Н. КРИЧЕВСКИЙ: Здравствуйте, господа! «Антикризис профессора Кричевского» на радио «Говорит Москва». В студии я — Никита Кричевский.

Я напоминаю вам, что сегодня, пардон, 5 сентября — мало того, что День города, с которым я вас и поздравляю, дорогие москвичи и гости столицы, но это первый осенний выпуск. И у меня к вам закономерный риторический вопрос. Господа хорошие, скажите, пожалуйста, мы же весь июль, добрую половину августа слушали предсказания, вангования, как нынче модно говорить, о том, что август — традиционно тяжёлый, страшный, кошмарный месяц для российской экономики и для всего российского общества; приводили какие-то примеры из нашей истории, проецировали их на август нынешнего года. Что случилось, что произошло?

Не считать же за катастрофу, за выдающееся негативное в августе событие (можно даже сказать — за «чёрного лебедя») то, что случилось в понедельник на прошлой неделе на Московской бирже, когда курс просел, а потом слегка восстановился? Не считать же за таковое выход на пенсию господина Якунина? Не считать же за таковое… А вот дальше у меня и ничего в голову не приходит, потому что август-то был тихий и спокойный. Не считать же за общенациональное событие то, что происходило в жизни многих из вас? Возможно, что-то было хорошее, что-то было плохое. Тем не менее, предсказания-то не сбылись, и все проекции, все переносы, все экстраполяции, господа (не побоюсь этого слова), прошедшей истории на историю нынешнюю, на историю современную не удались.

Это я к чему? Это я к тому, что ну не верьте вы прогнозам, ну не верьте вы тем, кто приходит и мучает вас, привлекает ваше внимание, забивает вам голову цифрами, датами и прочими вангованиями по поводу того, что будет происходить, например, в оставшиеся месяцы этого года, в следующем году или же буквально сегодня-завтра. Не в этом дело. Можно говорить о слухах, можно говорить о сплетнях, можно говорить о том, что вы слышали, причём слышали от весьма и весьма достоверных источников. Факт тот, что это может сбыться, это может не сбыться. Если источники достоверные и вы им доверяете, то рано или поздно произойдёт. Рано или поздно произойдёт, как то самое моё личное предсказание того, что Правительство Медведева уйдёт в отставку. Оно не ушло в отставку весной, как я предполагал, как мне говорили, а говорили весьма и весьма важные люди. Но у нас по традиции, установившейся в последние, может быть, несколько лет верховной власти, решение принимается сегодня, а исполняется приблизительно через полгода.

Кстати говоря, есть версия, что господина Ткачёва-то назначили за полгода до того, как об этом было объявлено в средствах массовой информации. Вот полгода люди (опять же как рассказывали) сидели на чемоданах. Но тем не менее то, что случилось, то и случилось. Давайте оставим это историкам, давайте оставим это тем, кто будет искать какие-то очередные параллели с тем, что будет происходить в дальнейшем.

Пока же мы остановимся на главном, ключевом событии уходящей недели — конечно же, на событиях в Пекине, в Китае и на Восточном экономическом форуме. Я считаю, что с этого мы просто обязаны начать, потому что, с одной стороны, определённые успехи наших компаний мне кажутся очевидными; с другой стороны, это некий мостик для обсуждения того, что происходит в нашей российской экономике. И начнём мы, как мне кажется правильным, с ключевых сделок, о которых в последние дни говорили все масс-медиа.

Прежде всего это, конечно же, «Роснефть», которая заключила несколько ключевых соглашений для развития Восточного региона. Это соглашение с Sinopec по разработке нескольких месторождений на востоке Сибири — месторождений новых, месторождений, что называется, в виде поля сегодня. Но после того, как «Роснефть» подписала соглашение с Sinopec, есть надежда, что эти месторождения будут осваиваться.

Кроме этого, весьма интересное соглашение с ChemChina по строительству нового нефтехимического комбината опять же на Востоке. При этом очень важно, что мало того, что «Роснефть» сохраняет контроль над этим активом, она получает гарантированный рынок сбыта своей продукции. С одной стороны, нефтехимия будет гарантированно реализовываться в Китае, с другой стороны, она найдёт свой спрос и в России, не говоря уже о третьих странах.

И ещё один — наверное, самый главный — аспект: суммарные соглашения и «Роснефти», и других компаний дадут порядка 100 тысяч новых рабочих мест в этом регионе, что представляется наиболее позитивным моментом. Да, конечно, можно говорить о том, что эффект для бюджетной системы от реализации всех соглашений составит порядка 4 триллионов рублей налогов, но это мне кажется вторичным. Первичное — это то, что люди получат работу и, по всей вероятности, какая-то часть рабочих мест будет замещаться теми, кто будет приезжать туда с материка.

И ещё одно событие, на которое я хотел бы обратить ваше внимание, раз пока идёт официальная часть, — это соглашение, о котором мы говорили в июле, соглашение с индийской компанией ONGC о «Ванкорнефти». Что такое «Ванкорнефть»? Это наиболее перспективное в настоящий момент месторождение на востоке Сибири. В чём интерес для индийцев? Сегодня доля российской нефти на индийском рынке составляет порядка 1%. Так вот, реализация соглашения с ONGC позволит увеличить эту долю сразу в 5 раз, то есть до 5%. Мало того, «Роснефть» получает определённый пакет в нефтеперерабатывающем заводе в Индии — в крупнейшем нефтеперерабатывающем заводе, который производит бензин и нефтепродукты для значительной части индийской экономики. Это, безусловно, прорыв, и здесь нужно говорить о том, что нефтепродукты будут поставляться, естественно, не по нефтепроводам, но по морскому пути, а для этого нужно будет строить суда либо же заказывать их, например, в той же Южной Корее. Так вот, по судам. Вы наверняка понимаете, о чём я говорю. Верфь «Звезда» — это тот проект, который первоначально должна была реализовывать Объединённая судостроительная компания с южнокорейской фирмой, но южнокорейцы два года назад вышли из этого проекта, и сегодня реализацией будет заниматься «Роснефть».

Из других ключевых сделок, о которых вы наверняка слышали, — это сделки на привлечение 600 миллионов долларов компании «МегаФон», это соглашение «Сибура», это соглашение по налаживанию выпуска, налаживанию производства в Китае «КамАЗа». 50 тысяч автомобилей ежегодно будут производиться на китайской территории и, соответственно, там же реализовываться. Много это или мало? Конечно, это капля в море, никто не спорит. Но все же с чего-то должны начинать? С другой стороны, «КамАЗ» будет собирать китайские автомобили, легковушки в России. Это уже не те автомобили, о которых мы говорили лет десять назад, то есть автомобили, которые ржавели, ломались и были абсолютно неконкурентоспособными с аналогичными моделями, например, в той же Южной Корее. Сегодня ситуация принципиально иная, и можно говорить о том, что перспективы от такой сборки для российской экономики очевидны. В конце концов, это новые технологии, которые приходят в Россию, это дополнительная загрузка производственных мощностей.

В то же время я должен вам сказать, что мне так и осталось непонятным, почему нам всю дорогу рассказывали о «Роснефти». Это, безусловно, очень важно. Не вина «Роснефти», не вина «Газпрома», не вина «ЛУКОЙЛа» и прочих наших ведущих компаний в том, что сырьевой сектор — это основа российской экономики, тем более сегодня, в 2015 году. Не они распределяют и перераспределяют нефтедоллары, не они занимаются развитием других отраслей и других видов экономической деятельности в российской экономике. Не они. Но они дают до половины доходов федерального бюджета. И честь им и хвала за то, что они не снижают темпов развития даже в нынешних непростых условиях, что, в общем-то, видно даже по итогам развития той же «Роснефти» в первом полугодии этого года.

Дело в другом. Дело в том, что мне было бы приятно видеть, как договора с тем же Китаем либо с Южной Кореей на Восточном экономическом форуме заключают не господин Сечин или прочие наши «сырьевые генералы», а наши доблестные олигархи, такие как, например, господин Абрамович, господин Дерипаска, господин Вексельберг и прочие господа, которые сегодня имеют очень тяжёлую ситуацию в своих вотчинах — в своих моногородах. Проблема всем известна. Проблема в том, что значительная часть моногородов сегодня волочит даже не жалкое существование, а всё глубже погружается в социальную депрессию: нет работы, если и есть заработная плата, то она существенно снижена, переехать некуда, заниматься нечем. Понятно, чем будут заниматься люди в этих условиях для того, чтобы занять себя.

Я много раз говорил о том, что на производственных площадях российских моногородов можно было бы совершенно спокойно запустить выпуск конечной потребительской продукции по технологиям, которые на первоначальном этапе можно было бы за очень недорого приобрести у Китая, Южной Кореи, у европейских потребителей — да какая разница? Модули стоят также недорого. При этом надо сказать, что деньги совершенно необязательно просить или требовать у бюджета или у ведущих государственных банков — достаточно залезть в карман. Правда, сделать это придётся под принуждением, как мне представляется, потому что за «спасибо», за «хорошо живёшь» эти товарищи могут приобрести разве что яхту для того, чтобы покрасоваться на Лазурке или где-то в районе итальянских марин. Здесь же ситуация принципиально иная. До этого пока не дошло. Говорили об экономической мобилизации, какие-то движения в эту сторону есть. Впрочем, август — традиционно месяц отпусков, и мы как-то эту тему с вами не педалировали и новые шаги не отмечали.

С другой стороны, проблемы никуда не исчезли, проблемы усугубляются. Если сегодня из каждого радиоприёмника не говорят о кризисе, то это не значит, что кризиса нет. И проблемы порядка 40% всех российских городов (я имею в виду моногорода) точно так же никуда не исчезли. Кто их должен решать? Кто должен разводить эту ситуацию в моноструктурной экономике? Конечно, те, кому принадлежат ключевые градообразующие предприятия, то есть те самые олигархи. Вот этого ничего не было.

