению к доллару. Евро – это европейская валюта, а европейская экономика балансирует на грани нуля. А что касается экономики американской, она идёт в рост – и, соответственно, укрепляется американская валюта.

А. ГУДОШНИКОВ: Вот что нас задевает больше всего, конечно – что экономика американская идёт в рост. Мы так хотим…

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Нас должно задевать не то, что американская экономика идёт.

А. ГУДОШНИКОВ: Что наша не идёт?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: А то, что китайская экономика развивается устойчиво на протяжении уже более чем 30 лет.

А. ГУДОШНИКОВ: Интересная вещь какая. Насколько я знаю, у китайцев (сегодня буквально прочитал) есть принцип: в любой год, даже в 2008 году они брали кредиты, всё что угодно делали, лишь бы их экономика росла. Я так слышал. Это неправда?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Нет, это неправда, потому что брать кредиты – это только часть политики поддержки потребительского спроса. Это только часть, маленькая незначительная часть.

А. ГУДОШНИКОВ: Нет, к примеру. Там они всё что угодно делали.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Что касается кредитов. Это естественная часть, кубик современной экономики – потребительские кредиты. Не кредиты предприятиям, а именно гражданам. Это совершенно нормальная вещь. Это то же самое, что ипотечные кредиты, что автокредиты. Это то, что развито во всём мире. Почему, собственно, мы должны себя в этом ограничивать? Другое дело, что мы должны быть ответственными в своём потребительском поведении и не брать бездумно, лишь бы купить новый гаджет. Но это уже отдельный разговор, это психология.

А. ГУДОШНИКОВ: Да, есть люди просто фанатеющие по этому. Вот вы говорите: «Не нужно лезть туда, куда не нужно лезть, в чём не понимаешь».

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Где ты не знаешь правил.

А. ГУДОШНИКОВ: Я примерно понимаю, почему так происходит. Вы обратили внимание, что с развитием Интернета люди вообще себя чувствуют экспертами во всех вопросах. Ну, так получилось. И вот эта реклама (я назову) Forex …

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Я вас перебью и поправлю. С развитием Интернета – с одной стороны; и с деградацией образования – с другой.

А. ГУДОШНИКОВ: Безусловно. Так вот, когда человек появляется (это Forex этим занимается): «Ты ещё не миллионер?» Меня один раз человек на улице остановил, мне рассказывал. Расскажу. Останавливает на улице: «Вы хотите стать миллионером?» Я говорю: «Например, да, хочу». Он говорит: «Я знаю, как это сделать». Я говорю: «А почему у вас пиджак тогда за 1,5 тысячи рублей? – явно видно. – Ногти у вас не чищенные – это ничего?» – «Это нормально. Все миллионеры так ходят».

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Молодец. Молодец!

А. ГУДОШНИКОВ: Он: «Это неважно. Я знаю, как». Я говорю: «Нет, это важно. Старик, это важно. Если бы меня остановил миллионер… Если бы сейчас меня остановил, пускай, Греф и сказал бы: «Слушай, Лёша, я знаю. Я сделаю тебя миллионером», – я бы сказал: «Пожалуйста. Жду. Всё. Выполняю указания. Что делать?»

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Я боюсь, что клептократ Греф (как мне кажется, клептократ Греф) вряд ли бы предложил вам на улице помочь стать миллионером, потому что ему самому не хватает и есть более близкие люди.

А. ГУДОШНИКОВ: Ну, например.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Это продолжение того разговора, который был до новостей. Надо спрашивать у людей, которые даже внешне вызывают уважение и расположение.

А. ГУДОШНИКОВ: У людей, добившихся успеха в определённой сфере. Они могут дать совет в этой сфере.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Имидж – это очень много, если не всё.

А. ГУДОШНИКОВ: Я согласен. Никита Александрович, а есть и другая принципиальная позиция (честно говоря, я ею страдаю). Очень не хочется покупать доллары, очень не хочется покупать евро.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вы не страдаете, вы придерживаетесь.

А. ГУДОШНИКОВ: Может быть, придерживаюсь. Хочется, знаете, как? Пусть они горят, эти рубли, но они рубли, они наши! Вот так вот. Что делать?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Самый простой ответ – лечиться.