Более того, даже если государство согласилось бы поучаствовать в процессе налаживания выпуска новой потребительской продукции по части импортозамещения, как мы много раз говорили в наших эфирах, можно было бы совершенно спокойно запустить схему проектного финансирования, когда госбанки выдавали бы определённые средства под конкретные этапы организации тех или иных производств с последующим замещением выданных денег из средств Центробанка как кредитора последней инстанции. Это самая распространённая, самая обычная, самая бросающаяся в глаза схема, о которой не говорит разве что ленивый. Хотя, может быть, ленивый как раз её и не знает, поскольку он ленится подчитать что-то интересное из мирового опыта. Мы же всё это знаем. И мы искренне недоумеваем, почему этого не происходит — при том, что слова об импортозамещении произносятся чуть ли не каждый день и не каждый час.

Больше того, доблестное российское Правительство… Мы сегодня не будем подробно останавливаться на его работе. Да и, собственно, о чём говорить? Не о прогнозах же господина Улюкаева или мнениях господина Шувалова? Хотя во второй части, пожалуй, упомянем. В чём смысл? Они говорят: «Вот девальвация же случилась. Ребята, случилась девальвация. Это значит, что мы вам дали тот рычаг, тот стимул, ту площадку, тот базис, на котором вы можете совершенно спокойно конкурировать с иностранцами и проводить импортозамещающие операции. Проще говоря, мы девальвировали рубль, и теперь булки будут расти на деревьях сами собой. И вам останется только лишь протянуть руку, снять эти булки и употреблять их в пищу». Говоря словами великого австрийца Людвига фон Мизеса: «Правительство ожидает, что жареные голуби сами будут залетать нам во рты», — это была цитата. Но ничего подобного не происходит.

Больше того, мы с вами говорили в июне месяце о том, что даже с продукцией аграрного комплекса — например, с продукцией того же Павла Грудинина, совхоза имени Ленина — с реализацией этой продукции были совершенно очевидные проблемы, по крайней мере в Москве. И только усилия СМИ, усилия медиа, усилия сочувствующих позволили господину Грудинину решить эту проблему и хоть какую-то реализацию в Москве наладить. Да, это было дорого, да, это было накладно, это было очень долго, сопровождалось большими очередями, но тем не менее хоть что-то, но сделали.

В общем и целом можно говорить о том, что пока никакого импортозамещения нет. Впрочем, может быть, я ошибаюсь, господа. 73-73-948. Может быть, вы меня опровергнете? Не знаю, не знаю. Но я каких-то подвижек не вижу, несмотря на то что нам постоянно говорят: «Вот посмотрите, доля импортной продукции снизилась, а отечественной продукции, наоборот, выросла», — и, казалось бы, всё решается, всё разруливается и всё не сегодня-завра будет снова розовым и фиолетовым, как это было ещё несколько лет назад. Я так не думаю. «Молитва нужна на импортозамещение: „Импортозамещение, приди к нам, озолоти нас. Аминь!“» — пишет нам Евгений, это сообщение с сайта.

73-73-948. SMS-портал вы знаете: +7 (925) 8888-948. Электронные средства коммуникации вам также известны. Доброе утро. Слушаем вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. У меня уже несколько лет стоит в голове большой вопрос: чем у нас вообще господин Дворкович занимается? Вот его назначили главным по импортозамещению. Я думаю, что этим-то импортозамещение и закончится.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Я не знаю, чем занимается господин Дворкович. Вы должны посмотреть на сайте Правительства его функциональные обязанности.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Для меня в голове большой-большой вопрос.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Что касается его кураторства за гражданским импортозамещением в Комиссии по импортозамещению — мы над этим стебались ещё месяц назад. Это тогда уже было в официальных документах Правительства.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Наверное, этим мы через несколько месяцев и закончим — стёбом очередным.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Видимо, те медиа, которые на этой неделе, на этих днях представили это как новость, просто не залезали на правительственный сайт. Ещё раз говорю, мы же об этом говорили в августе, как только эта комиссия была создана.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Поэтому я каждый ваш выпуск очень внимательно и слушаю. Точно так же, как и по товарищу Улюкаеву. Интересно, а курс доллара у нас скоро от направления ветра будет зависеть?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: От направления ветра — сто процентов не будет зависеть, потому что у нас просто ветряков нет. Понимаете, если бы у нас было много ветряков, я вас уверяю, ветряки бы тоже учитывались.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Слава богу, он, наверное, вас послушал и в последнее время вообще перестал прогнозы выдавать.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Ну что вы? Вы слишком хорошо думаете об Улюкаеве. Будет он тратить время на прослушивание эфиров непонятных профессоров? Он делом занят. Он делом занят! Он высчитывает, просчитывает, прогнозирует курс рубля, цену нефти, показатели инфляции на ближайшее время и на перспективу — ему недосуг отвлекаться. Вполне вероятно, он сейчас на рабочем месте и решает очередные судьбоносные вопросы — например, обсуждает дальнейшую судьбу «Трансаэро». Кстати говоря, я не исключаю, что вместе с первым вице-премьером Шуваловым в судьбе «Трансаэро» принимал участие господин Дворкович. Ну, уж Улюкаев-то точно, поскольку его мнение неоднократно публиковалось в СМИ по поводу этой темы и этой проблемы. Ну, это важно, согласитесь.

Что говорить о каком-то Урюпинске (простите, очень хороший город), ладно, о Златоусте, где практически остановилось металлургическое производство? Что уж говорить о том, что туда следовало бы поставить несколько модулей по сбору, уж простите опять, чайников либо же утюгов — наших, отечественных. Ведь наверняка разработки есть. Ведь почему мы всю дорогу говорим не о производстве средств производства, а о производстве промежуточной продукции — той же нефтехимии? Почему? Почему мы никогда не вспоминает о том, что, вообще-то, мы нефтехимией не питаемся. Мы питаемся конечными продуктами этой нефтехимии — например, изделиями той же швейной промышленности. Этого нет. Есть проект.

Ещё раз повторяю: не вина нефтянки, не вина нефтехимии в том, что в дальнейшем её продукция в России применения не находит. Да что там, буквально на днях вспоминали о том, что если уж и проводить импортозамещение, то сопровождать его не только ослаблением рубля (это и ежу понятно, это самое простое, что можно сделать, для этого даже председателем Центробанка быть необязательно), но нужно определить площадки, нужно разработать грамотный закон о территориях опережающего развития, нужно — и вот здесь внимание! — ввести очень аккуратные точечные протекционистские меры, в отношении которых у нас сегодня руки развязаны.

Что я имею в виду? Опять же говорили. Наше птицеводство подходит к 100% внутреннего обеспечения мясом птицы, это всем известно. И одновременно в августе прошло сообщение, что Правительство рассматривает вопрос о снятии эмбарго на поставку мяса птицы из Венгрии. Это значит, что через Венгрию будет в Россию поставляться вся птицеводческая продукция из стран ЕС.

Ещё один пример — мебель, господа. Самая простая, самая обычная мебель — та, которая в последние годы в достаточном количестве производится в России. Я не имею в виду эксклюзивные, элитные модели, коллекции и прочее. Я говорю о том, что используется львиной долей, основной массой российского населения, к коему отношусь и я. У меня, например, в квартире нет иностранной мебели, просто нет (если не считать Белоруссию иностранным государством). Либо это подмосковное производство, либо то самое белорусское — нисколько не хуже, если даже не лучше. Подмосковное — это и сборно-корпусная мебель, и кухня, и простейшая мебель, например, как те же диваны и те же журнальные столики. Всё это делается в ближайшем Подмосковье.

И когда я разговариваю с собственниками и менеджерами этих производств, они говорят: «Да, мы, конечно, рады, довольны и счастливы, что курс девальвировался, и мы, вполне вероятно, могли бы получить долю, дополнительный объём для увеличения производства. Но вы должны понимать, что денег у людей стало не больше, а осталось столько же, и увеличения спроса на фоне стагнирующих доходов населения ожидать не приходится». Не в этом дело. Львиную долю комплектующих — например, лакокрасочных материалов, фурнитур — они получают из-за границы. И вот здесь цены-то и ударили. И ничего этого в России как не производилось, так и не производится. Я им говорю: «Может быть, у нас?» Они говорят: «Нет, искали. Нет».

В то же время об ограничениях обычной поставки мебели в России никто не говорит, потому что, видимо, неинтересно (а может быть, руки не дошли). А ведь таких направлений более чем достаточно. Но — тишина. Тишина, которая в итоге приводит к тому, что людей поначалу отправляют в двух-трёхмесячные неоплачиваемые отпуска, потом сокращают, а потом ликвидируют производство вовсе. Но, с другой стороны, судя по бравурным отчётам с того же Восточного экономического форума, из того же Владивостока, у нас всё очень даже хорошо. А дальше будет ещё лучше, но после новостей.

НОВОСТИ

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Здравствуйте, господа! «Антикризис профессора Кричевского» на радио «Говорит Москва». В студии я — Никита Кричевский. Продолжаем нашу программу. И, естественно, я не могу не зачитать некоторые сообщения, которые приходят либо с сайта, либо по SMS.

«Большая проблема вывода за баланс и воровство депозитов в банках ЦБ, а АСВ этого не замечает. Замечает только тогда, когда банк разграблен», — пишет Евгений. Частность, которая имеет право на существование — это, безусловно, так.

Больше того, мы буквально неделю назад об этом говорили, и говорили достаточно подробно. Я даже вам рассказывал случай из собственной жизни, когда лет 20 назад я видел, как на самом деле происходила ликвидация банковского имущества, как его раздавали буквально в виде столов, стульев, компьютеров, ксероксов и прочего. Всё это было под присмотром представителя, как мне, конечно же, показалось (здесь мы будем аккуратно), правоохранительных органов.

Но мне по-прежнему непонятно, уже лет двадцать как, почему мы грешим на банкиров, на этих хапуг, барыг, ворюг (называйте их как угодно), которые вытаскиваю из созданных ими банков всё, что только можно, а после этого садятся на самолёты и удачными авиарейсами исчезают из российской юрисдикции. Это всё ясно. Но почему остаются в тени, почему не высовываются, почему не вытряхиваются те, кто помогал производить все эти операции? Ведь банкиры же не по собственной инициативе — под неведением, под вуалью неведения со стороны, например, территориальных управлений ЦБ или тех же правоохранительных структур — осуществляли вывод активов. Ведь нередки случаи, когда банкиры знают, когда отзовут лицензию, буквально до дня, и они знают, что за это время им нужно вывести как можно больше, причём сделать это максимально аккуратно.

При этом они понимают, что их дальнейшая жизнь, скорее всего, будет связана с пребыванием на чужбине, — на чужбине, конечно, очень и очень неплохой, если не говорить — на прекрасных каких-нибудь островах либо же на побережьях. И если бы не тоска по Родине, та самая ностальгия теми долгими вечерами или дождливыми зимними днями, когда нос не высунешь, поскольку замочишь, и не жарко, не пляж не сходишь, — если бы не эта тоска, которая очень часто глушится либо алкоголем, либо каким-нибудь другими запретными препаратами, всё было бы очень и очень неплохо. Хотя я подозреваю, что значительная часть моих слушателей со мной не согласится и скажет: «Да наплевать. Когда у тебя несколько миллионов — подумаешь? Ну, посижу, схожу куда-нибудь. Посижу в кабачке, в конце концов, прогуляюсь по Каннам или по Ницце. Мало ли?»

Ещё одна очень интересная эсэмэсочку, которая пришла, я сейчас вам её найду, от 08-го. 08-й, позвоните, пожалуйста. Я не могу вот так сходу поймать вашу эсэмэску. Вы написали о том, что не так уж всё и плохо с нашим правительством, поскольку ситуация могла бы быть гораздо хуже; и вообще они молодцы, что смогли удержать ситуацию, что называется, под контролем. Не вижу, не вижу. Буквально несколько минут назад читал… Вот она! Так, так, так… Нет, не она.

«Китайцам просто нужно объяснить, что все проблемы у нас решаются, если они привезут с собой чемодан с наликом». Слушайте, какие чемоданы с наликом? Наслушались вы головотяпов, очередных провидцев, которые руководили вашим экономическим сознанием на протяжении нескольких лет и советовали вам срочно вкладываться в золото, поскольку оно в ближайшее время будет стоить 2500.

Я слышал эпизод из эфира (не на нашей станции), где этот товарищ говорил о том, что чуть ли не Чубайс чуть ли не Ларри Саммерсу в конце 90-х возил чемоданами наличные доллары в качестве взяток. Слушайте, это бред сивой кобылы! Сколько вы положите денег в чемодан, если миллион долларов (и мы все это знаем) весит 8 килограмм? Сколько вы положите? Хорошо, 2 миллиона — 16 килограмм. Всё! Ну, два чемодана — соответственно, 4 миллиона долларов. И что, ради этого Ларри Саммерс будет рисковать своей карьерой, репутацией, будет принимать наличные, да ещё непонятно от кого, да ещё непонятно за что? Всё это было совершенно по-другому. И уж я вас уверяю, что процесс получения денег у этих персонажей принципиально иной, они давным-давно не связываются с налом.

При этом тому товарищу (не будем называть всуе его светлую фамилию) нужно было задать вопрос: «Хорошо, даже если предположить, что тот же Ларри Саммерс, который на протяжении многих лет имеет отношение к политике в Белом доме, принял эти деньги — куда он их денет?» Вот наличные — 4 миллиона. Ему Чубайс привёз и сказал: «Ларри, друг! На, держи денег! Вот тебе два чемодана, они стоят в прихожей». Хорошо, три чемодана, неважно. У него предположим, карта элит-премиум (по-моему, называется «Бонусная карта» у «Аэрофлота»), там одно дополнительное место багажа можно провезти бесплатно, без дополнительной оплаты. «Три чемодана я тебе привёз, там 6 миллионов долларов». Ларри скажет: «Брат, а что мне с этими наличными делать? Куда мне их девать? В банк отнести? А если у меня спросят: „Откуда я их взял?“ И что это вообще за деньги, когда у нас…» Помните эту картинку из «Брата 2», когда Данила подходит к нашему хоккеисту на разминке и говорит: «Дай мне сколько-то на такси». Он говорит: «У меня всё на карте. У меня только 20 долларов наличными». 20 долларов. Посмотрите, когда это кино снималось. Это были 90-е годы. 90-е годы! 20 долларов у человека.

Так вот, в связи с этим одна очень интересная история (может быть, фейк, может быть, сплетня, сказка, не знаю). В своё время приблизительно похожим вариантом советское руководство пожелало отблагодарить руководителя одной западногерманской политической партии и передало ему в фургончике 30 миллионов марок, скажем, на поддержку политической партии, на политические выступления, на оплату демонстраций и прочее — ну, мало ли на что. Вы понимаете. Наличные деньги — это наличные деньги. Их всегда можно раздать протестующим, демонстрантам и прочим. Не об этом речь. Через несколько дней вернули. Сказали: «Огромное вам спасибо, но мы не знаем, что делать с таким огромным количеством наличных купюр».

Это было в конце 70-х годов. Я здесь не буду говорить, о какой политической партии идёт речь и кто её тогда возглавлял, не в этом дело. Это было в конце 70-х. В конце 70-х сказали: «Огромное вам спасибо». Привезли обратно этот фургон, пригнали его вместе с наличными и сказали: «Мы не знаем, что с ними делать, с этими деньгами, с таким количеством наличных денег». А нам говорят: «Да вот чемодан с наликом, да всё в порядке, всё нормально».

08-й, позвоните, пожалуйста, расскажите, объясните нам, туповатым слушателям, что такого экстраординарного и положительного было в действиях правительства, что позволило не допустить каких-то страхов, ужасов, кошмаров, о которых вы пишете, потому что мне это не понятно. И мне кажется, что всё то плохое, что могло произойти, в российской экономике за последний год как раз и случилось. 27-й, это не вы. 22-й, это тоже не вы.

Больше того, те качели, которые мы видели в конце прошлого года, и те американские горки, которые мы видели в первой половине года нынешнего (я имею в виду валютный курс, который в начале года был на уровне 70, а потом ушёл на 50), — это было сделано уж явно не в интересах российской экономики, ну никак. Не хочет 08-й звонить, бог с ним. Ну никак не в интересах российской экономики. Это было сделано в интересах отдельных спекулянтов. Тут хоть режьте меня, ну не укладывается в голове иная версия. Как такое может быть? Даже в феврале этого года мы с вами говорили о том, что вот сейчас бы курс зафиксировать на уровне 70 рублей за доллар и постепенно не укреплять национальную валюту, выкупая поступающие деньги на валютный рынок и отправляя их в международные резервы. Люди привыкли, сети пересчитали, контракты пошли по 70. Вот за эти полгода, когда от 70 через 50 опять к 70, я не знаю, сколько мы могли бы получить дополнительно десятков миллиардов долларов в наши золотовалютные резервы, ну, в международные резервы.

Но этого сделано не было. Почему? Бог весть. Свечку не держал. Хотя количество спекулянтов, в том числе и прежде всего российских валютных спекулянтов, не так уж и велико. Да что там, даже американцы обратили внимание, что как-то всё не очень здорово с российской валютой — уж слишком она колеблется даже на их рынках. Там объёмы-то копеечные, грошовые, но люди дотошные. Завели свой каток расследований — и поехали. Каток тянется-тянется, едет медленно, но доедет, я вас уверяю.

73-73-948 — телефон прямого эфира. Тут на днях прошло сообщение о том, что в июле и даже в августе, оказывается, мы с вами 5% наших доходов тратили на приобретение валюты. Так ли это? И есть ли смысл доверять подобным сообщениям? А главное — с какой целью эти сообщения вбрасываются в медийное пространство? 73-73-948. Добрый день.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Добрый день. Насчёт 5% на приобретение валюты — я сомневаюсь. А вопрос насчёт нашей экономики за этот год. Я считаю, что правительство ничего не делало. В основном мы молились на баррель нефти, только и слышали, сколько стоит бочка нефти.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Об этом говорили буквально неделю назад.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Совершенно правильно. А насчёт развития Дальнего Востока, вот перед этим вы разбирали тему, можно я скажу?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Конечно, говорите. Только коротко, если можно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Вы посмотрите, вся жизнь живёт в основном вдоль Транссибирской магистрали: Иркутск, Хабаровск, Комсомольск-на-Амуре и Дальний Восток, конечно, до Владивостока. Я не слышу вообще внятных объяснений, чем собирается заниматься наше правительство в этом регионе. Дальний Восток — ладно, там рыба, рыбные хозяйства, разработка леса. А вот серьёзно? Построить завод, который производит что-нибудь серьёзное, в центральной части России гораздо выгоднее, чем построить в Иркутске. Я не понимаю. Разговоры идут. Ну, разговоры — и разговоры. Какая-то непонятная система.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Спасибо вам за ваше мнение. Комментировать здесь, мне кажется, нечего, потому что мне тоже это было не понятно, я об этом говорил полчаса назад.

927-й: «Никита, вы же в прогнозах связывали будущий кризис с санкциями для российских банков и присоединением Крыма». Чего? «С санкциями для российских банков связывали будущий кризис». Да. И? 927-й, и? Какое это имеет отношение к той ситуации, которую мы имеем сейчас?

 

Должен ли был наступить кризис? Слушайте, о том, что кризис у нас на пороге, было понятно ещё тогда, когда никакого Крыма не было даже не то чтобы на повестке, а просто в упоминаниях (я имею в виду присоединения Крыма, конечно, а не Крыма как такового). Экономика замедляется с 2013 года, с самого начала 2013-го. Мы в 2012 году получили 4,3% экономического роста — и всё, с тех пор в 2013-м — 3,4%, а дальше — по нисходящей. Было понятно, что мы едем к тому, что «модель социальной консервации», как я её называю, себя исчерпала.