А. ГУДОШНИКОВ: Это же не помогает, вы же сами знаете.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да. Если вы так считаете – придерживайтесь своей потребительской тактики. Эта тактика столкнётся с реальностью, с жизнью, и рано или поздно вы от неё откажетесь.

А. ГУДОШНИКОВ: Может быть.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Не «может быть». Вы, сто процентов, от неё откажетесь, потому что вы – человек умный, человек грамотный. У вас есть «iPhone» или иной гаджет…

А. ГУДОШНИКОВ: Нет! У меня нет «iPhone».

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Хорошо, простите. У вас есть калькулятор «Citizen», Алексей!

А. ГУДОШНИКОВ: Нет-нет! Вот. Китайский телефон. Поддерживаем Китай.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вижу, Китай. А у нас «iPhone» не китайский, да?

А. ГУДОШНИКОВ: Нет, дело в том, что сам бренд американский.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Я к чему? Я к тому, что вы можете пересчитать, что было бы, если бы вы когда-то купили, например, в качестве сбережений иностранную валюту.

А. ГУДОШНИКОВ: Я бы мог, но я купил машину – и теперь мне нечего считать.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вы поступили абсолютно правильно, как человек, который потребление ставит не во главу угла, а который понимает, что потребление – это просто часть жизни. Потребление – это больший комфорт. Потребление – это никакие не инвестиции. У нас почему-то ошибочно путают приобретение квартиры, как вы сказали, по ипотеке... «Вот вы, Никита Александрович приобрели квартиру по ипотеке. Это инвестиции? Это для себя?» Это потребление. Это никакие не инвестиции. Вот говорят: «Инвестируй в себя». Господа, это в корне неверный термин, наподобие «у нас будут отрицательные темпы роста». «У нас будет падение», «у нас будет снижение». Нельзя по-русски сказать? «Инвестируй в себя» – это то же самое. Ты не вкладываешь в себя, ты просто потребляешь.

А. ГУДОШНИКОВ: Вот что потреблять?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Ты приобретаешь. Ты приобретаешь новые знания, ты приобретаешь опыт, ты укрепляешь, например (если мы говорим о здоровье), своё самочувствие физическое и духовное. Ну и занимайся этим! Если тебе хочется приобрести автомобиль – дай бог, приобретай!

А. ГУДОШНИКОВ: «Быстрее! Не жди!»

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Приобретай! Потому что живём один раз.

А. ГУДОШНИКОВ: Да. Можно накопить и даже в долларах сохранить деньги – и умереть.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Можно сохранить в долларах и к концу жизни можно гипотетически дойти даже до «Porsche 911» – вашей голубой мечты, Алексей. Но зачем она вам будет нужна, когда вам будет 80?

А. ГУДОШНИКОВ: Так дело даже не в этом. Дело в том, что можно откладывать и умереть, не успев потратить, что ещё хуже. Но я говорил не о себе или не о себе. Я имел в виду – может, родственникам покупали. Не то чтобы это инвестиции или что-то ещё. По поводу квартиры.

По поводу кредитов я хотел спросить. Не зря же вы говорите: «Квартиру взял в кредит, но это было тогда, почти назад, в феврале». Что сейчас людям делать? Ставки-то по кредитам, насколько я знаю, растут. И о 16% говорили, даже больше где-то говорили.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: У нас с вами какая-то крамольная передача получается, Алексей, потому что мы говорим, в общем-то, не то, что хочется услышать…

А. ГУДОШНИКОВ: В Новый год?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: …Людям, обладающим реальной экономической властью, которые придерживаются непонятной идеологии, которой, по сути-то, и нет. Своей-то уж точно нет. Почему?

А. ГУДОШНИКОВ: Так когда Силуанов выходит и говорит…

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Подождите. Да и бог с ним, с Силуановым, он ничего другого сказать не может. Разговор о чём? Давайте представим. Предположим, мы с вами взяли ипотеку…

А. ГУДОШНИКОВ: Вот сейчас?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: В 1999 году на 15 лет. Ипотека закончилась в прошлом году, в 2014-м. А теперь – внимание! В 1999-м зарплата была 1700 рублей, в 2014-м – 34 тысячи. Плюс 20 раз. Представляете, да? Мы, конечно, можем утрировать и сказать, что можно просто разделить ту сумму кредита на 20 и получить реальный остаток. Это в общем и целом будет соответствовать действительности.