Это, кстати говоря, не только российская проблема. Это, например, проблема в Бразилии. Там по итогам полугодия спад — 2%. Там нет никакого Крыма, там нет никаких санкций, там ничего нет, но спад 2% и тоже очевидные проблемы с национальной валютой (правда, не такие, как у нас). Там девальвация составила с 1 мая по конец августа не 26%, как в России, а всего 15%. Но это, кстати говоря, тоже очень много. Потому что, например, в Иране она составила всего 5%, хотя Иран от нефти зависит несравнимо и несравненно больше по сравнению, например, с Бразилией. Вот в Иране 5%, а в Бразилии 15%. Но там тоже проблемы очевидны. И там та же самая была модель.

73-73-948. Добрый день. Слушаем вас. Алло.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день, Никита. Здравствуйте. Никита, можно по Дальнему Востоку ещё?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да, если только коротко. Вообще-то, у нас тема другая.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Как вы относитесь к тому, чтобы там развивать авиационную промышленность, кластер авиационный, допустим, начиная от производства металла и заканчивая созданием авиационной техники?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Подождите, а Superjet где собираются?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Superjet? Ну, это мало. Это первое. Второе…

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Подождите. А МС-21 где будет производиться?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Не знаю.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: На «Иркуте».

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Иркутск — это как бы да. А дальше к океану?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: А вы там были когда-нибудь?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, не был.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Понятно.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Второй у меня вопрос. Как вы относитесь к тому, чтобы туда сделать автомобильную магистраль и вдоль неё, как сопровождающие, хутора, посёлки сельскохозяйственные, чтобы можно было развивать попутно и сельское хозяйство?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Отличная история! Вы туда поедете заниматься сельским хозяйством?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет, я не специалист.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Понял.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Это надо специально, чтобы государство приняло такую программу, чтобы сразу подворья…

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Понятно, понятно. То есть оно построит подворья, а потом кинет клич: «Кто поедет?»

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: И давать в длительную аренду.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вы поедете туда?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Нет.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Почему?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я не специалист. Я горожанин. Да и уже возраст большой.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вы горожанин. А кто поедет? У нас 75% горожан. Кто поедет?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Наверное, найдётся молодёжь. Допустим, провести специальное обучение людей, принять экзамены…

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Понятно. Всё им создать, а потом они, может быть, ещё и поедут. И дать им тысяч 10 долларов в месяц, скажем так, подъёмных. А зачем им ехать туда, если они это могут сделать своими руками здесь?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здесь земля уже роздана. А там вдоль этой транспортной магистрали…

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Ясно. Вот такая история, господа. «Почему бы нам авиационный кластер на Дальнем Востоке не создать?» — «Так есть же, и не один». — «И вообще надо вдоль дорог сделать подворья». — «А вы поедете?» — «Нет».

73-73-948. Доброе утро. Слушаем вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Доброе утро. Меня зовут Владимир. Я бы хотел такой ваш комментарий услышать. Мне «понравились» два выступления на этом форуме — некоего Трутнева и некоего Иванова. Трутнев говорит: «Вы знаете, нам бы хотелось, чтобы у нас больше ловилось рыбы, и продавать её здесь. Но механизмы не разработаны». Вопрос: а чем ты там занимаешься, если основа основ Дальнего Востока — это рыба?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Есть что сказать ещё?

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Есть. Иванов говорит: «Я не понимаю, когда же мы организуем, чтобы предприниматели боялись использовать бюджетные средства не по назначению. Нет никакого страха. Их не только в тюрьму не сажают, но даже никак и не наказывают». Это говорит Иванов. Что вы скажете?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Я ничего не скажу, я не Иванов. Спасибо в любом случае вам за звонок.

Где про Кудрина было? Господи, куда убежало? Убежало! Прыгают сообщения. Юрий пишет: «Вообще-то, Кудрин предсказывал, когда ещё был министром. За это его и убрали». Я имею в виду (очевидно, и Юрий имеет в виду) кризис, наступление кризиса. Дорогой мой Юрий, дорогой мой человек, Кудрина убрали не из-за предсказания кризиса. Если бы убирали за предсказание кризиса, у нас бы никого в Правительстве — в экономической его части — уже давным-давно не осталось вообще. Понятно, кого первого бы не осталось. Нет, его убрали не за это. Его убрали за то, что он выступал категорически против увеличения финансирования российского оборонного комплекса. Это была установка президента, это была установка премьер, а господин Кудрин посчитал, что это неправильно, и за это поплатился. Может быть, излишне эмоционально, вспыльчиво, возможно, даже немного истерично, но это было явно не из-за предсказания кризиса. Не пытайтесь обелить товарища Кудрина.

Доброе утро. Слушаем вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Я как представитель предпринимательства в этом кризисе вижу на самом деле очень много плюсов. Сколько я с какими-то российскими умирающими заводами работал… Например, я говорю про лодочные моторы. Я уже много лет вожу из Китая их. И тут буквально два года назад получилось организовать хоть маленькое, но производство того, чего ещё нет на рынке. Конечно, понимаю…

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Ну? Связь у вас барахлит! Остановились бы или к окну подошли! Приходится сбрасывать очень интересный звонок.

Евгений пишет: «Никита, могут поехать из староверческих общин и других стран. Только зачем им ехать в Сибирь и на Дальний Восток, когда пустуют деревни в Центральной России?» Евгений, ну конечно. Нам говорят, что здесь всё раскуплено, здесь всё распродано. Да ничего подобного! Ну, раскуплено, распродано… Поезжайте! Не надо же в 10 километрах от Москвы искать себе подворье, участок для того, чтобы что-то на нём организовать. Поезжайте чуть подальше — и вы даже по федеральной трассе увидите множество пустующих домов. И не потому что государство не уделяет должного внимания, а потому что урбанизация — это естественный процесс.

Ну не нужно столько людей в сельском хозяйстве, если говорить об экономике. Люди на селе — то есть та самая основа России — должны заниматься и сельским хозяйством, и учительством, и чем-то третьим. Они должны жить на селе. А то, что людей в сельской местности становится меньше — ну, просто рабочая сила в таком объёме, в таком количестве не нужна. Может быть, это звучит кощунственно, но это так, господа. Мы собираем по 100 миллионов тонн урожая зерна каждый год, при этом существенно меньшим количеством занятых в сельском хозяйстве. Вы никогда не задумывались об этом? Как же — у нас деревни пустуют, а 100 миллионов ежегодно, что называется, намолачиваем, да ещё и экспортируем?

А в Советском Союзе, когда были колхозы, совхозы и вообще всё было здорово, и потребкооперация (тут предлагают восстановить), зерно, наоборот, импортировали из Канады и ещё откуда-то под дружное улюлюканье западных стран. Некогда крупнейшая мировая сельскохозяйственная и аграрная держава через несколько десятков лет после прежних триумфов начала закупать зерно за границей, ладно бы за доллары — за золото.

73-73-948. Доброе утро.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день, профессор. Меня Алексей зовут. Хотел вопрос задать. А критерий деятельности Правительства — членов Правительства, премьера — существует в природе или нет?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Не ко мне вопрос. Может быть, когда-нибудь председатель Правительства придёт на наш эфир — у него и спросите.

«Эх, блин, опять, как в СССР, пушки вместо масла». Господин ты мой хороший, 654-й, пушки не вместо масла, а пушки вместе с маслом. Что, масла не хватает, что ли? Что, колбасы не хватает? Хлеба нет? Что значит «пушки вместо масла»? Я много раз говорил, повторяю ещё раз.

На оборону мы вынуждены тратиться. Вынуждены. И не потому, что мы такие воинственные и такие агрессивные, а потому, что если бы не тратились, страны бы уже не было. И вас бы, 654-й, не было. Просто бы не было. Вы бы были физически, конечно, я понимаю, но только страна называлась бы по-другому, и занимались бы чем-нибудь другим, и слушали бы радио на не понятном русскому человеку языке. Такое вполне могло быть. Такое вполне возможно. Масштабы большие, границы огромные, желающих поживиться достаточное количество.

То, что купцы всегда шли позади канонерок — это общеисторический факт, это ни для кого секретом не является. Что такое Pax Britannica? Это в первую очередь британская военная мощь. Что такое Pax Americana? Пожалуйста, смотрите, ребята: это в первую очередь флот. Это в первую очередь американский флот — неважно, Шестой или Седьмой. Какая разница? Заходит эсминец в чьи-то нейтральные воды — всё, это уже шум, переполох. А вы говорите: «Эх, опять пушки вместо масла». Да было бы здорово, если бы мы были Люксембургом или Лихтенштейном, но судьба у нас иная.

Давайте закрывать эту тему. Сообщают нам о валюте — значит, мы покупаем валюту. Говорят нам о том, что у нас всё дальше будет здорово — ну, наверное. По крайней мере, в мыслях у этих людей всё будет здорово. Пока же ситуация у нас в стране и в экономике несколько иная. И самое главное бизнес-событие, корпоративное событие уходящей недели — а именно фактическое, как мне представляется, банкротство компании «Трансаэро» — мы с вами обсудим сразу после часовых новостей.

НОВОСТИ

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Здравствуйте, господа! «Антикризис профессора Кричевского» на радио «Говорит Москва». В студии я — Никита Кричевский. Продолжаем нашу программу.

И прежде чем перейти к «Трансаэро», я, конечно, не могу не сказать самое большое, наверное, разочарование сегодняшнего утра и начала дня. Это Юрий. Юрий, какой же вы плохой всё-таки, несносный человек! Я так в вас верил, я так надеялся на то, что мы с вами будем разговаривать об общих проблемах, о том, что мы с вами будем находить некие общие точки соприкосновения для обсуждения и, может быть, даже поболтаем с вами по телефону, Юрий, чем чёрт не шутит! И вот смотрите, что пишет мне — господи, где же это сообщение-то? — мой несостоявшийся друг. Это по поводу моего тезиса о том, что если бы не было армии, не было бы оборонной промышленности, мы бы с вами слушали программы на не понятном нам языке.

Юрий говорит: «Серьёзно? Покажите мне, какая страна перестала говорить на своём языке, — ну, это такой заход, на рубль замах. — Может, Индия?» — спрашивает Юрий. И тут я понимаю, что английский язык — это, конечно же, родной для индусов язык, что ни суахили, ни хинди, никаких других наречий там не было и быть не может, и что Юрий ушёл в космос. А мы с вами возвращаемся на нашу грешную землю и говорим о «Трансаэро». Это, конечно, не космическая компания, но имеющая отношение к небу.

Месяц назад мы с вами обсуждали, что какая-то нездоровая ерунда происходит с продажей авиабилетов этой авиакомпании на обозримую перспективу, там горизонт был до полугода — уж слишком как-то дёшево. «Не напоминает ли это „билетную пирамиду“?» — спрашивал я у вас. Вы мне тогда говорили: «Ну, в общем, может, и нет, но вообще это очень приятно, когда можно долететь, например, в Тбилиси, — я очень хорошо помню это сообщение, — за 5 тысяч рублей». Знакомые мне рассказывали, что они приобрели билеты в Америку туда и обратно, каждый билет обошёлся всего в 24 тысячи рублей, что по нынешним временам, может быть, и оправдывает себестоимость перевозки, но уж точно не является экономически обоснованной ценой за перелёт в США. Вот таких случаев было изрядное количество. Это касалось и иностранщины, и наших дальних территорий, прежде всего территорий Дальнего Востока.

На этой неделе всё это закончилось тем, что «Трансаэро» было фактически признано банкротом. Признано в общечеловеческом смысле, понятно, что не в правовом смысле, то есть решения того же арбитража о банкротстве «Трансаэро», конечно, не было и в обозримой перспективе оно не появится. Тем не менее, волевым решением правительства (я так понимаю, что переговоры и консультации об этом шли достаточно давно — возможно, даже в те дни, когда мы с вами это обсуждали в нашей программе) было принято решение о том, что «Трансаэро» будет присоединено к «Аэрофлоту». Кто-то говорит «поглощено», кто-то прибегает к прочим терминам, суть от этого не меняется: 75% плюс 1 акция, как уже постановил совет директоров «Аэрофлота», должны отойти к крупнейшей российской государственной авиакомпании. Понятно, что для «Аэрофлота» это явно не подарок. Как минимум это дополнительная очень серьёзная головная боль, а как максимум — новые и новые вопросы, которые начали всплывать на поверхность буквально на следующий день после того, как эта новость появилась на новостных лентах.

Во-первых, что делать с огромной задолженностью «Трансаэро», которая возрастала, как снежный ком, особенно в последние месяцы? То есть брали, где только могли. Выбили госгарантии, получили деньги у того же «ВТБ», 9 миллиардов рублей. «ВТБ» хорошо — у него государственная бумага. Если «Трансаэро» ему не возвращает, он обращается в Правительство и через бюджет получает обратно свои 9 миллиардов. А остальные компании — «Сбербанк» например, другие банки? Вопрос. То есть это нужно брать на собственный хребет «Аэрофлоту». А у «Аэрофлота» самого долговая нагрузка — порядка 160 миллиардов рублей. Плюс ещё 250 (а может быть 260) миллиардов того, что наколбасило «Трансаэро». Итого, мы получаем нагрузку за 400 миллиардов. А там, если посмотреть на круг, то, может быть, и 0,5 триллиона рублей подойдёт. Это сумасшедшие деньги, которые не отбить ни за год, ни за два, ни за пять (если, конечно, в стране не будет гиперинфляции).

Ещё один момент. О нём, кстати говоря, буквально вчера упомянул премьер Медведев. То ли вчера, то ли позавчера, ну, сообщение об этом было вчера. «Трансаэро» набирало много самолётов, которые в дальнейшем использовало либо не полностью, либо вовсе «ставило на бетон». По разным оценкам, от 10 до 14 самолётов из 106 в настоящее время не используется вообще, а остальные (порядка 10 самолётов) используются от случая к случаю. Тем не менее, все эти самолёты были взяты преимущественно в лизинг либо же куплены на кредитные, заёмные средства, и очень часто в валюте. Вот с ними что делать?

И вот здесь для любого человека, который хоть что-то понимает в экономике, возникает логичный вопрос: если поставить себя на место «Аэрофлота», что делать с теми самолётами, которые просто физически не нужны? Ну, если они не нужны были «Трансаэро», почему они вдруг понадобятся «Аэрофлоту»? Понятно, что нет. Плюс ко всему средний возраст авиапарка — 16–17, а то и больше даже лет. Откровенно старые борта, которые не сегодня-завтра, не дай бог, конечно… Дальше вы всё понимаете.

Понятно, что надо возвращать. Как? — спросите вы себя. Ведь брали-то преимущественно в лизинг у того же «ВЭБ-лизинга». А если допустить (здесь мы допускаем, мы ни в коем случае даже не намекаем, мы просто гипотетически выстраиваем эту парадигму), что самолёты в лизинг приобретались не просто так, а за откаты? А сколько откат? 20, 30, 50? Неизвестно. И вдруг «Аэрофлот» приходит и говорит: «Ребята, нам не нужны эти самолёты». «ВЭБ-лизинг» — государственная корпорация. Это фиксация убытков автоматически, потому что вы приобрели авиалайнеры по деньгам, которые эти авиалайнеры не стоят. Куда идут убытки государственной корпорации? Понятно, на государство. Кто будет за это отвечать? А тот, кто подписывал соглашение о лизинге этих бортов.

И вот тут мы с вами наблюдаем очень интересную трансформацию первоначальной новости и первоначального плана решения о присоединении «Трансаэро» к «Аэрофлоту». Вдруг ни с того ни с сего, понимая, к чему приведёт весьма и весьма жёсткая позиция «Аэрофлота»… А она другой быть не может, потому что когда Виталий Савельев пришёл в 2008 году к руководству авиакомпанией, она была на грани банкротства. Если бы не Савельев и его команда (это я вам говорю абстрактно, со стороны, но совершенно объективно), «Аэрофлот» был бы давным-давно банкрот, и вы бы плевались… Вы забыли, как вы плевались ещё лет десять назад от качества услуг «Аэрофлота»? Вы плевались, и плевались существенно больше, нежели чем от частных авиакомпаний.

Сегодня «Аэрофлот» — это премиум-класс. «Я летаю только „Аэрофлотом“! Да, это дороже, но я летаю исключительно „Аэрофлотом“», — потому что это улыбки, это сервис, это стюардессы, это минута в минуту, это качество в конце концов, это безопасность, потому что самый молодой авиапарк уж в Европе-то точно. И это всё было сделано буквально за шесть лет. За пять-шесть лет «Аэрофлот» стал тем, кем он является сегодня. Да, это дорого, но фраза «Я летаю только „Аэрофлотом“» сегодня звучит из уст очень многих людей, с которыми приходится общаться на тему авиаперелётов. И сопоставимое количество отрицательных отзывов я слышал об авиакомпании «Трансаэро».

Так вот, к чему? К тому, что банкиры, смекнув, к чему приведёт жёсткая политика и позиция руководства «Аэрофлота», тут же поняли, что им вернут обратно эти самолёты и скажут: «Да забирайте, нам не надо». Это значит — реализация на мировом рынке. А кому они нужны? Они старые, они в Лесото летали, в Нигерию, ещё куда-то. Ну, хорошо, даже если не там, всё равно где-то в третьих странах. Они оформлены очень часто… были оформлены (давайте так, аккуратно) на офшоры, и это тоже распространённая практика. И поскольку они были оформлены на офшоры, они проходили проверки и регламентные работы на третьих территориях. То есть мы не контролировали, мы видели штампики о том, что тот или иной борт прошёл подготовку и проверку и готов к эксплуатации. И мы обязаны им верить, потому что таковы правила. И таких бортов у «Трансаэро» очень и очень. И всё это в одночасье могло вернуться обратно и в «ВЭБ-лизинг», и в «Сбербанк», и другим лизингодателям, и тем банкам, которые выдавали кредиты на приобретение.

И возникла идея: а может быть, создать государственными банками ещё одну авиакомпанию и вот эту рухлядь перегрузить туда? А может быть, подключить S7 и нагрузить этих ребят, весьма и весьма успешных, между прочим, частных владельцев авиакомпаний, чтобы порулить разорившимся «Трансаэро»? Вопросы…

Но в любом случае мы выходим на очень простой вывод. Господа хорошие, я вас должен расстроить: скорее всего, цены на авиабилеты… Не на те, которые вы уже купили. Это главный вопрос, который стоял перед комиссией, которая принимала решение о передаче «Трансаэро» «Аэрофлоту». Те, кто билеты купили, будут отправлены по своим рейсам вовремя и в срок, это уже теперь головная боль другой авиакомпании. Скорее всего, цены на билеты внутри России, а это прежде всего будет «Аэрофлот», вырастут. И спасибо надо говорить супружеской чете Плешаковых, то есть руководству собственников «Трансаэро».

И вообще мы предполагали (я, может быть, даже и говорил об этом), что после того, как от нас ушёл Евгений Максимович Примаков, судьба «Трансаэро» была практически предрешена. Это моё личное мнение, моя догадка. Почему? Потому что Примакова связывали долгие дружеские отношения с председателем Межгосударственного авиационного комитета, мамой Александра Плешакова, госпожой Анодиной. И вполне вероятно, что Примаков являлся неформальной спиной этой авиакомпании. И «Трансаэро» терпели, понимая, что за ней стоит фигура великого Примакова.

После того как Примаков ушёл, после того как прошло сорок дней, стало понятно, что с «Трансаэро» надо решать, и решать срочно. А в этот момент эти ребятки — возрастные отпрыски госпожи Анодиной — запустили (опять же, как я это вижу) «билетную пирамиду», продавая ниже себестоимости билеты по самым разным направлениям. Это ниже себестоимости. Плюс огромный долг, который, скорее всего, будет присоединён к общему долгу группы «Аэрофлот». Но там-то долг был распланирован, и все банки-кредиторы, а также лизинговые компании видят перед собой бизнес-планы по обслуживанию этого долга, потому что важна не сумма долга, а качество обслуживания. И они понимают, что с этой авиакомпанией можно иметь дело, потому что ни просрочек, ни ляпов, ничего не было. А вот что делать в новой ситуации — бог весть. Но в любом случае, как мне кажется, цены на билеты и на перелёты вырастут, и ценовая политика на авиарынке у нас изменится.