А. ГУДОШНИКОВ: Я правильно понимаю, инфляция всё сожрёт?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Те годы мы росли за счёт нефти, за счёт увеличения бюджета и прочего. В предстоящие годы мы будем расти как за счёт нефти, которая рано или поздно, как почему-то сейчас говорят, «отскочит»… Я не понимаю этого, неэкономический термин.

А. ГУДОШНИКОВ: Отскок неизбежен.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Неэкономический термин.

А. ГУДОШНИКОВ: Президент так сказал.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Президент не экономист.

А. ГУДОШНИКОВ: Ну и что делать? Но отскок неизбежен?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Но и за счёт инфляции. Хорошо, не в 20 раз за 15 лет, а в 10. Это один момент. В любом случае вы будете получать в абсолютных цифрах больше, в номинале больше: вот не 34 тысячи, а 44, 54 тысячи. Это будет не завтра, но это будет. Ещё один момент, Алексей. Вы взрослеете, повышаете свою квалификацию…

А. ГУДОШНИКОВ: Толстею, в конце концов.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Толстеете. Вы становитесь дороже. Вы просто становитесь дороже, хотя бы потому что вы поднимаетесь по карьерной лестнице, по творческой лестнице, если мы говорим о вас. Так или иначе, не сегодня-завтра вам будут платить больше. Не здесь – так в другом месте.

А. ГУДОШНИКОВ: Нет, невозможно. Только здесь.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Только здесь? Вам будут больше платить здесь и сейчас. И при всём при этом тот-то кредит как был, скажем, миллион рублей, к примеру, ну, 10 миллионов, какая разница – он так и останется десяткой.

А. ГУДОШНИКОВ: А те суммы, которые в плюс прибавляются процентами, они накручиваются? Если сейчас это считать, кажется – о, боже, какие это дикие суммы!

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Я вам скажу, что по практике… Это уже социология. Это часть экономической науки в данном случае, часть экономического анализа, обязательно социологический анализ так же, как и правовой и нормативный. Так вот, по социологии, трудно платить, как правило, первые полтора-два года. Вот трудно. Вот все об этом говорят. Ну, как-то вот сложновато.

А. ГУДОШНИКОВ: А потом привыкаешь.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: А потом привыкаешь. Потом ты начинаешь получать больше. Потом у тебя появляются дополнительные заработки. А сумма, которую ты должен банку – как была, так и остаётся прежней. Плюс ко всему если через какое-то время ситуация в российской экономике стабилизируется, вы имеете полное право (извините за непотребное слово) рефинансировать кредит, то есть пойти в другой банк…

А. ГУДОШНИКОВ: Снизить проценты.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да. И погасить кредит в том банке, а в другом банке платить меньше. Эта услуга была очень развита в первой половине нынешнего десятилетия в России и никаких проблем не составляла.

А. ГУДОШНИКОВ: Вселяете какой-то позитив.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Самое главное, если мы говорим об ипотеке: вы приобретаете жилье, в котором вы будете жить, в котором вы будете создавать семью либо, если семья у вас есть, будете рождать детей, вы будете иметь крышу над головой, свой дом. И он будет придавать вам солидности, основательности, уверенности в том, что вы не просто так существуете, а в том, что вы уже чего-то достигли.

А. ГУДОШНИКОВ: С другой стороны, я слышал такую вещь (правда, неправда – кстати, расскажете мне сейчас), что во многих странах люди не могут себе такую роскошь позволить, как покупку собственной недвижимости, и практически всю жизнь живут в арендованном жилье, и никаких проблем. Или это проблема?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Там иной менталитет, там иной подход к недвижимости. У нас же всегда считалось, что своя крыша над головой должна быть обязательно.

А. ГУДОШНИКОВ: Ну да, это видно по родителям, которые сразу покупают детям квартирам.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да. В других странах всё несколько иначе, и поэтому, конечно, значительный процент тех, кто живёт либо в съёмном до старости, либо в государственном, муниципальном жилье, либо уходит в дом престарелых. У нас всё иначе.