Что вы думаете по этому вопросу? 73-73-948. Грустная история, я вам скажу. И она грустная не только потому, что это ударит по нашим с вами кошелькам, хотя мы летаем не так уж и часто. Она бьёт по самой идее частного предпринимательства. Ведь эти сволочи что сделали? Они убили крупнейшую частную авиакомпанию России — ту, которая существовала на рынке 25 лет. 25 лет! И теперь это повод говорить о том, что у нас душат, убивают частный бизнес, всем патологическим противникам любого государственного присутствия в экономике. То, что у вас долг 250 миллиардов рублей — это никого не волнует. На ровном месте. «Аэрофлот» — компания крупнее, чем вы. Но почему у них 150, а у вас 250? Почему у них новые самолёты, а у вас рухлядь? Почему у них качество обслуживания нареканий не вызывает, а у вас через отзывы идут плевки в ваш адрес? Но это «убийство частного бизнеса».

73-73-948. Добрый день. Слушаем вас, представляйтесь.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, меня зовут Денис. Вы не можете объяснить падение сейчас акций «Аэрофлота»?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да это же очевидно, Денис. Спасибо. Жалко, что вы ушли. Это очевидно, потому что те, скажем так, спекулянты, которые гордо именуют себя «фондовыми инвесторами», очень быстро смекнули, что у «Аэрофлота» будет огромная долговая нагрузка после присоединения. Я уже не говорю о таких головных болях, которые Виталию Савельеву, мне кажется, не снились даже в 2008 году, когда он пришёл к руководству «Аэрофлотом» вместе со своей командой. Только-только наладили, только-только всё заработало (и кризис у них микширован, потому что есть несколько пакетов, которые они открывают по мере ухудшения ситуации в российской экономике — я всё это знаю из первых уст), и тут пожалуйста — «Трансаэро». Не от хорошей жизни. Они же не собирались убивать эту авиакомпанию. Они говорили о том, что если вы знаете своё место, то знайте. Ну не лезьте вы туда, куда вам не надо!

Ведь я ещё пять лет назад писал, что как-то, вы знаете, непонятно. Вроде есть один назначенный перевозчик по тому или иному курортному маршруту. И вот он таскает пустые кресла в осенне-зимний период, потому что он назначенный перевозчик, национальный перевозчик, он 92-м приказом Минтранса утверждён. И он гоняет пустые борта, потому что надо сохранить этот рейс. Я говорю про Кипр, я говорю про греческий Крит, я говорю про Тунис. Это было в 2010 году.

У меня вышел текст в «Московском комсомольце», который госпожа Плешакова пыталась не допустить, пыталась похоронить всеми средствами, какими могла. И спасибо Павлу Гусеву за то, что он стоял на своём и его опубликовал. Но как-то странно было, что в осенне-зимний период там «Аэрофлот», а как только наступает горячий сезон, курортный сезон — там вдруг возникает «Трансаэро». «Аэрофлот» говорит: «Ребята, как такое может быть? Ведь есть же официальная нормативная бумага. Как вы допускаете ещё одну компанию?» Отменяют. А через десять дней появляется разрешение по-новому, и разрешение «Трансаэро». И «Аэрофлот» понимает, что он просто-напросто оказался в дураках, потому что он девять месяцев гонял пустые борта, пять-десять человек (а снять нельзя), а как только пошёл турпоток, к нему пришли другие товарищи. Он мог бы сам этот турпоток удовлетворить, у него достаточно авиамощностей, но он этого не сделал. А не сделал потому, что пришли другие и сказали: «А давайте мы тоже порулим, мы тоже повозим, позарабатываем баблеца». Это было «Трансаэро», ребятки.

А после катастрофы в Казани, после того как я предложил в прямом эфире одной телепрограммы на федеральном канале ввести предельный срок возраста для самолётов, которые летают в России и принадлежат российским компаниям, госпожа Плешакова меня забанила, внесла в «чёрные списки» в каких только можно сетях, не сетях — везде, где я мог к ней как-то обратиться. Она просто поставила меня в «чёрный список». Это такой стиль общения у Плешаковых с не самыми последними людьми, которые не хамят, которые выражаются культурно, интеллигентно, но которые задают просто неудобные вопросы.

Ребята, по вашей же отчётности 17 лет. Ведь у вас же большая вероятность того, что вы грохнетесь. Вот скажите, как вы собираетесь из этой ситуации выходить? Потому что тот самолёт, который упал в Казани, имел 22 года лётного стажа, и он упал. Почему он упал — это отдельный разговор. Но факт есть факт: человек просто поставил меня в «чёрный список», забанил. Ну, вот такой стиль. Я просто боялся летать «Трансаэро» все эти годы. И даже не потому, что «Трансаэро» могло упасть, не дай бог, конечно. Просто это люди, от которых можно ждать любых эксцессов, любых провокаций. Потому что товарищ, который в своё время повредил себе ногу на одном из рейсов этой авиакомпании, несколько месяцев пытался безуспешно реализовать своё право на судебную защиту. Частично сатисфакцию получил. Я уже сейчас не помню, на сколько процентов — на 1%, на 2%, на 5%, чёрт его знает. Нервов потратил много. Ну, он принципиальный парень, упёртый. Вот такая история с «Трансаэро». Это для тех, кто вдруг, не дай бог, примется её защищать.

73-73-948. Добрый день. Слушаем вас, представляйтесь.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Денис. А вам не кажется, что это некий возврат к советской монополии?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вот! Вот то, о чём я говорил. Это люди, которые убили крупнейшую частную… Не надо перебивать! Крупнейшую частную авиакомпанию, которую поднимали тысячи, десятки тысяч людей на протяжении 25 лет. Где здесь советская монополия? Вы что, думаете, «Аэрофлоту» это нужно было? У «Аэрофлота» 27% доля рынка от суммарного пассажиропотока. Вы что, думаете, что «Аэрофлот» имеет 70–80%? 27%! У «Трансаэро» были сопоставимые цифры. Сегодня «Аэрофлот», хочешь не хочешь, получит 50%. Ему нужна эта долговая нагрузка? Я только что говорил: «Аэрофлот» крупнее «Трансаэро», но у него 150 миллиардов, а у «Трансаэро» — 250.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Значит, всё-таки кому-то это выгодно.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Конечно. Но это в любом случае выгодно не «Аэрофлоту». И не нам с вами.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: А потом найдут кого-то, типа Васильевой, и скажут: «Вот она виновата».

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вы знаете, я бы очень хотел, чтобы на месте Васильевой оказался кто-нибудь из четы Плешаковых, очень бы хотел.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Мы, наверное, это не узнаем никогда.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Не уверен. Я думаю, что Виталий Савельев — человек упёртый. Спасибо вам за звонок. Он понимает, что ему вешают даже не долг, а ему вешают чей-то набитый карман, за который он должен будет потом расплачиваться. А он не из тех людей, которые скажут: «Ну, ладно, хорошо. Кто-то себе в карман положил, а я буду теперь работать за это». И вообще, на секундочку, «Аэрофлот» на 51,2% принадлежит государству.

Добрый день. Алло.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Добрый день, Никита. Вопрос такой. А зачем «Аэрофлоту» это нужно?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Не нужно! Это то, о чём я говорю. Не нужно! Но если «Трансаэро» легло бы, скажем, через месяц-другой, это был бы очень серьёзный социальный взрыв не только на рынке авиапассажирских перевозок, это была бы очень серьёзная проблема для всего общества, а это не нужно ни российскому правительству, тем более в кризисный период, ни какому-то другому правительству. Поэтому решение было упреждающим, и решение было единственным. Кому ещё отдать этот объём, этот актив? Ну, кому? Конечно, сопоставимой величине — «Аэрофлоту». Не S7, там совершенно другие показатели и по рынку, и по мощности. Только «Аэрофлот». Вот надо это было? Нет. Я утверждаю, что нет. Может быть, кто-то не согласится.

73-73-948. Добрый день. Алло. Слушаем вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Прокомментируйте, пожалуйста, по поводу «Аэрофлота», коллапс декабря 2010 года, когда Виктор Савельев обещал всем компенсации, когда люди умирали в аэропорту из-за отсутствия реагентов для обработки от гололёда, и потом торжественно всех обманули.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Насчёт того, что всех обманули — я готов с вами аргументированно спорить. Я не помню, чтобы это был какой-то коллапс.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Сидели три дня в аэропорту…

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да, я помню, что это была действительно история в самом конце декабря 2010 года, когда был ледяной дождь. Это я всё помню. Насколько я знаю, тогда эту проблему удалось решить, потому что менеджмент «Аэрофлота» не из тех господ, которые просто отмахиваются, кидают и идут дальше, звеня кошельками. Я в данном случае не готов это обсуждать, и не потому, что я защищаю «Аэрофлот», а потому что тема другая. У нас тема — «Трансаэро». Давайте примем ещё один звоночек — и на новости.

Добрый день. Слушаем вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Добрый день, профессор. Владимир, Подмосковье. Я вот давно думаю о разгроме нашего российского авиапрома. А не были ли это такая рейдерская операция, за которой стояли Boeing и Airbus? И эти все махинации с «Трансаэро» и всеми этими компаниями подставными, то есть липовыми — не была ли эта операция направлена просто для разгрома производства наших самолётов? Спасибо.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Спасибо и вам. Нет, не была, потому что «Аэрофлот» заказал и имеет в парке больше десяти Superjet. И, кстати говоря, «Трансаэро» на советской технике почти не летало. Ну да, там было несколько Ту-204. Нет, Boeing с Airbus и так себя чувствуют вольготно, к сожалению, на российской земле. Я с вами согласен. Ближе к людям, ближе к народу. «Трансаэро» высоко, а мы с вами по земле ходим. О недвижимости после новостей и поговорим.