А. ГУДОШНИКОВ: Кстати, интересная вещь. Может быть, у нас такое, я не знаю, паническое желание людей купить себе недвижимость именно потому, что не хочется идти в те дома престарелых, которые у нас есть?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Нет, о домах престарелых никто не думает.

А. ГУДОШНИКОВ: Все хотят умереть в собственной кровати.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Когда покупают жилье, о домах престарелых никто не думает. А потом, знаете, дом престарелых, если ты, не дай бог, отягощён какими-то физическими недостатками, например, ты не можешь иметь детей – тогда, если у тебя нет иных воспитанников, которых ты вырастил, поставил на ноги, конечно, вероятность того, что ты можешь там оказаться, велика. Во всех других случаях у тебя есть масса шансов для того, чтобы избежать этой печальной участи.

А. ГУДОШНИКОВ: Хотел спросить ещё одну вещь. Вот Силуанова вспомнил, из головы он у меня не идёт (страшная вещь, конечно), который говорит: «Мы не вернём рубль назад». Получается, он говорит: «Такого курса, как был, не будет». Я, в принципе, понимаю, что он, наверное, говорит правду. Но, с другой стороны, может быть, от Силуанова, как от министра, хотелось бы услышать какие-нибудь прогнозы, типа того: «Ребята, всё будет!» Это правильно или неправильно, когда министр даёт такие прогнозы – правдивые, может быть, но не очень позитивные?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Никогда не ждите правды от политиков. Никогда! Они её не скажут вам, просто потому что не скажут. У них другая миссия, у них другое предназначение. Они всегда вам будут говорить либо нейтральное, либо хорошее, потому что иначе у него упадёт рейтинг.

А. ГУДОШНИКОВ: Подождите, Силуанов плохое говорит! Он говорит: «Всё, мы не вернёмся. Всё, рубль не вернётся».

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Рубль не вернётся. Но он же вам не говорит о том, что рубль будет в этом году расти, причём расти, неизвестно до каких величин? Нет, не говорит.

А. ГУДОШНИКОВ: Так это неплохо было бы, если бы он так сказал.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Он, наоборот, в конце прошлого года на каждом углу рассказывал о том, что «рубль нашёл своё равновесное состояние», Алексей.

А. ГУДОШНИКОВ: Ах, вот что!

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да. И теперь у нас всё хорошо. Да, конечно, всё не вернётся, но в этом виноваты санкции, Саудовская Аравия и вообще несознательные граждане Гудошников с Кричевским, которые, гады, ходят и скупают валюту просто пачками!

А. ГУДОШНИКОВ: Спокойно! Вот сейчас что за поклёп такой?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Нет? Не мы?

А. ГУДОШНИКОВ: Всё-таки, Никита Александрович… Вы-то скупаете, а я-то – нет. Я патриотично сижу в рублях до сих пор! Я же рассказывал вам.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Я тоже не скупаю, у меня просто нет таких доходов.

А. ГУДОШНИКОВ: Вот. И у меня тоже.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Я про сбережения, которые были в «тучные годы».

А. ГУДОШНИКОВ: Слушайте, я не понимаю. Мы, по-моему, похожи (простите, пожалуйста, это такая фамильярность некая) на двух нытиков, которые рассказывают о том, что у них нет денег. Давайте мы, наоборот, будем говорить, что у нас очень много денег, нам их некуда девать.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Стоп-стоп-стоп! На что нам нужны деньги, Алексей? На «покушать» у нас есть.

А. ГУДОШНИКОВ: Есть.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: На «одеться» у нас есть.

А. ГУДОШНИКОВ: Есть.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: На «заправить машину» есть.

А. ГУДОШНИКОВ: Есть. Ну, вот на недвижимость, может быть. Но мы с ней уже решили вопрос: брать кредит и платить.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да. С недвижимостью я решил, и вам того же желаю. И всем нашим слушателям желаю, чтобы обязательно была у каждого крыша над головой. Конечно, мы можем развивать институт съёмного, арендуемого жилья, это очень здорово. Но, господа хорошие, почему эти процессы нельзя развивать параллельно? Вы решайте свой жилищный вопрос, а параллельно те, кому это надо, кому это выгодно, пусть развивают институт арендного жилья, ради бога.