НОВОСТИ

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Здравствуйте, господа! «Антикризис профессора Кричевского» на радио «Говорит Москва». В студии я — Никита Кричевский. Очень хочется поговорить дальше по поводу «Аэрофлота», по поводу «Трансаэро». Господа, давайте менять тему. Давайте не будем дискутировать по поводу того, рейдерство ли это, захват ли это, лизинг, чьи это интересы. Давайте не будем говорить о Superjet. Тысячу раз мы об этом общались. В тысяча первый давайте выберем другой повод, тем более что сидели на этой теме полчаса.

Не менее интересная тема — и она, кстати, более приземлена к нашим реалиям и более интересная нашим слушателям, я уверен, — это ситуация на рынке недвижимости, господа. Информационный повод — исследование компании Knight Frank, которое появилось в прессе буквально вчера. Исследование заключается в сравнении стоимости жилья за прошедший год в 56 странах мира. Понятно, что это в значительной степени для этой компании PR-ход, PR-шаг. Мы произнесли название фирмы — и этого достаточно для них. Об этом пишут, что вот исследование такой-то организации. Не в последнюю, если не в первую очередь это и было главной задачей тех, кто это исследование проводил. Не суть.

О чём говорится в исследовании? «Глобальный индекс цен на жильё с июня 2014-го по июнь 2015 года вырос всего на 0,1%, — то есть цены на жильё в мире практически не меняются. — Список лидеров по приросту стоимости 1 кв. м возглавил Гонконг. За год рост цен на жилье составил почти 21% при том, что жильё — одно из самых дорогих в мире. На втором месте оказалась Турция — (без малого 19%), на третьем — Эстония (13%). <…> Аутсайдерами списка стали Греция (6%), Кипр (6,5%), Украина (12%) и Дубай (чуть больше 12%). Причём за последние три месяца недвижимость сильнее всего подешевела на Украине: почти на 4%. <…> Россия находится в середине списка. Рынок недвижимости также продемонстрировал рост, хотя и не такой стремительный: на 2,5% в год», — по оценке специалистов этой компании. То есть с июня 2014-го по июнь 2015-го риелторы считают, что в среднем (повторяюсь — в среднем) по России цена 1 кв. м выросла на 2,5%. «Правда, — отмечают они, — за последние три месяца жильё упало в цене на 0,8%».

Юмор, сарказм, ирония в моём голосе, может быть, кому-то были не очевидны, потому что мне это слегка не понятно. Дальше будет действительно весело и интересно.

«Советы инвесторам», господа! Это очень важно. То есть инвесторы — это мы с вами. Ну, поскольку мы читаем медиа, мы — потенциальные инвесторы. «Стоит ли опираться на рейтинг при выборе страны для покупки инвестиционной недвижимости? Непрофессиональному инвестору не стоит рисковать на падающих рынках, полагают все опрошенные эксперты».

Первый эксперт, здесь цитата: «Греция и Украина — очень опасные рынки. Неясно, прошли цены дно или нет». Дорогие мои, если вы раздумываете над приобретением жилья в Греции или на Украине, пока повремените. Непонятно, прошло дно или оно ещё впереди.

Второй эксперт, опять цитата: «Интересно, что сейчас мы получаем самые крупные запросы на покупку объектов недвижимости именно на падающих рынках. Например, в Греции виллу, которая стоила 10 миллионов евро, сегодня можно купить за 7 миллионов, а то и дешевле».

Господа, если вы раздумываете над покупкой виллы в Греции (а я смотрю по глазам нашего звукорежиссёра — он раздумывает и всерьёз оценивает перспективу приобретения виллы, ну, может быть, не за 10 миллионов, она ведь сейчас подешевела, но уж за 7 миллионов евро точно), вам следует задуматься. Потому что, с одной стороны, как говорит первый эксперт, непонятно, прошёл рынок дно или нет; а с другой стороны, цены-то подешевели, и то, что раньше стоило 10 миллионов евро, сегодня стоит 7 миллионов. Так что есть смысл обратить более пристальный взор, проходя с работы, например, с радио «Говорит Москва» до метро «Октябрьское поле», и сорвать объявление: «Продаю виллу в Греции. Цена — 7 миллионов евро. Возможен торг».

Третий эксперт: «Консервативным инвесторам стоит обратить внимание на страны, где падение постепенно сменяется ростом, но цены ещё не успели подскочить. Одна из таких стран — Испания: за последние пять лет цены здесь упали на 20–30%. Ещё одно интересное направление — Франция: в 2015 году заметно снизились цены на жильё в Париже, на Лазурном берегу».

А теперь — внимание! — причина, по мнению российских риелторов: «За последний год россияне были едва ли не основным драйвером роста цен, но теперь прекратили покупать здесь недвижимость». И наконец: «Состоятельным инвесторам стоит также обратить внимание на крупные европейские столицы. Сейчас рост цен прекратился практически на всех европейских рынках, даже в Лондоне, Париже и Вене». Кто не купил квартиру в Вене, например, напротив Венской оперы? Срочно! Во всех этих столицах в последние годы цены неуклонно росли. «Этот момент, — советуют эксперты Knight Frank, — можно использовать как точку входа в эти рынки».

Алексей Майоров, известный московский риелтор, на связи. Будем говорить о ситуации не на парижском, лондонском или венском рынках недвижимости и даже не на рынке недвижимости на Лазурном берегу, а давайте поближе к столице нашей Родины. Алексей Владиславович, добрый день. Как дела?

А. МАЙОРОВ: Отлично, Никита Александрович. Я прямо слюной истекаю, слушая ваш рассказ про Грецию.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: За 7 миллионов евро, Алексей Владиславович!

А. МАЙОРОВ: Думаю: не залезть ли мне в заначку?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: За 7 миллионов — святое! Но ведь это же бросовая цена. Раньше, пару лет назад — 10. А сейчас — всего 7. Слушайте…

А. МАЙОРОВ: Надо брать срочно!

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Правда, первый эксперт говорит о том, что, а может быть, ещё дна-то и нет.

А. МАЙОРОВ: Меня пугает слово «дно».

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Да! Может быть, они будут падать дальше — и тогда вы возьмёте, наоборот, переоценённый актив.

А. МАЙОРОВ: Да ну что вы, что вы?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: То есть за семёру по-любому?

А. МАЙОРОВ: Никита Александрович, сейчас ведь кто-нибудь всерьёз действительно воспримет ваши слова — возьмёт 7 миллионов, пойдёт и купит. Нельзя же так. Есть же у нас люди доверчивые.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: А скажите, перед булочной или после?

А. МАЙОРОВ: Скорее всего, после. На голодный желудок у нас люди не любят ничего делать.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Ладно, шутки шутками. Расскажите, что сейчас на московском рынке. Вот нам эксперты этой компании говорят о том, что за последний год был рост на рынке недвижимости России в среднем на 2,5% год, правда, за последние три месяца жильё упало на 0,8%.

А. МАЙОРОВ: Я не могу говорить за всю Одессу, как говорят, но судя по тому, что я вижу, по крайней мере, с чем я работаю, рынок просел очень существенно — никакие 0,8%, 1% и так далее. То есть там порядок — 15–20%, по крайней мере по Москве.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Это в рублях или долларах?

А. МАЙОРОВ: В рублях. Те, кто сидел на валюте, из моих клиентов, — они, естественно, очень хорошо выиграли, это я вам точно могу сказать. В том числе и я. Грешу, грешу!

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Алексей Владиславович, опубликуете потом ваш адрес и прочие контакты. «Купишь недвижимость — и атакуют тебя мигранты. Толпы мигрантов», — пишет Евгений. Алексей Владиславович, аккуратнее с приобретением недвижимости в Греции за семёру оставшихся миллионов после булочной. Так?

А. МАЙОРОВ: Так вот, сейчас цены на рынке неровные. Собственно, опять же общаясь с людьми, я могу сказать следующее: они ещё до конца не осознали той ситуации, которая у нас сейчас происходит. Вот когда с живыми людьми я общаюсь, люди ещё не понимают, что их жильё стоит гораздо меньше, чем они хотят сейчас получить. Поэтому сейчас можно встретить цены, которые могут отличаться на одну и ту же квартиру, разница — полмиллиона-миллион, грубо.

Я могу привести пример. Однушка где-нибудь в спальном районе Москвы, где-нибудь в Митино, может стоить сейчас уже 6,5 миллиона, а рядом будет стоять цена — 7,2–7,4 миллиона, хотя она такая же абсолютно и по документам, и по параметрам, и по всему остальному. Логика продавца — то бишь владельца квартиры, даже не риелтора — такова: «Я её покупал год назад за такую-то цену, вложил в неё столько-то, поэтому она стоит столько-то». То есть его не волнует, что рынок такой.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: То есть: «Я купил новый автомобиль за 100 тысяч долларов, обвесил его ещё на десятку, вложил пятёрку в его ремонт, поэтому, будь добр, купи у меня за 115 тысяч»? Хорошая логика.

А. МАЙОРОВ: Да. И пока люди не осознали того, что они не продадут за те деньги, которые они хотят, у нас такая разношёрстная ситуация и будет. Хотя сейчас можно смотреть по рынку на цены и словить рыбку в мутной воде. Такое может быть.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Я не о рыбке. Я хотел вас вернуть немножко к началу нашего общения. Вы говорите о том, что цены в рублях просели процентов на 20.

А. МАЙОРОВ: Это сугубо моё личное наблюдение.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Правильно ли я понимаю, что раньше квартира стоила 10, а сейчас 8?

А. МАЙОРОВ: Конечно.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Так получается, в долларах они просели существенно больше? К примеру, 10 миллионов рублей год назад — 300 тысяч долларов в пересчёте. Сегодня 8 миллионов рублей в пересчёте — получается 120 тысяч долларов.

А. МАЙОРОВ: Ну да, если следить за курсом, за конвертацией, можно и так сказать.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Но у нас же есть люди, которые копят валюту. Таких немного, но они есть.

А. МАЙОРОВ: Есть.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Хотя, как мы только что обсуждали, в позапрошлой получасовке, у нас в июле 5% доходов россиян тратилось на покупку валюты, Алексей Владиславович.

А. МАЙОРОВ: Я не знаю… Я не готов сейчас это даже заявлять или декларировать.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Проскочили, проскочили. Скажите, пожалуйста, меня интересует отдельно стратегия продавца и отдельно покупателя на московском рынке.

А. МАЙОРОВ: Отдельная стратегия, чтобы продать и купить?

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Что бы вы посоветовали продавцу, а что покупателю?

А. МАЙОРОВ: Покупателю я бы сейчас порекомендовал замереть. Я бы сейчас лично, например, пока не покупал. Вот так вот.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Подождите, Алексей Владиславович. Это Алексей Майоров. Я специально не называю наименование фирмы. Почему? Потому что это была бы реклама, а реклама проходит у нас по другому отделу. Это Алексей Майоров — человек, который в противовес, в противоход абсолютному большинству риелторов говорит: «Замрите, ребята». У нас первый вице-премьер Шувалов говорит: «Покупайте срочно!» Майоров, вы идёте против политики нашего правительства.

А. МАЙОРОВ: Да ну что вы? Сам господин Шувалов что-нибудь купил сейчас на российском рынке недвижимости? Это вопрос.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: А! Так нет, у него… Слушайте, эти люди уже не думают о том, чтобы им прикупить однушку в Митино, как вы говорите, за 6,5 лямов. Почему? Зачем? Они уже заработали. Так, это то, что касается покупателя — замереть. А то, что касается продавца?

А. МАЙОРОВ: Насчёт продавцов тут сложная история, потому что продают сейчас, опять же исходя из моего опыта, только лишь по необходимости.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: А так держат?

А. МАЙОРОВ: Ну, кто-то разводится, делят. В большей степени не хотят продавать, конечно, никто не хочет. А если уж и продают, то стараются опять же сейчас закладываться в ячейку в валюте, чтобы перестраховаться от колебаний.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Хорошо. То есть стратегия для покупателя — замереть. А на какое время?

А. МАЙОРОВ: Ну, это опять же сугубо личные мои оценки, не чьи-либо. Не знаю, до конца года я точно притих бы.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: То есть вы думаете, что будет снижаться цена?

А. МАЙОРОВ: Я думаю, что сейчас нет никаких перспектив для улучшения ситуации. Я бы замер, честно. Мне бы стало денег жалко.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: И, наконец, последний вопрос у меня — по поводу аренды. Алексей Владиславович, какая там ситуация?

А. МАЙОРОВ: Также всё просело. По крайней мере в Москве аренда существенно просела. Это связано опять же… Ну, вы лучше меня, наверное, знаете, что куча сокращений, народ из Москвы поуезжал.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: По дорогам этого не скажешь.

А. МАЙОРОВ: Не знаю, не готов тут глубоко рассуждать на эту тему.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Подождите. Вы на машине передвигаетесь?

А. МАЙОРОВ: Конечно. Только на машине.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: И вы хотите сказать, что у нас куча народу поуезжала из столицы? Что-то я этого не заметил.

А. МАЙОРОВ: Я могу сказать, что по рынку аренды (опять же то, с чем я сталкивался) куча народу съехала. Сейчас сдать квартиру стало гораздо сложнее. Но опять же вопрос цены.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Для ориентира слушателям: насколько, по вашим ощущениям, в среднем снизились цены на аренду? 15, 20, 30%?

А. МАЙОРОВ: Примерно где-то так. Всё зависит опять же от района, от квартиры, от удалённости от метро и так далее.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Это понятно. А в среднем?

А. МАЙОРОВ: Грубо, например, ту же однушку в Москве раньше в районе 33–35 тысяч можно было как-то пытаться искать, а сейчас уже меньше 30 тысяч — однокомнатную квартиру легко можно найти.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: И ещё с торгом?

А. МАЙОРОВ: Естественно.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Вы же работаете с арендой. Чаще люди стали заключать официальные договора и подавать в налоговую отчёты?

А. МАЙОРОВ: Не смешите меня. Ну что вы? Друзья семьи все.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Алексей Майоров, известный российский и московский риелтор, был в эфире радио «Говорит Москва». Какой-то враг вы, понимаете, враг! А с другой-то стороны, здравый человек тот, который не работает на свой цех и не пытается подвинуть рынок, как господин Шувалов, например. Он говорит: «Замрите». Шувалов говорит: «А вот вы покупайте». А человек, который, что называется, по земле ходит, говорите: «А замрите». А я почему-то надеялся, что больше людей стало оформлять договора хоть на какую-то арендную стоимость. Для чего? Для того чтобы подавать в налоговую декларацию, чтобы не было дополнительных вопросов. А оказывается, и здесь я витаю в облаках.

73-73-948. +7 (925) 8888-948. Несколько минут для того, чтобы пообщаться на эту тему. Добрый день. Слушаем вас, представляйтесь.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Это Виктор, 26-й. Благодарю за эфир, Никита Александрович!

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Спасибо и вам, Виктор.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: У меня такой вопрос. Самая моя любимая программа на «Говорит Москва». Дело не в этом. В вашей программе было выступление товарища, который строил эти самые метры. И он говорил, что 14 тысяч (я ещё раз повторяю — 14 тысяч) его, как говорится, устраивали, и он ещё имел какой-то навар. Но это было в январе. Вот объясните мне. За городом воздух другой? Спасибо.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Я не понял, Виктор. Стоп, стоп, стоп! 14 тысяч — это что значит? Ушёл…

«Есть 2–5 покупателей на рынке, риелторы под них подстраиваются и рассказывают продавцам, что рынок такой». Не понял. «Какие заманчивые цены вы живописуете. А уж недвижимость напротив Венской оперы…» Нет, это не я, это компания, которая выпустила это исследование. «Самые смелые мечты. Да что там мечты — сказки Шахерезады!». «Вот дурачка включил, как с Грецией». Ну да. Алексей, пафос понятен. «Ужас! Неужели ведущие риелторы ловят рыб в мутной воде? Они просто честно помогают людям. Вы представляете, ведущие риелторы, настоящие риелторы просто, бескорыстно и честно помогают людям? А вот не ведущие риелторы ловят рыбку в мутной воде». По поводу Виктора, 26-го, я вам расскажу совсем коротенечко историю.

У меня давний знакомый (мы даже какое-то время работали вместе) занимает серьёзный пост в государственном социальном фонде. Я не буду называть, что это за фонд, и, естественно, не буду светить и палить этого человека. Не суть. Он купил квартиру где-то в начале нулевых. А он человек дотошный такой, знаете, склонный к математике и вообще педантично смотрит на то, что происходит вокруг. И он решил доковыряться, сколько же реально стоит квадратный метр его квартиры. А квартира у него в районе «Академической». Метро «Академическая» — это очень хороший район. Новый дом и всё такое.

И он мне потом рассказывает: «Ты представляешь, то ли семь, то ли восемь колен». Смысл в чём? Часть построенного жилья должна была обойти Москве. Но для того чтобы эту часть построенного жилья не отдавать Москве, был построен дом — вы не поверите — в Зеленограде. Дом, целый дом. Вот его отдали полностью Москве взамен тех самых 30%, которые должны были отойти Московскому правительству согласно первоначальным договорам. Я говорю: «А колен сколько?» Он говорит: «То ли семь, то ли восемь. Вот один договор. Вот второй договор. Вот третий договор». «Мы по доверенности/по поручению/по переуступке прав вам продаём». Он говорит: «Вы поймите, я же работаю в серьёзной организации, и мне надо знать, у кого я покупаю эту квартиру. Дайте мне дальше договора. Может быть, там какой-то административный ресурс применялся». То ли семь, то ли восемь колен. И каждый накручивал. И каждый получал свою копейку. Куда шла эта копейка? И почему так дорого в Москве стоил метр? Возможно, это один из ответов на вопрос.

А то, что сегодня у нас по-прежнему сохраняются на столичном рынке недвижимости признаки пузыря, так Алексей Майоров это просто подтвердил. При этом пузырь сдувается, но сдувается не сильно. И можно сказать, что когда он действительно начнёт сдуваться, то это будет если не взрыв, то очень сильный хлопок. Потому что сегодня ждут, сегодня надеются, и надеются не поймёшь на что. А продают в основном по крайней необходимости: либо содержать накладно, либо семейные отношения дали трещину, либо разъезжаются, например, со взрослыми детьми.

73-73-948. Добрый день. Слушаем вас.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня зовут Геннадий. Звучит банально, но у нас Россия сейчас живёт бочкой нефтью. Сколько стоит бочка нефти — столько стоит, получается, и жильё.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Это общее место. И я с вами не согласен, потому что если по бочке нефти, то жильё должно было бы упасть в два раза.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Рынок-то немножечко запаздывает, он же не может в один день соответствовать.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Я бы не стал такую линейную зависимость выстраивать, но мысль интересная. В любом случае спасибо вам за здравое рассуждение. Добрый день. Слушаем.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте. Андрей меня зовут, я из Красногорска. Я очень пристально слежу за рынком недвижимости. И если проанализировать, когда был скачок нефтяных цен — как раз 2005-й, 2006-й, 2007 год, когда нефть до 140 долларов дошла, — тогда и был всплеск цен на недвижимость. 2004–2005 год — в Москве за 1000 долларов можно было вполне квадратный метр приобрести.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Я с вами согласен. Да, он произошёл где-то как раз в 2005–2006 году.

РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Поэтому, может быть, и стоит ожидать этого обратного отката цен? Нефть сейчас упала. Подождать немножко — полгода, может быть год.

Н. КРИЧЕВСКИЙ: Наш риелтор говорил: «Замрите, подождите, пока не торопитесь». В любом случае спасибо вам огромное.

Вообще ведь вложения в недвижимость были одним из немногих доступных и относительно надёжных источников инвестиций для физлиц, а потом и для организаций. Сегодня мы пожинаем плоды схлопывания того нефтяного изобилия, которое мы наблюдали на протяжении многих лет. То, что этот рынок осядет — это вне всяких сомнений. Вопрос — когда? И вопрос — насколько? Мы об этом будем говорить, мы будем следить за этой ситуацией. А пока время нашей программы заканчивается.

«Антикризис профессора Кричевского» на радио «Говорит Москва». В студии был я — Никита Кричевский. Берегите друг друга!