А. ГУДОШНИКОВ: Хотя тот же самый жилищный вопрос упирается в другой вопрос.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: В какой?

А. ГУДОШНИКОВ: Например, в вопрос перенаселённости Москвы, когда строят всё новое и новое и жилье, люди приезжают и приезжают. И вопрос неразвитости регионов по сравнению с центром – это вообще отдельная тема, по-моему.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Ой, я не вполне с вами соглашусь, потому что я неплохо знаю, как живут люди в других регионах.

А. ГУДОШНИКОВ: Так я оттуда приехал, я тоже знаю.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Живут они в целом, вы знаете, неплохо.

А. ГУДОШНИКОВ: Некоторые – да.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Неплохо. И я разговаривал с людьми молодыми, которые приезжают из разных городов, из разных областей – скажем, из Чувашии, из Сибири молодёжь. Когда они какое-то время здесь потусуются, как нынче говорят, они уезжают. И когда ты их спрашиваешь: «Почему?» – они говорят: «У вас здесь всё как-то фальшиво, как-то неправильно. У нас проще, у нас понятнее, у нас удобнее, у нас комфортнее».

А. ГУДОШНИКОВ: Безусловно. Но в финансовом плане всё-таки Москва очень сильно отличается.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Она даёт больше возможностей – это во-первых. А во-вторых, те же возможности, пусть и в меньшей степени, существуют, извините, и на периферии. Ну, есть, есть.

А. ГУДОШНИКОВ: Возможно. Я всё-таки не согласен, но спорить не буду.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вот вы – высокоинтеллектуальный, творческий, развитый человек.

А. ГУДОШНИКОВ: Обожаю лесть.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Почему вы всю дорогу говорите о материальной стороне нашего бытия?

А. ГУДОШНИКОВ: Потому что, на мой взгляд…

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Мы же только что с вами выяснили, что на «покушать» есть, на «заправиться» есть, на «одеться» есть.

А. ГУДОШНИКОВ: Да, да, да!

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Ну почему? Почему мы всё время продолжаем говорить? Вы мне расскажите: какой последний фильм вы смотрели, какую книгу вы прочитали?

А. ГУДОШНИКОВ: Секунду, секунду! Слишком много вопросов.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Какой комплимент вы сделали своей девушке, который ей больше всего понравился?

А. ГУДОШНИКОВ: Ой, я даже не знаю.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Куда вы хотите её пригласить, о каком подарке для неё вы думаете?

А. ГУДОШНИКОВ: А я уже подарил. Я всегда заранее успеваю.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Я про будущее.

А. ГУДОШНИКОВ: То есть надо думать о чувствах, об эмоциях, о людях. А не думать о финансах…

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Надо думать в том числе и о том громаднейшем наследии, которое нам досталось от предшествующих поколений.

А. ГУДОШНИКОВ: Никита Александрович, у нас времени 10 секунд. Просто объясню одну вещь. Я не знаю, как вы относитесь к Владимиру Вольфовичу Жириновскому. Недавно у него был – и то же самое. Я ему задаю вопросы об экономике, я ему задаю вопросы какие-то о политике – он говорит: «Чего вы всё об экономике, о политике? Давайте говорить о людях, о любви, об отношениях между людьми. Вот о чём надо говорить!» И вы тоже.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: О детках, о внучатах (в отношении Жирика). И он абсолютно прав!

А. ГУДОШНИКОВ: А я вот подумал, может быть, сейчас как раз то самое время – раз все, во всяком случае люди, с которыми я говорю и которых я, безусловно, уважаю, говорят, что надо задуматься о душе – может, и правда, нужно задуматься о душе?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Не о душе! Вы задумайтесь хотя бы о потомстве. Подойдите, погладьте лишний раз по голове своего ребёнка. Придёт время, Алексей, и он будет вам помогать в старости.

А. ГУДОШНИКОВ: Мне сначала его надо родить, а потом гладить. Но время у нас вышло. Спасибо большое, Никита Александрович! Единственное, что мы должны помнить – отскок неизбежен.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Сто процентов!

А. ГУДОШНИКОВ: Всё. Спасибо большое!

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Спасибо вам!